Николай Черушев - Вацетис — Главком Республики
Приказом Народного комиссара по военным делам № 263 от 13 апреля 1918 г. латышские полки были объединены в Латышскую стрелковую дивизию — одну из первых дивизий Красной Армии. По замыслу она должна была включать все основные роды войск: девять стрелковых полков, кавалерийский полк, артиллерийскую бригаду, инженерные и технические части. Начальником дивизии был назначен И.И. Вацетис, комиссарами — К. Петерсон и К. Дозитис. Обязанности начальника штаба дивизии сначала временно исполнял И.И. Лерхе, а с начала мая им стал руководить А.В. Косматов. «Латышская дивизия, — писал И.И. Вацетис, — была первым регулярным и организованным по правилам военного искусства боевым соединением Советской власти»{70}.
В приказе по Латышской дивизии № 2 от 14 апреля 1918 г., подписанном И.И. Вацетисом, определялись ее структура и состав: она состояла из трех стрелковых бригад, каждая из которых в свою очередь включала три полка. В первую бригаду (командир П. Дудынь) вошли 1, 2 и 3-й полки, расположенные в Москве. Вторую бригаду (командир П. Авен) составили 4, 5 и 9-й полки. При этом 4-й и 9-й полки находились в Москве, а 5-й полк пока еще в Бологом. В третью бригаду (командир Я. Юдынь) вошли соответственно 6, 7 и 8-й полки. Здесь разброс частей был наибольшим — штаб бригады и 8-й полк находились в Бологом (позднее штаб будет переведен в Петроград), 7-й полк — в Новгороде, а 6-й — в Петрограде.
Латышская дивизия была своеобразным соединением в Красной Армии. Особенно на первых порах. Если в РККА не допускалось формирования национальных частей и соединений из беженцев и эмигрантов, не связанных с территорией данной нации, то в отношении полков Латышской дивизии Советское правительство сделало исключение, как частям, доказавшим свой пролетарский интернационализм и преданность Советской власти. По этому поводу комиссар дивизии К. Петерсон говорил на 1-м Всероссийском съезде военных комиссаров: «Хотя мы как будто объединены по национальному признаку, но на самом деле все, как один, проникнуты духом Интернационала. Мы не связываем своих действий с какой-нибудь территорией, но за долгие месяцы ожесточенной борьбы за социализм, за Советскую Россию, спаялись в одну семью. Мы — интернационалисты и доказываем это не словами, а делом»{71}.
Другой особенностью Латышской дивизии, отличавшей ее в 1918 г. от других соединений Красной Армии, была затянувшаяся по времени система выборных солдатских комитетов во главе с Исколастрелом. Возникнув весной 1917 г. в старой армии, выборные солдатские комитеты сыграли огромную роль в развитии политической активности нижних чинов. После Октябрьской революции этот институт был распространен на все части старой армии. Просуществовав до весны 1918 г., система солдатских комитетов была ликвидирована одновременно с демобилизацией старой армии. Ликвидирована везде, за исключением Латышской дивизии. Здесь комитеты в полках занимали особое положение — так исторически сложилось в период подготовки и осуществления революционных преобразований в 1917 г. Заслуги этих комитетов и Исколастрела объясняют их чрезвычайно высокий авторитет среди латышских стрелков.
Вскоре после создания Латышской стрелковой дивизии состоялась и ее первая партийная конференция. И хотя Иоаким Иоакимович не состоял в партии большевиков, он был, как начальник дивизии, приглашен на конференцию и участвовал в ее работе. Конференция высказалась за сохранение института солдатских (стрелковых) комитетов в дивизии. Резолюция этой конференции была положена в основу «Положения о конструкции латышских стрелковых полков», принятого 1-м съездом представителей латышских стрелков, проходившим 16–19 мая 1918 г., в работе которого И.И. Вацетис также принимал участие.
Согласно этому Положению, высшей властью в дивизии являлся Совет латышских стрелковых полков и его исполнительный орган — Исколастрел, избранный Советом в составе девяти человек. Ему поручалось вести всю организационную, административную, массово-политическую и культурно-просветительную работу в частях и подразделениях дивизии. Кроме того, в дивизии были предусмотрены два комиссара с одинаковыми правами: один избирался Исколастрелом, а другой назначался по линии Наркомвоена. При этом оба комиссара в Исколастреле пользовались правом решающего голоса.
Полковой комитет являлся высшим органом власти в полку. Председатель комитета или его заместитель подписывал вместе с командиром все приказы по полку и имел право контроля над всей перепиской. На заседаниях полкового комитета председатель коммунистической фракции имел право решающего голоса. Комитетам было предписано не вмешиваться в оперативную деятельность командного состава, за исключением распоряжений явно контрреволюционного характера.
Солдатским (стрелковым) комитетам в Латышской дивизии было предоставлено право назначения командного состава: ротным — командиров взводов, полковым — командиров рот, команд, батальонов, а Исколастрелу — командиров полков и бригад.
Исколастрел первого состава реорганизованных полков возглавил Ю. Заринь, его товарищем (заместителем) избрали Я. Думиня, а секретарем — Оскара Стиггу (впоследствии — начальник одного из отделов Разведывательного управления РККА в воинском звании «комдив»). С ними И.И. Вацетис и согласовывал свои действия по дальнейшему совершенствованию дивизии и ее частей, укреплению воинской дисциплины, решению вопросов материально-бытового обеспечения. Сразу отметим, что формирование дивизии было связано со значительными трудностями. Прежде всего это относилось к нехватке боевой техники и предметов вооружения, обмундирования, продовольствия.
В начале мая 1918 г. формирование стрелковых полков было в основном закончено. К этому времени полки дивизии были двухбатальонными, только в 7-м полку было три батальона. Во всех полках были, помимо батальонов, образованы пулеметные, хозяйственные, музыкантские команды, команды связи, конных или пеших разведчиков, а в некоторых — бомбометные. Артиллерии в первое время было совсем мало, только при 6-м и 7-м полках формировались легкие батареи.
7 мая И.И. Вацетис обратился в Московский городской военный комиссариат с докладной запиской, в которой указывал, что для приведения вверенной ему дивизии в боевую готовность необходимо включение в нее частей и подразделений всех родов войск, а прежде в сего артиллерии. Эта просьба возымела действие — уже неделю спустя Московский горвоенкомат направил в Московский губвоенкомат требование направить в Латышскую дивизию две легкие и одну тяжелую батареи, а также броневик{72}.
