Виктор Степаков - Генерал Абакумов: Нарком СМЕРШа
«Он пришел к нам уже сложившимся чекистом. Опыта у него хватало – все-таки почти десять лет в органах. На основе мельчайших деталей не всегда, но довольно часто он делал правильные выводы и принимал верные решения. В чем ему нужно было отдать должное – хватка у него была крепкая. Он требовал беспрекословного исполнения своих указаний и уж о данных поручениях никогда не забывал, и если что-то решал, от своего решения не отступал никогда, жестко настаивал на своем. Работать с ним было нелегко, но всегда была уверенность в том, что назавтра он не скажет: “Я ничего подобного вам не поручал”. Чекисты высоко ценили Абакумова, хотя многие и побаивались его».
Память ветеранов военной контрразведки сохранила и другие достойные черты Виктора Семеновича Абакумова.
Известно, что он достаточно часто выезжал на фронты, где проверял работу своих подчиненных. При этом Абакумов несколько раз попадал под обстрел… На Калининском фронте в районе Великих Лук его машину атаковал «мессершмит». Шофер вовремя заметил опасность, все успели выскочить и спрятаться в кювет. Осколки от сброшенных бомб изрешетили машину, но никто из пассажиров не пострадал. В другой раз, по словам ветерана Ивана Краузе, машину начальника ГУКР СМЕРШ обстреляли бандеровцы, действующие в тылах 13-й гвардейской армии 1-го Украинского фронта. Ранение получил адъютант Абакумова. Виктор Семенович устроил грандиозный разнос армейским контрразведчикам. В тот же день началась операция по зачистке тылов 13-й гвардейской армии, в результате которой было ликвидировано несколько банд украинских националистов.
Немало времени и сил Абакумов тратил на заботу о своих подчиненных. В тяжелую минуту любой контрразведчик мог обратиться к нему за помощью и незамедлительно ее получить.
Из воспоминаний генерала армии П. И. Ивашутина:
«В военной контрразведке я работал с финской войны, был тогда начальником особого отдела 23 стрелкового корпуса. В то время Абакумова лично не знал, познакомился с ним только в 1942 году, когда меня неожиданно вызвали в Москву с Северного Кавказа, где сражалась 47 армия, в которой я служил. Являюсь к Абакумову, как положено у военнослужащих, докладываю о прибытии и жду, что он скажет. Абакумов начал неторопливо расспрашивать о положении на нашем фронте, о работе особого отдела армии и мельком поинтересовался, большая ли у меня семья. Не знаю, ответил я, мои близкие пропали без вести при эвакуации. Абакумов пообещал навести справки, а сутки спустя вызвал в кабинет, чтобы сообщить, что моя семья в Ташкенте. Я обрадовался, а он сухо, без лишних слов, дал мне 72 часа на устройство личных дел и посоветовал не рассусоливать – на Центральном аэродроме приготовлен самолет.
Разыскал я жену, детей и родителей в глинобитной халупе без окон и отопления – и то и другое заменял мангал, на котором готовили пищу. Товарищи из особого отдела Среднеазиатского военного округа помогли, выделили моей семье комнату, так что вернулся я из Ташкента по-настоящему счастливым. Поблагодарил Абакумова и попросил разрешения отбыть к месту службы. Абакумов сперва послал меня в ЦК ВКП(б) на беседу, а затем объявил, что я назначен начальником особого отдела Юго-Западного фронта».
Если одним он выделял самолет, чтобы слетать в глубокий тыл к семье, то для голодающих семей других хлопотал об усиленном пайке. Заметим также, что эта черта в характере Абакумова сохранилась и после войны, о чем свидетельствует история с чекистом подполковником А. Малышевым из Грозного. Малышев пошел против начальника своего управления, который брюзжание отдельных граждан на послевоенные трудности рассматривал как злостную антисоветскую агитацию. Подполковник отказался арестовывать одного из таких брюзг, сославшись при этом на требование директивы Абакумова «перенести центр тяжести на профилактическую работу». В результате козней начальства Малышева вызвали на разборку в Москву. Больше двух месяцев он жил в гостинице, ожидая решения своей судьбы. Наличные деньги кончились, содержания не выплачивали. Отчаявшись, он записался на прием к Абакумову, был скоро принят, получил новое назначение и задержанные деньги. Чуть позже Виктор Семенович, будучи в Ярославле на новом месте службы Малышева, интересовался, как тот устроился.
В годы войны Абакумов был горячим сторонником оснащения контрразведчиков различными техническими новшествами. Так, в начале 1944 года ему продемонстрировали пряжку-пистолет германского конструктора Л. Маркуса, добытую советскими разведчиками. Поясним, что в 1942 году в Германии гражданский конструктор Луис Маркус разработал «стреляющую пряжку». Эта «пряжка» крепилась на штатный офицерский ремень. Ее стальной корпус был покрыт синим воронением, собирался на винтах и закрывался крышкой на внутреннем шарнире. На гладкую крышку снаружи накладывался серебристый нацистский орел со свастикой, а внутри корпуса находилось два ствола, выполненные под патрон пистолета «Вальтер». При нажатии на головки специальных защелок с левой стороны пряжки (движение, аналогичное расстегиванию обычной пряжки) одновременно отпускались крышка и стволы. Две горизонтальные винтовые пружины с помощью специального механизма поднимали блок стволов, а тот, поднимаясь, отбрасывал вниз крышку. Когда стволы вставали перпендикулярно корпусу, капсюли патронов оказывались напротив утопленных в корпус ударников. Роль курка играли две небольшие кнопки (клавиши) с левой стороны. Владелец пряжки-пистолета мог выстрелить сразу из обоих стволов или произвести два выстрела подряд. Конечно, ожидать стопроцентной меткости стрельбы не приходилось, но выстрел производился в упор и рассчитывался прежде всего на внезапность. Свое устройство Маркус предложил вниманию службы СС и даже удостоился аудиенции у рейхсфюрера Генриха Гиммлера, который остался доволен «стреляющей пряжкой». Было решено выпустить опытную партию «пряжек» для определения их пригодности. В начале 1944 года заказ на изготовление опытных образцов поступил на велосипедный завод братьев Ассманн в Лейбнице, где было выпущено более сотни стреляющих устройств.
Вскоре трофейная пряжка-пистолет оказалась в распоряжении начальника ГУКР СМЕРШ. После детального ознакомления с ней Виктор Семенович счел целесообразным иметь в арсенале контрразведчика оружие скрытого монтажа. 8-й отдел управления, занимавшейся оперативной техникой, получил распоряжение об усовершенствовании и изготовлении пробной партии «пряжек». К сожалению, других документов о дальнейшей судьбе советского стреляющего устройства обнаружить в архивах не удалось. Правда, ветеран Иван Краузе вспоминал, что ему приходилось слышать об использовании нашими контрразведчиками пряжек-пистолетов на Западной Украине в конце 1945 года.
