Силия Ли - Черчилль. Династия на вершине мира
В своем длинном и теплом ответном письме Уинстон сообщил отцу о многих новостях, включая то, как газеты-конкуренты поносили письма его отца, которые печатались в Daily Graphic. От также пояснил, что его просьба об «антилопе» означала вовсе не живую антилопу, как подумал отец, а только голову, чтобы повесить ее дома в своей комнате.
Тем временем Дженни серьезно обсуждала с Уэлдоном будущее Уинстона. Она нуждалась в помощи и совете Рэндольфа, и 25 сентября писала ему из дома на Коннот-плейс длинное письмо, давая понять, что Уинстон был в таком возрасте, в котором ему необходима забота отца:
Уинстону через два месяца исполнится 17 лет, и ему действительно необходимо присутствие мужчины. [У него] все будет хорошо, как только он поступит в Сэндхерст. У него просто сейчас «скверный» период – он расхлябан и утомителен. Мне удалось заполучить [для репетиторства] очень милого человека, небольшого роста, из Кембриджа – очень умен, говорит на 12 языках.
Деньги опять начинали вызывать беспокойство. Нельзя было надеяться, что лошади будут выигрывать скачки, и дорого обходилось содержание конюшни и корм для лошадей. Семья была вынуждена опять полагаться на доход Дженни от арендуемой в Нью-Йорке собственности – семейного дома Джеромов, что было частью приданого Дженни от отца, а также на его случайные денежные подарки. Плата за школу поглощала значительную часть их бюджета.
Узнав от Дженни, что Артур Балфур согласился занять пост лидера Палаты в правительстве его дяди, Рэндольф ответил в письме от 23 ноября: «Демократии тори, это точно, пришел конец!» и выразил свое глубокое разочарование в политике и горячее желание вернуться домой к семье. Сэлисбери назначил Балфура главным секретарем по делам Индии в начале 1887 года, и тот предал большинство идей, за которые боролся лорд Рэндольф. Он безжалостно внедрил закон о преступности, который был своего рода законом военного времени для подавления беспорядков, и заслужил себе прозвище «кровавый Балфур». Сэлисбери одобрял методы Балфура и, как известно, говорил, что ирландцы должны «получить хороший нагоняй», прежде чем примирение принесет какую-то пользу[191]. Разгоняя демонстрации, полиция стреляла и убивала людей, а также ранила мирных жителей, и многие были брошены в тюрьму[192].
Финансовые затруднения привели к тому, что в октябре Черчилли покинули поместье Банстед, и, к большому огорчению Дженни, ей пришлось сдать на зиму дом по адресу: 2, Коннот-плейс, и переехать к свекрови, которая в то время жила в доме номер 50 на Гросвенор-Сквер. Она жаловалась в письмах к Рэндольфу: «Я понимаю, что нищие не выбирают, но я чувствую себя слишком старой для такого рода вещей… Я буду рада твоему возвращению… Временами я чувствую себя подавленной и одинокой».
Уэлдон уведомил Дженни, что Уинстону необходимо улучшить знания французского языка, и, несмотря на его протесты, его отправили на Рождество во Францию для совершенствования владения языком. Его письма домой были переполнены негодованием по поводу «сомнительной пищи», холода и отсутствия хорошей компании.
Лорд Рэндольф возвратился из Южной Африки более богатым человеком, чем в начале своей экспедиции. Он прибыл в Саутгемптон 8 января 1892 года и привез с собой голову антилопы для Уинстона. Джек пошел вместе с матерью встречать отца и в восторженном письме к Уинстону сообщал, как много там было представителей прессы. В канадской газете The Globe сообщалось, как леди Рэндольф «проворно побежала через помост» навстречу мужу. Рэндольф выглядел здоровым и бодрым и отрастил бороду. Джек называл ее «ужасной» и в своем письме к Уинстону нарисовал картинку с изображением отца. Дженни считала ее «ужасом» и полагала, что ей, наверное, придется подкупить мужа, чтобы он сбрил свою бороду.
Рэндольф и Дженни тут же начали составлять планы о совместном отдыхе в Париже. Уинстон, узнав об их планах, захотел к ним присоединиться. Рэндольф сразу же дал ему четко понять, что сейчас для Уинстона не подходящее время отлучаться от школы и что он ожидал гораздо лучшего поведения от своего старшего сына. 15 января он писал Уинстону, напоминая ему о своем разочаровании по поводу его недостаточно хороших результатов в Оксфорде:
Потерять неделю означает то, что ты можешь не сдать экзамены; я уверен, ты сам понимаешь, что это было бы чрезвычайно позорно и неблагоприятно… Когда я готовился в Оксфорде к «окончательным экзаменам на ученую степень», я взял дополнительную неделю отдыха и, следовательно, не уделил должного внимания так называемым «специальным предметам». Я чуть-чуть не дотянул до диплома первого класса и получил диплом только второго класса, и часто думал, как было глупо променять возможность диплома первого класса на несколько часов или дней удовольствия.
В конце концов поездку в Париж отложили из-за неожиданной смерти 14 января старшего сына и наследника принца Уэльского – принца Альберта Эдуарда. В письме к своей матери Рэндольф делился некоторыми наблюдениями насчет характера принца Уэльского, которые отражали его собственные моральные принципы: «Как печальна смерть бедного герцога Кларенского. Может быть, это горе больше сблизит их [принца и принцессу] и положит конец бесконечным любовным связям»[193].
Благодаря найденному Рэндольфом золоту во время экспедиции в Южную Африку он смог приобрести у Ротшильдов акции на золото. В течение последующих трех лет акции продемонстрировали стабильный рост, и в конечном итоге их стоимость дошла до 70 000 фунтов стерлингов / 336 000 долларов. Этот капитал позволил значительно улучшить условия завещания (составленного в 1883 году), в результате чего для содержания Дженни и сыновей Рэндольфа был создан доверительный фонд. Условия фонда распространялись, после вступления мальчиков в брак, и на их детей. Дженни, как исполнительница завещания, должна была управлять полученными от фонда средствами.
Вскоре после возвращения домой у Рэндольфа случился кратковременный паралич руки, что врачи отнесли к плохому кровообращению. Однако постепенно, в течение последующих недель и месяцев, он стал проявлять резкие смены настроения, и Дженни находила жизнь с ним довольно трудной. Перегрин говорил, что они часто ссорились и их домашняя жизнь была близка к развалу. В марте Дженни поехала играть в казино в Монте-Карло, не взяв с собой Рэндольфа. Рэндольф и Уинстон прочитали в английских газетах, что у нее был украден кошелек, и Уинстон писал матери, умоляя ее бросить игру в казино[194]. Позднее в том же году Рэндольф, в разговоре со своим другом Натаниэлем «Натти» Ротшильдом, откровенно заявил: «Я полагаю, тебе известно, что она [Дженни] живет с Фредди Волвертоном»[195]. Пожалуй, впервые Рэндольф признал тот факт, что Дженни искала сексуальное удовлетворение на стороне. Фредерик, лорд Волвертон, был красивым молодым аристократом, пользующимся доверием принца Уэльского и его круга, и который, похоже, воспользовался охлаждением между Дженни и непостоянным Кински, который часто отлучался из Англии.
