Крис Бауэрс - Новак Джокович – герой тенниса и лицо Сербии
Связь Джоковича с Любичичем представляет интерес ввиду их национальностей. В 2005 г. Любичич упрочил свое положение спортивного кумира в молодом балканском государстве Хорватия, выиграв рекордное количество матчей Кубка Дэвиса – 11 из 12 (семь из восьми в одиночном разряде) и принес Хорватии титул. Столь же впечатляющий результат Джоковича в одиночном разряде, когда Сербия выиграла Кубок Дэвиса в 2010 г., можно поставить точно вровень с достижением Любичича. В сущности, эти двое друзей бесспорно сделали больше, чтобы прославить Хорватию и Сербию, чем кто-либо из их соотечественников (возможно, за исключением футболистов, благодаря которым Хорватия заняла третье место на чемпионате мира по футболу в 1998 г.). Их роднит еще одно обстоятельство: обоим предлагали выступать за другую страну.
Любичич спасся от кровопролития в распадающейся Югославии, покинув свой дом в боснийской Баня-Луке, и после некоторого времени, проведенного в истерзанном войной Загребе, бежал в Италию под защиту одной семьи, согласившейся приютить одаренного молодого теннисиста. Боснийский хорват Любичич мог выбрать боснийское или хорватское гражданство, а после пяти лет, прожитых в Италии, мог бы предпочесть выступать за эту страну. Поскольку клуб, за который он играл, аннулировал его вид на жительство, как только он уехал спустя три года, последний вариант так и не осуществился, хотя Любичич играл и под итальянским флагом за свой клуб. Сегодня он говорит: «Рано или поздно я бы, вероятно, оказался в ситуации, когда надо было решать, хочу ли я стать итальянцем, но дело в том, что вряд ли я бы на это согласился».
Предложение, сделанное Джоковичу, выглядело гораздо конкретнее. В апреле 2006 г. Сербия и Черногория, два последних государства бывшей Югославии, которые отказались называться Югославией в 2003 г., победили Великобританию в матче Евроафриканской зоны Кубка Дэвиса в Глазго. Вскоре после этого выяснилось, что во время этого матча между семьей Джоковича и представителями британских теннисных организаций велись переговоры о возможности для троих братьев Джокович получить вид на жительство и, таким образом, участвовать в розыгрыше Кубка Дэвиса за Великобританию. Подробности переговоров известны лишь фрагментарно, вдобавок неясно, кто к кому обратился. Представитель Теннисной ассоциации Великобритании (LTA Lawn Tennis Association; британская национальная теннисная организация – единственная в мире, в английском названии которой не упоминается страна!) в то время утверждал, что это Дияна обратилась в LTA, однако общепризнано, что именно LTA предложила семье Джоковича большие деньги за переезд в Великобританию.
Здесь важно понять предысторию. Британцы столкнулись с очередной потенциально унизительной ситуацией, в которой они, хозяева самого престижного в мире теннисного турнира, дающего LTA лишних 25–30 млн фунтов стерлингов в год, не располагали игроками, способными претендовать на титул чемпиона «Уимблдона».
Да, была успешная эпоха Хенмена-Руседски. И Тим Хенмен, и Грег Руседски занимали поочередно четвертое место в мировом рейтинге, но уже находились на закате спортивной карьеры, и хотя на горизонте появился перспективный шотландец Энди Маррей, не наблюдалось (и по-прежнему не наблюдается) недостатка многообещающих британских юниоров, которым так и не удался переход в профессиональный тур. Среди традиционалистов в британских теннисных кругах поднялся немалый шум, когда в мае 1995 г. Руседски начал выступать не за Канаду, а за Великобританию, но недовольные достаточно быстро умолкли (особенно после того, как в сентябре 1997 г. он дошел до финала Открытого чемпионата США). Руседски явно представлял огромную ценность для LTA, помогая ей продвигать теннис среди британской молодежи и британской публики в целом, а его соперничество с Хенменом, вероятно, сделало обоих более успешными игроками, чем они могли стать в том случае, если бы трудились на своей ниве поодиночке. Следовательно, предложение кругленькой суммы теннисисту, который мог сыграть ту же взаимовыгодную роль с Энди Марреем, какую Руседски сыграл с Хенменом, выглядело оправданным с точки зрения LTA, не стесненной в средствах. С точки зрения семьи Джоковича, предложение также было заманчивым. В Сербии отсутствовали теннисные традиции. Страна, в которую прежде входило шесть субъектов, сжалась до размеров всего двух: Сербии и Черногории, и вскоре должна была лишиться последней, поскольку ее граждане проголосовали за отделение. Срджан уже несколько лет стучался во все двери в поисках финансирования и сталкивался с отказами гораздо чаще, чем с проявлениями заинтересованности. Согласно правилам Международной федерации тенниса (которая организует и проводит Кубок Дэвиса), трех лет жизни на британской земле Джоковичу хватило бы, чтобы участвовать в Кубке Дэвиса за Великобританию, даже если бы семья не получила британского гражданства, и этот квалификационный период мог оказаться еще короче, докажи кто-нибудь, что распад Югославии означает прекращение существования страны, где родился Джокович. Так что предложение финансирования и возможности тренироваться в стране с давними теннисными традициями должно было показаться привлекательным.
Но к тому времени у Джоковича уже был заключен контракт с Амитом Наором и Аллоном Хакшуряном, поэтому его финансовое положение было достаточно стабильным. Вдобавок у семьи не было абсолютно никаких связей в Великобритании. Великобритания для нее не имела эмоциональной притягательности, в отличие от семьи Руседски, мать которого первые шесть лет своей жизни провела в йоркширском городке Дьюсбери, а у самого Руседски был британский паспорт, вдобавок он несколько лет прожил в Южном Лондоне, прежде чем согласиться играть за Великобританию. В конце концов предложение было вежливо и спокойно отклонено.
Предложение играть за Великобританию может показаться мелкой подробностью в карьере Джоковича, а его решение даже чересчур правильным, – в конце концов, каждый может выбрать себе гражданство – в зависимости от гражданства родителей, дедов, места жительства и т. п., и сам Джокович вполне мог бы играть за Сербию, Черногорию или Хорватию. Однако эта подробность важна для понимания роли Джоковича как национального кумира. Если бы он активно стремился получить другое гражданство, это наверняка подорвало бы доверие к нему как к знаменосцу Сербии. Но все свидетельствует о том, что он лишь выслушал предложение, но не имел никакого желания принять его.
В 2009 г., беседуя с британским журналистом Нилом Харменом, пишущим о теннисе, Джокович сказал:
«Британия предложила мне большие возможности, им нужен был кто-то, потому что Энди [Маррей] единственный и таковым остается. Досадно было видеть это после того, как они вложили столько денег. Но я уже не нуждался в деньгах, как прежде. Я начал сам кое-что зарабатывать – достаточно, чтобы позволить себе поездки с тренером, и я сказал: „Какого черта? Я серб, я горжусь тем, что я серб, и не хочу поступаться своей гордостью только потому, что в другой стране условия получше“. Если бы я играл за Великобританию, конечно, я играл бы точно так же, как и за мою родину, но в глубине души никогда не чувствовал бы себя в Великобритании своим. Решение это я принял сам».
Все сказанное выглядит правдоподобно – кроме последнего момента: наверняка решающим было мнение Срджана, так как Новак добился большей независимости от отца лишь позднее (даже в конце января 2007 г. Срджан не выдавал сыну карманных денег наличными, лишь разрешал ему пользоваться кредитной картой, чтобы отслеживать его расходы).
Первый тренер Джоковича, сопровождавший его на турнирах, Деян Петрович, также бывший капитаном сборной Сербии на Кубке Дэвиса в то время, когда было сделано это предложение (и сам имевший двойное гражданство – сербское и австралийское), убежден, что финансовые и функциональные возможности Великобритании никогда бы не заменили Джоковичу эмоциональной притягательности сербского гражданства. «LTA сделала щедрое предложение, – говорит он, – и семья всесторонне обдумала его. Предложение было на редкость заманчивым, и я рад, что его не приняли. Новак такой, какой он есть, он патриот до мозга костей. За 10 месяцев поездок вместе с ним я узнал, как много значит для него Сербия. После победы на первом Открытом чемпионате Австралии [в 2008 г.] он стоял на балконе здания городского совета в Белграде, чтобы поприветствовать тысячи болельщиков, собравшихся холодным зимним утром, и я помню, как он сказал мне, что это высшая награда для спортсмена. Он был бы лишен ее, если бы жил в Великобритании».
При знакомстве с газетами того времени выясняется, что за кулисами Джокович говорил, будто бы он рассматривает возможность переезда. Но британская пресса никогда не отличалась скрупулезностью и точностью, она зачастую опирается на слухи и в результате легко поддается влиянию видных фигур и мастеров манипуляции, раскручивающих идеи в СМИ. Еще важнее то, что Джокович прекрасно сознавал, чем пожертвовала его семья ради него, поэтому, вероятно, считал своим долгом хотя бы выслушать предложение. Если бы оно было сделано годом ранее, кто знает, как бы он отреагировал, но в конечном итоге и Новак, и Срджан выступили против.
