Дмитрий Собына - Непокоренный «Беркут»
На Администрации Президента они пробудут несколько дней после приезда. Успеют встретить Старый Новый Год, а потом начнется веселая служба на Грушевского.
Даже плохая погода с мокрым снегом и слякотью не могла испортить настроение высаживающимся из автобуса спецназовцам.
– Становись!
Услышав команду, стоящие на улице милиционеры привычно стали формировать строй.
– Ну что, мужики, кто завтра в прорубь прыгать поедет? Есть смельчаки в Днепре окунуться? Где сам Владимир Русь крестил, – спросил командир, стоя перед строем.
– Да! – взревели «беркута» в один голос, так что в рамах затряслись стекла.
– Тогда завтра перед работой и заедем. Окунемся, а потом на службу. Тапки и полотенца с собой возьмите. Разойдись!
Настроение у всех было отличное. Власть вроде бы перестала давать заднюю и, наконец, показала зубы. Это уже радовало. Надоело, два месяца подряд мотаем сопли на кулак и играем в демократию. Саркис в интернете нашел, что Янык какие-то законы подписал, которые оппозиция и мировые СМИ назвали «диктаторскими». Если крик подняли, тогда видно стоящие законы подписал гарант Конституции, теперь еще бы работали.
Надо Саркиса расспросить, чем же Президент майдану на больной мозоль наступил.
В комнате, где они жили, Иван, увидел качающегося на стуле Сергея Саркисова, увлеченно рассказывающего Гене и Андрею очередную байку, вытащенную из Интернета.
– Серега! Ты так стул поломаешь, – сделал он замечание, разуваясь.
– Ничего ему не будет, – заступился за товарища Гена.
Иван зашел в комнату, поставил кулек, в котором носил сменное белье и термос, подойдя сзади к продолжающему качаться на стуле другу, дернул его на себя и сразу подхватил падающего.
– Ой! Вань! Что ты делаешь?! – испуганно воскликнул Сергей, пытаясь руками схватиться за воздух.
– Я же просил не качаться на стуле, – примиряюще похлопав испугавшегося товарища по плечу, боец сел на кровать.
– Ты лучше скажи, читал уже в интернете про «диктаторские законы Януковича»?
– А, так их еще шестнадцатого числа подписали, уже два дня их все обсуждают.
– Видишь, а мы как всегда обо всем узнаем последними из сарафанного радио. Ну и что там интересного пишут?
– Сейчас прочитаю, – заторопился Саркисов, доставая из кармана свою гордость, смартфон «Самсунг». Он взял его в кредит накануне поездки в Киев и не упускал возможности похвастаться приобретением.
– Что там может быть интересного? – влез в разговор Гена.
– Ну не скажи, – Сергей, наконец, зашел в интернет на своем телефоне. – Вот, например, теперь за ношение масок и шлемов при проведении митинга – до 15 суток ареста. Движение в автоколоннах из более чем пяти машин без согласования с МВД карается штрафом от 40 до 50 необлагаемых минимумов доходов граждан или лишением прав на 1–2 года с изъятием транспортного средства.
– Нормальная тема, – влез в разговор Гена.
– Я вот где-то читал, что в Германии за маскировку лица во время массовых мероприятий до одного года могут впаять.
– Да подожди ты со своей Германией, дай разобраться, что у нас в стране происходит, – перебил Иван говорливого товарища.
– Серега, что хорошего напринимали наши избранники?
– Так. Ага, это непосредственно нас касается: за сбор конфиденциальной информации о сотрудниках правоохранительных органов штраф в размере от 200 до 400 необлагаемых минимумов доходов, исправительные работы на срок до одного года или арест на срок до шести месяцев.
– Это в гривнах получается где-то 3400–6800 гривен, – быстро пересчитал необлагаемые минимумы Гена.
– О, это нормально, теперь подумают, взламывать твою страничку в Контакте или не стоит, – присоединился к обсуждению Андрей, до этого молча слушавший товарищей.
– Что, дальше читать или не надо? – с обидой в голосе спросил Сергей.
– Читай! – чуть ли не хором ответили друзья.
– Так, где я остановился? А, вот. Внесли изменения в статью 345 Уголовного кодекса «Угроза или насилие в отношении работника правоохранительного органа», угроза жизни сотруднику правоохранительных органов, близким родственникам или членам его семьи наказывается ограничением свободы на срок от трех до семи лет. Усилили ответственность за групповое нарушение общественного порядка. Действия, которые приводят к грубому нарушению общественного порядка или нарушению работы транспорта, предприятия, учреждения либо организации, а также активное участие в таких действиях будут наказываться штрафом от 150 до 250 необлагаемых минимумов, арестом на срок до двух лет.
