Джулиан Ассанж - Джулиан Ассанж: Неавторизованная автобиография
В ноябре США вновь атаковали Фаллуджу. Позднее эта операция стала известна как самое кровавое сражение той войны. Американцы применяли в ходе кампании фосфорные бомбы, и хотя это решение, наверное, не было незаконным, оно было по меньшей мере спорным. Применение фосфорных бомб Саддамом Хусейном против своего народа в 1991 году было признано военным преступлением и стало одним из оправданий для вторжения союзников в 2003 году. В промежутке между первой и второй битвой за Фаллуджу в мировой прессе разразился скандал по поводу тюрьмы Абу-Грейб; как сформулировал автор отчета, игнорируя ответственность американцев за этот скандал, «повстанцам повезло».
Работа не прекращалась. Я отправил добытый документ о Фаллудже трем тысячам подписчиков и стал ждать, когда прорвет плотину. Ничего. Вообще никакой реакции. Ситуация одна из самых озадачивающих, в каких мы когда-либо оказывались. Журналисты писали о Фаллудже три года подряд, им ни разу не попадался документ из самых недр американской армии, вроде нашего, и все же они не ухватились за него. Должен сказать, меня не просто озадачили действия коллег-журналистов, – мне было стыдно за них. Наши СМИ продемонстрировали просто умопомрачительную ограниченность. Остается только разводить руками: неужели вся западная журналистика в массе своей состоит из подобных дрочил – право, другого слова и не подберешь.
В конечном счете я воспринял это как урок, который очень помог мне во время подготовки к публикации архивов афганской войны. Каковы объективные показатели эффективности в современной журналистике? Продажи, посещения, число подписок и эксклюзивность. И мне следовало научиться их использовать, чтобы продвигать наши материалы.
9. Мир, где вольно дышится
Незадолго до событий, о которых шла речь в предыдущей главе, мне захотелось отправиться в Африку и посмотреть на все самому. Я почувствовал тягу к перемене мест в надежде, что путешествие несколько расширит горизонты нашего проекта, ведь WikiLeaks только начинал становиться на ноги. В Найроби в феврале 2007 года собирались провести очередной Всемирный социальный форум – ежегодное мероприятие, возникшее в начале XXI века в противовес Всемирному экономическому форуму, – и мой друг из Мельбурна, Мэтт Смит, был готов поехать со мной и даже оплатить наш проезд. Поскольку речь шла о Кении, я понимал, что форум привлечет много активистов и правозащитников из неправительственных организаций, а значит, станет идеальным местом для первой полноценной презентации WikiLeaks. Таким образом я надеялся завязать новые связи и найти добровольцев для нашей работы. Мы уже опубликовали несколько документов, но крупные утечки – Гуантанамо и Фаллуджа – были еще впереди. Я считал, что мое выступление на форуме в Африке создаст для нас правильный контекст, то есть с самого начала обозначит, что мы не западная, а глобальная организация и что люди, поддерживающие нас, разбросаны по всему миру.
С Африкой я мгновенно почувствовал какую-то внутреннюю связь. После изматывающих последних лет, ушедших на подготовку и запуск WikiLeaks, мне необходимо было сменить обстановку и взбодриться; сам воздух африканских просторов был другим, и я не мог надышаться его свежестью и будто раскаленной свободой. Это вольное дыхание ветра, которое я уловил в Найроби, великолепно передала в свое время Карен Бликсен: «…в полдень горячий воздух, казалось, шел от огромного костра, жара плыла волнами, переливаясь над землей, и в ней отражались какие-то волшебные тени, двоясь и играя… Легко дышалось в этом чистом воздухе, и чувствовалось, что ты крепнешь, набираешься сил, забываешь все заботы. Проснешься утром спозаранку, и первая мысль – „Да, здесь мое место!“»[39].
Мы с Мэттом, заплатив по 50 долларов за визу, выехали из аэропорта и по дороге наблюдали за скачущими вдали жирафами. Считается, что Восточно-Африканская рифтовая долина – это колыбель человечества, так что приезд в Кению может в каком-то смысле считаться возвращением к своим биологическим началам – идеальному для человеческого естества сочетанию освещенности, влажности и температуры. Возможно, поэтому многие приезжие, вслед за Бликсен, чувствуют себя там как дома. Кенийцы, необыкновенно дружелюбные и великодушные люди, умеют от всего получать удовольствие, и это всеобщее умиротворение просто разлито в воздухе. Думаю, понятно, почему у каждого, кто, подобно мне, вечно находится в пути, сразу возникает чувство, что Кения – его место. Безусловно, в стране очень высокий уровень преступности и заболеваемости СПИДом, но это обстоятельство никак не отвлекало меня от напряженных мыслей о работе; и по дороге в Кисуму, на стадион Игр Содружества, я мог думать только о том, что моя поездка должна стать поворотным моментом для WikiLeaks.
