Георгий Захаров - Я - истребитель
С. другой стороны, обеспокоенные неудачами, японцы усилили массовые налеты на Наньчан и Ханькоу. Каждый такой налет тщательно подготавливался и превращался в большое воздушное сражение. И здесь наша задача, задача истребителей, была совершенно определенной: мы должны были прикрывать крупные города, имевшие в той войне стратегическое значение.
В боях над Наньчаном
Надо сказать, японские летчики летали довольно далеко за линию фронта. Не только бомбардировщики, но и, что было ново для нас, истребители. Для истребителя пересечь линию фронта, углубиться в тыл противника на 200-300 километров да еще и вести там бой - было делом неслыханным. И дрались японские летчики смело, одолеть их на И-16 было нелегко. Однако же довольно скоро нам многое стало понятным. Дальность полета японских истребителей объяснялась тем, что они уже в ту пору применяли дополнительные подвесные баки с горючим. Истребители приходили к месту боя, сбрасывали баки, принимали бой и уходили. Хорошая маневренность японского истребителя объяснялась тем, что, в отличие, скажем, от нашего И-16, он был сделан из дюралевых сплавов. По вооружению, по мощности мотора японский И-96 преимуществ не имел, поэтому с ним успешно можно было драться на И-15бис.
Во время боевых действий любая боевая машина противника представляет определенный интерес. Поэтому наше командование дало задание -по возможности постараться заполучить хоть один экземпляр японского истребителя. Но нам в течение долгого времени никак не удавалось это сделать: японцы в плен не сдавались, подбитые машины не сажали, а уходили куда-нибудь в труднодоступные горные местности, и там самолет либо разбивался, либо падал в болото или озеро, откуда извлечь его было тоже чрезвычайно трудно. А в плен японцы предпочитали не сдаваться не столько из-за самурайских и иных националистических традиций, сколько из-за страха, что будут растерзаны на месте китайским населением.
Между том война в воздухе ожесточалась. Мы готовились к серьезным боям и планировали использование истребителей с учетом их тактико-технических возможностей. В самом общем плане наша тактика воздушного боя была ясна. И-15бис, как более маневренный и хорошо вооруженный истребитель, предназначался для отсечения японских истребителей от бомбардировщиков. Другими словами, "бисы" должны были вести борьбу с И-96, сковывая и лишая их оперативного простора. На долю же И-16, таким образом, выпадала задача бороться с бомбардировщиками: тут наш истребитель мог с полной отдачей использовать свои скоростные преимущества и маневренность. Это, однако, самая общая схема. А продумывались наиболее удобные положения групп в воздухе и благоприятные высоты, на которых следовало навязывать бой. Особо тщательно решался вопрос о том, как и когда вводить в боевые действия резерв, который может усилить ту или иную группу истребителей или своим вмешательством переломить ход боя. Но многое, безусловно, решалось в ходе самих боев.
Несколько дней мы ждали крупного налета на Наньчан. Уже поступали оповещения, но, когда наши истребители поднимались в воздух, японцы меняли маршрут и уклонялись от боя. Я как-то полетел в Ханькоу, чтобы привести оттуда дополнительную группу И-16 (мы часто взаимодействовали с ними), и в то время, пока я туда летел и возвращался, над Наньчаном произошел крупный воздушный бой.
Это было во второй половине февраля тридцать восьмого года.
Получив оповещение наземных постов наблюдения, две группы наших истребителей поднялись с наньчанского аэродрома. Группа И-15бис, которой предстояло вести бой с японскими истребителями, шла выше И-16. Вел группу Николай Смирнов - мой товарищ по киевской эскадрилье. Алексей Душин, который шел у Смирнова левым ведомым, рассказывал потом, что ему первому удалось увидеть японские бомбардировщики - они были ниже "бисов" и летели на высоте три тысячи метров, Смирнов продолжал вести группу, не обращая на бомбардировщики никакого внимания, и Душин подумал, что ведущий просто не видит их. Тогда он вышел вперед и указал на бомбардировщики командиру. Но Смирнов отрицательно покачал головой, дав понять Алексею, что атаковать бомбардировщики это не их задача и что им надо быть внимательнее, так как где-то поблизости наверняка идут японские истребители. Душин понял и поспешил занять свое место в строю. Однако не успел: головное звено И-15бис было внезапно атаковано сверху. Атакующих истребителей противника было много почти по три на каждый И-15бис, и Душин сразу оказался отрезанным от командира и правого ведомого.
Так неудачно этот бой начался для сковывающей группы, но другая группа И-16, когда бой завязался между истребителями, сразу же ударила по бомбардировщикам и с первых атак добилась успеха.
За несколько дней до этого боя мы с Душиным побывали в одной из летных школ, где наши инструкторы обучали китайцев летать на наших машинах. Нам требовалось перегнать в Наньчан два истребителя. Над школьным аэродромом мы провели для курсантов учебный воздушный бой. Душин после признавался, что он понял - бой проигран, но ошибок своих увидеть не сумел. Мы с ним подробно проанализировали тот учебный бой,
Когда летчик хорошо летает, ему указать на ошибки не так-то просто. Явных ошибок не допускал и Душин. Маневр он выполнял грамотно, но боясь перегрузок, только вот на какую-то долю секунды порой запаздывал с маневром. И эти небольшие опоздания в сумме дали мне преимущество, которое я обратил в конечный выигрыш. Алексей не зря так внимательно анализировал наш учебный бой - только высокое мастерство пилотирования помогло ему не попасть в число сбитых после первой мощной и внезапной атаки японских истребителей,
Потом он сам подбил один И-96, но тут же снова был атакован японцами. В горячке боя Алексей совершил ошибку, которая едва не стоила ему жизни, - забыл убрать корректор высотного газа. Прежняя высота (четыре с половиной тысячи метров), на которой начался бой, была потеряна, и мотор стал давать перебои. В это время его и заметили И-96. Это был бы конец. Но из огненной воздушной карусели внезапно вывалился какой-то И-16 и тут же открыл по японцам огонь. Как потом выяснилось, это был Иван Пунтус. От его очереди один преследователь Душина загорелся. Тут появилась еще группа И-16, которая с ходу, бросилась добивать уходящие бомбардировщики. А я привел группу из Ханькоу уже к заключительной стадии воздушного боя. Нам тоже оставалось только преследовать уходящие японские самолеты: бой завершался,
В той схватке мы потеряли трех летчиков, три наши машины оказались подбиты. У японцев же было сбито двенадцать самолетов.
Погиб в тот день прекрасный воздушный боец Николай Смирнов. В трагической его судьбе отчасти свою роль сыграл один случайный момент, о котором я хочу упомянуть. Николай вылетел в бой на моей машине, и, как потом выяснилось из показаний пленных летчиков и из японской печати, японцам именно эта машина была известна.
