Леонид Гринин - Звезды без грима. О кумирах шоу-бизнеса, кино и спорта
— У вас необычайно насыщенная жизнь. Как вы боретесь с усталостью?
— В общепринятом представлении об этом понятии, я абсолютно не умею отдыхать и, в общем-то, никогда этого не делал. В моем личном понимании, отдых — это когда я нахожусь в Петербурге и работаю там. Когда можно спать дома.
— Что для Вас важнее: работа или семья?
— По существу, это одно и то же: я не разделяю свою страну, свою семью и свою работу. Тем более что у меня в семье все актеры. Всю жизнь ездил с родителями на гастроли, это для меня был отдых… И, тем не менее, как и каждый нормальный человек, находясь на работе, очень хочу оказаться дома — на кухне, с детьми. А сижу на кухне с детьми и думаю: «Какого черта я здесь сижу, когда мог бы быть в таком-то городе с гастролями?»
— Зачастую творческие люди любят состояние одиночества. Вы — один из таких?
— Да я люблю одиночество, но в умеренном количестве. Я слишком часто один нахожусь в гостинице, в поезде. Дома мне это не слишком нравится… Хотя, когда иногда бывает необходимость — жена на гастролях, дети на даче, — начинаю хозяйничать. Оказывается, я пельмени могу варить, яичницу жарить. Даже могу погладить и постирать. У меня все чисто, когда я один, потому что я не люблю откладывать дела на потом. Если попил чай — сразу мою чашку. И вообще ем со сковороды, чтобы тарелку не мыть. Практически на плите ем, чтобы максимально оградить себя от необходимости, что-то потом убирать[66].
Алена Свиридова.
— Вы тусовочный человек?
— В малой степени. Зачем это нужно? Приобретать популярность среди коллег, которых реально всего-то двадцать штук? Скучно! С удовольствием хожу на дни рождения, презентации альбомов — для артиста это большое событие.
— Насколько Вы подвластны женским капризам?
— Недавно на одной презентации мне задали вопрос о том, какие мелкие женские штучки мне доставляют радость. Я задумалась и вдруг, неожиданно для себя, поняла, что не знаю. Нравится купить для дома какой-нибудь цветок в горшке. У меня хорошо живут растения, с их помощью я уравновешиваю наши каменные джунгли. Но знаете, для меня акценты давно сместились — может быть в неправильную сторону. Покупка музыкальных инструментов или репетиция мне доставляет гораздо больше удовольствия, нежели поход по магазинам… К сожалению, а скорее все-таки, к счастью, очень много работаю…
Капитальной уборкой и стиркой занимается наша домработница. А вот на кухне хозяйничаю только я, потому что готовлю хорошо и с удовольствием. Если же совсем устаю, то идем ужинать в какой-нибудь ресторанчик[67].
Ольга Слюсарева, победительница Олимпийских игр 2004 г. в Афинах в групповой гонке на треке.
В последнее время я нашла неплохой рецепт для победы. Главное для меня перед любым стартом — быть полностью спокойной и не забивать себе голову разными мыслями. Можно думать о семье, ребенке, который только пошел в первый класс, но никак не о возможных раскладах в гонке. И тогда все получится. А если начнешь психовать, нервничать — все, пиши пропало.
— Не могли бы Вы вспомнить самую тяжелую гонку в своей карьере?
— Думаю, в 2003 г. на «Тур де Франс». Там была отвратительная погода: сильные дожди, а температура в горах плюс два градуса. Меня колотило от холода, боль чувствовалась по всему телу. Руки примерзали к рулю, и слезы накатывались на глаза. Жуть! [68]
Михаил Козаков.
— Я очень редко себе нравлюсь. Сколько раз мне казалось, что я провалился или полупровалился, особенно в собственных глазах. Особенно волнуюсь, когда, как режиссер, смотрю на свою работу, и все начинает дико раздражать. На премьерах своих картин я чувствую себя ужасно…
— Тогда в чем феномен вашей работоспособности?
— Все остальное мне скучно. И, как говорил один персонаж, которого я играл: «Работа — это от всех бед!» Это лучшее средство забыть даже о смерти, если ты любишь дело, которым занимаешься. Главное — не быть жирным мозгами, самоупоенным и перекормленным.
— Говорят, у вас очень переменчивый характер?
— И переменчивый и нелегкий одновременно. А у кого он легкий? У каждого своя тяжесть в характере.
Я никогда не был обременен собственной популярностью и до сих пор продолжаю ездить на метро. Но это мелочи. Трудно другое: каждый день проживать с чистой совестью, не лгать… Я также переживаю, когда кто-то из моих старых друзей не дает о себе знать. Поэтому часто беру в руки записную книжку и обзваниваю всех. Вы живы? В чем нуждаетесь? Чем я могу помочь? И это для меня норма, как норма — уметь радоваться успехам других. Я даже стараюсь признавать талант тех, кто плохо ко мне относится[69].
Вахтанг Кикабидзе.
— Вахтанг Константинович, Вы довольно много снимались у Георгия Данелия, и всегда его фильмы имели у зрителей успех.
— У Данелия я снялся в четырех картинах и безумно рад этому.
— А сейчас Вам поступают интересные предложения?
— Я недавно отказался от двух таких предложений: сняться в сериалах, в сценариях которых одно насилие — воры, кровь, автоматы, мафия… Естественно, режиссеры очень удивились, когда я давал отрицательный ответ: «Как, вы не будете принимать участия в таком большом проекте?» Тогда я спросил: «А кого я должен играть?» Мне отвечают: «Главаря московской мафии!» Меня, честно, это удивило: почему сейчас снимают такие фильмы, которые к хорошему доброму кино не имеют никакого отношения? Наверное, режиссеры просто хотят заработать на подобных боевиках большие деньги. Но ведь кино должно учить благородным поступкам, а не тому, как выбивать деньги, убивать, насиловать.
— Не секрет, что вы от души любите погулять. Но ведь Вам еще в 1979 году врачи запретили веселиться?
— Ну и что? Нельзя поддаваться возрасту. Нужно «хулиганом» оставаться до конца. Я люблю застолья, но как свинья под стол никогда не падал. Мог выпить три-четыре бутылки водки и гордо уйти из-за стола. Сейчас, конечно, силы уже не те, могу под хорошую закусочку выпить только одну бутылку, и то в течение всего вечера. Я теперь язвенник.
— Ваши планы?
— Пока есть силы и желание, буду петь и радовать своих поклонников новыми песнями. Однако в кино больше не хочу играть: сценарии дурацкие. Только одному режиссеру не откажу никогда — Данелия[70].
Сергей Маковецкий.
— Вы довольно много снимаетесь в кино и играете в театре. Скажите, вы чувствуете себя звездой?
— Нет. Я никогда себя звездой не чувствовал. Я знаю, как меня любят и насколько меня любят. Но поверьте мне, я всегда достаточно трезво отношусь к этому вопросу. И даже с некоторой долей иронии. Очень приятно, когда люди тебя любят. И не просто любят за то, что ты актер. Очень часто подходят и говорят добрые слова: «Спасибо вам за Ваши роли. Спасибо, что Вы есть, мы следим за Вашим творчеством…». Нельзя об этом думать постоянно. Похвалу принимаешь, но запрещаешь себе ее обсмаковывать.