– Как-то слабенько, – заметил Гена.
– Да хоть как-то начали шевелиться, если бы пораньше такие законы приняли, может, и первого декабря не было, а может, и майдан не начался. Как в пословице говорится: «Пока гром не грянет, мужик не перекрестится». У Батьки в Белоруссии не забалуешь: раз и на матрас, – засмеявшись, схохмил Андрей.
– Законов напринимали, а будут ли они работать, вот в чем вопрос? У нас в Украине знаете, какой пословицей постоянно пользуются: «Закон, что дышло, куда повернул туда и вышло», – разрушил радужные мечты друзей Иван.
– Ты, Журба, как всегда соответствуешь своей фамилии, – возмутился Гена.
– Умеешь прекрасное разрушить.
Саркисов подождал, пока товарищи поспорят, выскажут свое мнение и спросил:
– Уже не интересно?
– Интересно, интересно! Читай! – поспешил успокоить друга Андрей.
– Хорошо, слушайте. За публичные призывы к блокированию доступа к жилью граждан или зданиям грозит ограничение свободы до пяти лет или лишение свободы от двух до шести лет. За нарушение порядка организаций и проведения собраний, митингов, уличных шествий и демонстраций предусматривается штраф от 100 до 200 необлагаемых налогом минимумов или административный арест на срок до 10 суток.
Закончив читать, Сергей замолчал. Друзья тоже сидели молча, обдумывая услышанное. В комнате было холодно, от сквозняка, тянувшего по ногам, шевелилась старая застиранная штора, прикрывающая балконную дверь. Гена, сидя на кровати, подтянул ноги под себя.
– Бр-р, холодно в комнате, – вывел он всех из задумчивости.
– Может, чайку поставим? – предложил Иван, включая электрочайник в розетку.
– Хорошо бы. У меня и мед есть, – похвастал Андрей, доставая из сумки поллитровую банку меда и ставя ее на стол. Пока ставили чайник, Гена бродил по комнате, заглядывая в каждый угол, явно что-то пытаясь найти.
– Гена, что ищешь? – спросил Иван, заливая заварку кипятком.
– Полотенце ты мое не видел?
– Ты ж его на балкон вчера вывесил, чтобы вымерзло.
– О! Точно, спасибо за подсказку.
Бойцы расселись за столом и осторожно, стараясь не обжечь губы, сербали чай вприкуску с тянущимся за ложкой медом.
– Я завтра термос чая с утра заварю. У меня еще немного липы и мяты осталось. Как окунемся, сразу горяченького чайку, изнутри погреться.
– Эх, еще бы шашлычку с коньячком, – размечтался Гена. Он набрал полную ложку меда и постарался быстро донести ее до рта, но часть меда упала Ивану на спортивные штаны.
– Поаккуратней нельзя? – возмутился он, вскакивая со стула. – Теперь штаны нужно застирывать.
Милиционер уже надевал штаны с большим мокрым пятном, когда в коридоре раздался крик:
– Вань, телефон. Давай быстрее, командир звонит.
Заскочив в комнату, боец взял трубку.
– Слушаю, командир!
– Зайди.
– Есть!
Иван, одетый по-домашнему: в черной футболке и стареньких спортивных штанах, набросив сверху бушлат и надев ботинки, спустился к командиру, где уже была большая часть офицеров. Командир в форме сидел в углу напротив выхода, возле телевизора и что-то нервно записывал в своем ежедневнике. С приходом Ивана он, подняв голову, раздраженно спросил:
– Почему опаздываешь?
Не дожидаясь ответа от бойца, повернул голову к Силенкову, стоявшему возле него.
– Олег Викторович, все пришли? Силенков отрицательно покачал головой.
– Тогда звоните тем, кого нет! – на повышенных тонах поставил он задачу своему заместителю. Через несколько минут ожидания прибежали еще несколько человек.
– Если мы так будем собираться, как черепахи, то грош нам цена, такому спецназу. Я сейчас не хочу разбираться, кто и почему опоздал, но в следующий раз будете обижаться на себя. Что вы за офицеры? Какой пример подаете личному составу? Как вы можете командовать людьми, если сами все делаете через пень-колоду?
Все, опустив голову, молча ждали, когда полковник закончит свои гневные речи. Иван знал, надолго его не хватает. Командир по своей натуре был добрый и открытый человек и вспышки гнева у него долго не продолжались. Не любил он только, когда его прерывали во время гневных тирад. Тогда экзекуция могла затянуться еще на полчаса. Боец услышал, что интонации командира потеплели и голос стал не такой резкий. «Сейчас перейдет на личности, а потом успокоится», подумал Журба.