«Мысли глобально, действуй локально» – давний догмат левых, составлявших основную часть аудитории Всемирного социального форума, но мне все виделось в несколько ином свете. Когда ваш мир состоит из нескольких ближайших деревень и холмов, а все, что лежит за их пределами, лишь легенды, то спасение мира для любого свободолюбивого человека становится вполне доступным и естественным занятием. Но сегодня довольно минимума образования и элементарного доступа к СМИ, чтобы осознать, насколько мир огромен. И этот факт деморализует. Невозможно представить, что в таком мире ваши действия принесут хоть какую-то пользу. Для осмысленного взаимодействия с окружающей действительностью приходится либо ограничивать свое воображение, тем самым искусственно сужая горизонты, либо все-таки вступать в контакт с реально воспринимаемым миром, невзирая на всю информационную перегрузку. Я все больше убеждался, что единственный способ добиться реальных перемен – действовать по второму варианту. Поездка в Африку была в каком-то смысле проверкой этой версии: может ли WikiLeaks стать организацией, «мыслящей глобально и действующей глобально»?
Найроби – место довольно дикое. Мы жили в палатках, точнее, в трех палатках, поставленных одна на другую, чтобы избежать укусов москитов (как бы не так), и вскоре начали помогать с организацией записи, трансляции и архивации событий форума. В какой-то момент я переехал в президентский люкс на стадионе. Это был удобный центр для координации работ. Большой стол, дешевая мебель в георгианском стиле и картины бывшего президента Даниэля Арапа Мои на выгоревших от солнца стенах. В коридорах толпились сотрудницы службы безопасности с деревянными дубинками. Однажды в одном из коридоров неожиданно возникла суматоха, поднятая членами Компартии Кении, толпой направлявшимися к нашему импровизированному офису; причем на своем пути они оттесняли охранников и всех остальных к стенке. Их сопровождала большая группа журналистов с блокнотами и видеокамерами. Какая-то крупная черная женщина почему-то оказалась на столе и разразилась целой тирадой сначала на суахили, а потом по-английски. Оказывается, она требовала снизить плату за вход на форум, чтобы на него могли попасть жители трущоб. Проведя эту шумную пресс-конференцию прямо на столе, она испарилась, и толпа исчезла вслед за ней. «Да, – подумал я, – вот в этой стране я могу работать».
После двадцати четырех лет хаотического правления Даниэль Арап Мои наконец был отстранен от власти в результате выборов 2002 года. Его преемник, Мваи Кибаки из «Радужной коалиции»[40], опирался в ходе кампании на антикоррупционные лозунги, однако в 2007 году, когда мы там были, все выглядело уже не столь радужно. Новый режим набирал поддержку благодаря обещаниям конституционных реформ, но мы находили, что он немногим лучше власти Мои. Новые правители тоже несли ответственность за массу несправедливостей и притеснений. Да и сам Кибаки не был лидером нового типа, на которого так надеялись, у этого наследника прежнего режима обнаруживался тревожный синдром: при малейшей возможности подавлять свободу слова. За шесть месяцев до нашего приезда полиция обыскала офис кенийской газеты Standard и задержала на полдня сотрудников редакции. Благодаря записям с камер видеонаблюдения журналистам удалось рассказать обо всем возмущенным участникам форума. Услышанное и увиденное заставило нас задуматься, чем мы можем помочь в ситуации, когда в стране по-прежнему сохраняется атмосфера страха, а пресса все время находится под ударом.
Чтобы выяснить судьбу денег, присвоенных бывшим президентом Мои, правительство Кибаки наняло компанию Kroll Associates, которая занялась расследованием деятельности коммерческих предприятий, изучала их активы, счета и ценные бумаги. Похоже, Кибаки не только решил наложить руку на часть этих денег, но и хотел с помощью шантажа вынудить Мои – который оставался влиятельным игроком на местной политической сцене – дать свое благословение новому режиму. Отчет Kroll был просто взрывоопасным: вскрылось, что посредством длинной цепочки компаний и банков Мои, его сыновья и сторонники перевели за границу около миллиарда долларов; назывались конкретные банки в Цюрихе и Лондоне; приводились подробности коммерческих интересов прежней власти; перечислялась собственность, приобретенная в Америке и Кении. Сотрудники Kroll рассказывали об этом без стеснения. Вот пассаж об одном стороннике Мои, обвиненном в отмывании огромных сумм в Женеве:
