Дарина Григорова - Женщины, изменившие мир
14 сентября 1745 года новоиспеченную маркизу король представил приближенным как свою подругу. Можно удивляться, но наиболее лояльно отнеслась к ней… жена короля, привыкшая к тому времени буквально ко всему. Придворные же тихо негодовали. Со времен Габриэль д'Эстре, ставшей первой в истории Франции официальной фавориткой монарха — Генриха IV Наваррского, это почетное место занимала дама только из хорошей фамилии. Им же предлагалось любить и жаловать едва ли не плебейку. Маркизе тут же дали прозвище Гризетка с явным намеком на то, что в их глазах она мало чем отличается от особ, добывающих себе пропитание пошивом дешевой одежды и неоднозначными прогулками по вечерним парижским улицам.
Жанна понимала, что, пока король не будет целиком в ее власти, звание фаворитки вряд ли можно будет удержать надолго. А незаменимой для него она могла стать только в том случае, если бы сумела изменить само качество его жизни, избавить от меланхолии и скуки, ставших в последнее время постоянными спутниками Людовика.
О да, скука! Отличительная черта XVIII века во Франции, века смеха и игры. Скука царила всюду. Она царила с самых низших слоев общества, увеличивалась со ступенями положения и богатства, и полным ее воплощением, казалось, был сам король Людовик XV. Скука была единственная любовница, которой он был верен всю жизнь, скука была тот злой гений, послушный которому Людовик говорил: «После нас хоть потоп». А значит, Жанне предстояло сделаться эдакой версальской Шахерезадой.
Это превращение совершилось быстро. Маркиза де Помпадур сделала ставку на изящные искусства, столь любимые Людовиком. Теперь каждый вечер в ее гостиной король обнаруживал интересного гостя. Бушардон, Монтескье, Фрагонар, Буше, Ванлоо, Рамо, знаменитый естествоиспытатель Бюффон — вот далеко не полный список представителей художественной и интеллектуальной элиты, которые окружали маркизу. На особом счету был Вольтер. Жанна познакомилась с ним еще в юности и считала себя его ученицей.
Столь изысканное общество развлекало короля, открывая ему все новые и новые грани жизни. В свою очередь, гости маркизы — люди бесспорно талантливые — в глазах общества повышали свой социальный статус, обретая одновременно и материальную поддержку. С самого начала своего фавора маркиза почувствовала вкус к меценатству и не изменяла этому пристрастию всю жизнь.
В 1751 году свет увидел первый том французской Энциклопедии, или «Толкового словаря наук, искусства и ремесел», открывавший новую эпоху в познании и истолковании природы и общества. Автор идеи и главный редактор Энциклопедии Дени Дидро — убежденный противник абсолютизма и церковников — не стал для маркизы Помпадур врагом: она и ему помогала издаваться. При этом неоднократно старалась уберечь его от гонений, призывая Дидро быть осторожнее, но тщетно.
Знаменитый вольнодумец Жан-Жак Руссо был благодарен ей за помощь в постановке его «Сибирского прорицателя», где маркиза с большим успехом выступила в мужской роли.
Вообще театр — именно та сфера, которая оказалась бы для нее истинным призванием, повернись судьба иначе. В ней явно погибла большая разноплановая актриса — комедийная и драматическая. Плюс она прекрасно пела и танцевала, получая истинное удовольствие от этого. Страсть к преображению до неузнаваемости и созданию потрясающих туалетов, определивших стиль целой эпохи, бесконечные поиски и новации в области парикмахерского искусства и макияжа — во всем этом видится не только желание удержать непостоянного короля, но и насущная потребность богато одаренной натуры.
Во дворце Шуази маркиза основала «Театр Малых Покоев» — интимный театр для сорока зрителей. Строили этот театр по личному плану маркизы, расписывал его внутри ее любимый художник Буше. Входным билетом была небольшая карточка с изображением кокетливой Коломбины. Публику составляла почти всегда королевская семья во главе с Людовиком XV, родные и близкие маркизы. Сидя на простом стуле, король мог без соблюдения этикета смотреть представление.
В труппе были не профессиональные актеры, а придворные, добившиеся чести играть здесь. Руководила всем и первой актрисой была маркиза Помпадур. Репертуар театра тоже составляла сама маркиза. На открытии шла комедия Мольера «Тартюф», затем пьесы Вольтера, Руссо, Кребильона.
Нежная пастушка, страстная одалиска, гордая римлянка… Какой простор давала сцена для тонкого вкуса маркизы! Недаром после одного из спектаклей Людовик сказал ей: «Вы — самая очаровательная женщина Франции».
Король не должен скучать — вот цель маркизы. Поэтому во время постов, когда запрещены разные увеселения, она устраивает во дворце духовные концерты, где поет и сама. Когда она чувствует, что королю уже надоедают развлечения, она увлекает его в путешествия. Он посещает незнакомые для себя города своего королевства, принимает приветствия от своих подданных, никогда не видавших его раньше.
Сильное влияние маркизы на Людовика, естественно, не могло нравиться придворным. Она пришла не из их круга, а из буржуазии. Все в ней, начиная с ее манер и кончая ее языком, шокировало строгий этикет двора. Дофин и дочери короля были против нее, королева была безмолвна. Но маркиза была честолюбива — она хотела влиять на всю политику Франции. И несмотря на протесты двора и на восстановленный против нее придворными кругами Париж, изливший всю злобу на нее в целом ряде песенок, называвшихся по ее девичьей фамилии «пуассонадами», маркиза твердо шла к своей цели.
Среди развлечений и путешествий она знакомится с делами королевства. Почтительно, но твердо ведет себя маркиза с королевской семьей, надменно — с придворными, уверенно — с иезуитами, терпеливо — с парламентом, с каждым днем становясь все опытнее и влиятельнее. Она делается негласной правительницей Франции. Иностранные державы ищут ее расположения. Через нее добивается императрица Мария-Терезия союза с Францией, который выльется в неудачную для Франции Семилетнюю войну.
При своем дворе маркиза вводит строгий этикет. В ее приемном покое только одно кресло — для нее, все пришедшие должны стоять. Под предлогом частого нездоровья она не вставала даже при принцах крови. В театре она сидела в королевской ложе, в капелле Версаля для нее было выстроено особое возвышение. Штат ее дома состоял из шестидесяти человек. Ее выездной лакей был из обедневшего, но старинного дворянского рода.
В своем величии маркизе хотелось как бы вычеркнуть свое скромное происхождение. Своего отца, господина Пуассона, маркиза превращает в пэра Франции, владельца поместья де Мареньи, своего брата — в маркиза де Ведриер, впоследствии маркиза де Мареньи.
