Жаклин Паскарль - Когда я была принцессой, или Четырнадцатилетняя война за детей
На самом деле я слишком устала от перелета, чтобы сидеть и прихлебывать вино, у меня и так уже кружилась голова. Кроме того, мне хотелось завязать хорошее знакомство. Джудит оказалась роскошной блондинкой с голубыми глазами и широкой улыбкой на ярко-красных губах. Она была в шифоновой темно-синей блузке, и я обратила внимание на великолепную форму ее рук и цвет кожи. Там, где у большинства женщин свешивалась плоть, у нее были мускулы. Черные, сшитые на заказ брюки подчеркивали прекрасную фигуру и длинные ноги. У этой женщины все было на месте, что заставило меня бросить грустный взгляд на свою грудь размера 32В. Она была умна и держалась с уверенностью. Я же с трудом управляла сознанием и так устала, что едва была способна произнести связное предложение. Мне оставалось надеяться, что я хотя бы выглядела адекватной, когда смотрела в лицо Джудит, в то время как она зачитывала расписание на следующий день.
Мы решили расстаться, чтобы вздремнуть часик-другой, и я помню, как стояла вместе с ней у лифта, смотрела на нее и думала, может ли эта женщина стать мне другом.
На следующее утро мы вместе со съемочной группой отправились на автомобиле в Суррей на запланированную встречу с Памелой Грин и радовались тому, что оператор Джудит, Питер Де Рис, и звукооператор Пол Блэквэлл оказались тихими, приятными попутчиками.
Когда Памела вышла на крыльцо, чтобы поприветствовать нас, она вся светилась от гордости и радости. Ей было приятно наконец познакомить меня со всей своей семьей, и все полчаса перед съемками мы обменивались новостями и рассказами о сложностях, с которыми столкнулась ее семья в попытках воссоединения и вычеркивания из памяти прошлых травмирующих переживаний.
Интервью, которое было нужно «Мэри Клер», в основном строилось на той роли, которую я сыграла в воссоединении этой семьи, и прошло без сучка и задоринки. Но для меня оно открыло ужасающую действительность: насколько жизнь Памелы теперь отличалась от моей. Памела вернула своих детей.
У Пэм был скромный достаток, а семья – большая. Похищение и отсутствие детей нанесло им всем серьезную психологическую травму. После нашего отъезда я думала о том, как удастся Памеле справиться с подростковым периодом с едва наметившимися склонностями к противоречиям у ее сейчас идеально себя ведущих детей. Я не имела ни малейшего представления о том, как обращаться со своими детьми, когда они наконец вернутся домой, но была более чем готова окунуться в эти проблемы. Мне нужно было, только чтобы они вернулись домой.
По дороге в Лондон мы с Джудит говорили о ее работе и расписании на следующий день. Ей нужно было снова заняться работой над «Кружевницей». Героиней следующего ее фильма была Пола Ейтс, икона британского телевидения. У меня был еще целый день до вылета в Австралию, назначенного на вечер следующего дня, и я испросила у нее разрешения поехать вместе с ней. Казалось, у нас стали налаживаться дружеские взаимоотношения.
В бежевом полупальто, светло-голубой рубашке и идеально отглаженных джинсах Николас ван Ваард с его сияющей улыбкой походил на шаловливого мальчишку.
– Жаклин, добрый вечер! – крикнул он через все фойе, произнося мое имя на французский манер. – Я был тут по соседству и решил заглянуть и поздороваться.
Я была захвачена врасплох и даже встряхнула головой, чтобы избавиться от наваждения.
– С каких это пор Лондон стал твоим соседом? – У меня был очень тяжелый день, и предстояла не менее тяжелая ночь с устрашающим перелетом, к тому же я забыла написать ему о своей поездке.
– Ну, если пользоваться самолетом, то отсюда до Бельгии рукой подать. – Он источал смех и улыбки, как в день нашего знакомства. – Давай прогуляемся или, может, выпьем чего-нибудь? Пойдем, – он взял меня под руку, – пройдемся.
Я пыталась попасть в его шаг, но разница в росте заставляла меня чувствовать себя пони рядом с породистым скакуном. Тогда я попросила его идти помедленнее. Взяв меня за руку, он положил ее на сгиб своего локтя, и я попыталась завести легкую беседу.
Я все еще не могла отойти от удивления от его появления здесь. Письма и телефонные звонки – это одно, но живой, дышащий и движущийся рядом двухметровый мужчина – совершенно другое. И в тот момент я даже примерно не могла себе представить, что делать с этим дальше.
Мы разговаривали за крошечными дозами бренди в баре отеля «Кларидж». Взаимное притяжение, напряженное и искрящееся, по-прежнему не покидало нас. Только я чувствовала себя неловко. Если бы его глаза перестали так многозначительно блестеть, когда он смотрел на меня, я смогла бы взять себя в руки. Язык его тела говорил о том, что он расслаблен, а сам Николас болтал о всяких пустяках с определенной долей самоуверенности, которая делала его еще более очаровательным.
Наконец мы вышли в прохладный английский вечер и направились в сторону моего отеля. Николас не сводил с меня глаз, и это одновременно притягивало и лишало покоя.
Мы шли через колоннаду недалеко от Британского музея, когда в окне галереи я заметила силуэт изящной бронзовой скульптуры. Отвернувшись от окна, я вдруг почувствовала, как Николас притянул меня к себе, одна его рука оказалась у меня на талии, другая нежно охватила голову, перебирая пальцами волосы. Потом он накрыл своими губами мои. Только первое их прикосновение было робким, потом во мне будто прорвалась плотина, и я поняла, что встаю на цыпочки и крепко прижимаю его рот к своим губам, обняв его за шею и возвращая его поцелуй. Мы отстранились друг от друга, чтобы перевести дыхание, и тогда я отбросила все сомнения и коснулась пальцем контура его губ. Николас выгнул бровь – это послужило как вопросом, так и ответом на него, и быстрым взмахом руки остановил такси. В машине он гладил мое лицо и целовал мне руку. Спустя пять минут мы были в моем отеле.
Большую часть ночи мы занимались любовью и разговаривали. Впервые за очень долгое время я почувствовала себя свободной. Такое давнее чувство, что я уже забыла, что это такое. Я ощущала счастье и ни тени чувства вины.
Как оказалось, Николас был страстным и изобретательным мужчиной не только в написании писем, но и в самом интимном смысле отношений, и я была этому очень рада. Мне бы не хотелось рисковать своей репутацией только для того, чтобы считать минуты до того момента, когда я смогу избавить себя от близости, оказавшейся досадной ошибкой. До этого мне казалось, что я была почти мертва изнутри, но сейчас я ощущала, как начинаю оживать, снова становиться женщиной.
В свете первых солнечных лучей я наблюдала за тем, как, быстро приняв душ, Николас натягивает свою одежду, и пыталась привести мысли в порядок. Я спросила его, поймет ли он мое желание оставить наши отношения в тайне для моей австралийской жизни, личной и профессиональной. Я должна была защитить ее от того, что появилось этой ночью.
![Сергей Лексутов - Ефрейтор Икс [СИ]](/uploads/posts/books/99839/99839.jpg)
