Леонид Сандалов - Пережитое
Отдав необходимые указания командиру 30-й танковой дивизии, а главное, увидев своими главами, что происходит на фланге армии, я пересол н спою машину, только что добравшуюся сюда, и через Жабинку поехал в Буховичи. Железнодорожные пути на станции Жабинка были завалены разбитыми и сожженными вражеской авиацией вагонами, вокзал разрушен. С брестского направления доносилась артиллерийская канонада. Самолеты противника непрерывно штурмовали войска, спешно оборудовавшие под Жабинкой новый оборонительный рубеж. По всем дорогам и тропам тянулись вереницы уходившего в тыл гражданского населения. Время от времени на дорогах появлялись разрозненные группы военнослужащих и даже мелкие подразделения. Их останавливали заградительные отряды и направляли в ближайшие части 28-го стрелкового корпуса.
На командном пункте корпуса проволочная связь поддерживалась только с 42-й дивизией и со штабом армии. Но обстановку здесь знали не плохо. Мне сообщили, что сохранившиеся части 6-й и 42-й дивизий под натиском трех - четырех вражеских пехотных дивизий с танками, а также наша 22-я танковая дивизия, атакованная силами не менее двух немецких танковых дивизий, оттеснены на пять-семь километров от границы.
С узла связи корпуса мне удалось переговорить с командармом. Доложил ему о всем виденном на правом флате армии и новые данные о боях на брестском направлении. Он приказал поторапливаться в Буховичи.
Выехав на Варшавское шоссе, я все время вынужден был обгонять одиночные машины и колонны грузовиков с имуществом, эвакуируемым из Бреста. Люди, сопровождавшие груз, напряженно наблюдали за небом и при появлении вражеских самолетов отчаянно стучали по кабине водителя, требуя, чтобы машина съезжала с шоссе в лес. По лесным дорогам и обочинам шоссе двигались подводы с сейфами и архивами партийных и советских учреждении. Время от времени встречались здесь и группы только что мобилизованных граждан, сопровождаемые представителями военкоматов. Но гораздо больше было беженцев - мужчин, женщин, детей. Все с узлами, котомками, сумками. Смертельно уставшие, со скорбными осунувшимися лицами, они молча двигались к Кобрину, прячась под деревьями и в кустах от вражеской авиации.
На командный пункт армии в Буховичах я возвратился около 14 часов. Со штабом округа и с соседней армией связи по-прежнему не было. Командующий находился в подавленном состоянии. Он сообщил:
- Часа два назад немецкая авиация разбомбила два окружных артиллерийских склада: в лесу восточнее Березы и в районе Пинска. Где мы теперь будем получать боеприпасы?
От ответа на этот очень трудный вопрос меня избавило появление командира авиационной дивизии. Он доложил о новых неприятностях:
- Только что поступили сведения о бомбардировке аэродрома в Пинске. Большая часть базировавшихся на него наших бомбардировщиков сгорела. Командующий авиацией фронта приказал посадить на этот аэродром все уцелевшие самолеты кобринского и пружанского авиаполков после их очередного вылета к Бресту. Туда же я перехожу и сам со штабом дивизии.
- Данные эти впоследствии подтвердились. Здесь по нашим войскам наносили удар 3-я и 4-я танковые дивизии 24-го моторизованного корпуса группы Гудериана, а также пехотные дивизии 12-го немецкого армейского корпуса.
- С переходом дивизии в Пинск всякая связь с вами будет потеряна, заметил я. - А почему бы вам не перебазировать сохранившиеся самолеты в район Барановичей или Слуцка?
- В Барановичах аэродром разрушен, а в Слуцке подготовленного аэродрома н раньше не было, - возразил Белов. - Так что, кроме Пинска, деваться нам некуда. Там, по крайней мере, имеются горючее и боеприпасы.
Командарм поддержал Белова. Но не успели мы распрощаться с ним, как появились новые люди: из-под Бреста привезли начальника отдела политической пропаганды армии Рожкова. За истекшие сутки он сильно изменился. Каким-то незнакомым мне хриплым голосом Рожков доложил командарму, что в полдень он находился на командном пункте 6-й дивизии и во время очередного налета немецкой авиации ему повредила ногу каменная глыба от развалившегося дома.
- А где вы были с утра? Куда девался Шлыков? - начал расспросы командарм.
- Ночевали мы с Федором Ивановичем в Брестском Доме Красной Армии, ответил Рожков. - Разбудила нас артиллерийская канонада. Шлыков приказал мне немедленно ехать в штаб корпуса и затем в шестую дивизию, а сам направился в сорок вторую. С тех пор не видел его.
Рожкова увезли в госпиталь, и почти тут же на командный пункт приехал почерневший от пыли член Военного совета Шлыков. Первые часы войны он провел в частях 42-й дивизии, размещавшихся в городе, а после 9 часов находился в корпусном артиллерийском полку, в Северном военном городке. Вместе с командиром полка полковником Мавриным ему удалось вывести из Бреста почти всю материальную часть. Огнем своих орудий этот полк энергично поддерживал оборонительные бои дивизии.
Шлыкова очень огорчила неорганизованная эвакуация Бреста.
- Началась она под огнем немецких батарей и под бомбежкой с воздуха, рассказывал Федор Иванович. - Вывезти удалось лишь некоторые ценности. Продукция и оборудование предприятий оставлены в полной сохранности. Да и то сказать, кто решится на свой риск и страх взорвать предприятие или завод, если большинство рабочих оставались на месте? И чем взрывать? Ведь ничего не приготовили для этого.
- К сожалению, даже военные склады, размещавшиеся в Бресте, остались врагу целыми, - отметил командарм. И тут же повернулся в мою сторону. - Вот что, Леонид Михайлович, на случай, если противник прорвется в Жабинку, Кобрин и Пружаны, наметьте сегодня же с начальником инженерных войск и подготовьте к взрыву наиболее важные объекты. А чтобы нас не обвинили в самоуправстве, доложите наши соображения в округ н запросите оттуда хотя бы устную санкцию...
Па командном пункте становилось все многолюднее. Возвратились из войск начальники различных служб и отделив армейского управления. Командарм провел с ними краткое совещание. Речь шла о том, как быть, что делать. Решили сосредоточить все усилия по обороне. На случай прорыва противника к Жабинке наметили оборудовать в тылу несколько новых оборонительных рубежей. В районе Кобрина эта задача возлагалась на сводный полк. По реке Мухавец, от Буховичей до Пружан, такой рубеж предполагалось создать силами одного из полков 205-й моторизованной дивизии и не имеющими боевых машин подразделениями 30-й танковой дивизии. В районе Березы на строительстве оборонительного рубежа использовались главные силы 205-й моторизованной дивизии.
Сильно поредевшие и страшно уставшие части 28-го стрелкового корпуса, едва сдерживая натиск превосходящих сил врага, все плотнее прижимались к Жабинке. Туда же отходила понесшая значительные потери 22-я танковая дивизия, преследуемая двумя танковыми дивизиями немцев. С танкистами смешались команды новобранцев, к ним присоединились семьи командиров, жители Бреста и даже артисты московской эстрады, которые накануне выступали в брестском театре.
