Леон Дегрель - Гитлер на тысячу лет
Русские, выросшие в снегах, были не только физически крепче нас и привычны к суровым морозам, но на протяжении веков научились выживать в этом ужасном климате. Они мастерски сооружали укрытия от холода, защищающие их куда надёжнее, чем жалкие и неуклюжие импровизированные убежища, построенные нами.
Некоторые их зимние лагеря напоминали полуподземные поселения монгольских племён. Низкорослые энергичные лошадки ютились среди этих крепких, коренастых вооружённых мужиков, с прищуренными от постоянного вида сверкающего снега глазами, со скулами, пожелтевшими от жира, которым они обильно смазывали себя, чтобы защититься от мороза. На ноги, обмотанные несколькими слоями теплых портянок, они надевали валенки. Их многослойная форма (телогрейки?) была со всех сторон непроницаема для северного ветра. Они жили так веками. И эта суровая зима не стала для них особым сюрпризом. Надёжно защищённые от враждебной природы они даже смогли перейти в наступление на севере и на юге.
Нам пришлось начать контрнаступление, чтобы вернуть потерянные степи. Мы вернули разрушенные деревни. Перед почерневшими стенами изб мы возводили брустверы из ледяных блоков. Километры снежного пространства разделяли наши очаги сопротивления. Враг просачивался повсюду. Рукопашные были ужасающими. 28 февраля 1942 г. в полуразрушенном селе под названием Громовая Балка, где наш батальон более восьми часов противостоял четырём тысячам наступающих русских, за один только день мы потеряли в ужасающей схватке, длившейся с шести часов утра до ночи, половину наших товарищей. Мы отчаянно бились среди горы замерзших лошадиных трупов, которые звенели как стекло при попадании в них пуль. Русские наступали плотными рядами, закутанные в длинные лиловатые шинели. Мы косили их ряды, без передышки накатывающие волна за волной.
Такова была русская зима. В течение семи месяцев вокруг простиралась слепящая белизна. Холод терзал тела. Бои подтачивали последние силы. Затем, однажды утром, над белыми от снега холмами взошло совершенно багровое солнце. Снег стал постепенно сходить, обнажая увенчанные пучками соломы длинные шесты, которые служили нам вешками, пока не были окончательно погребены снегом. Коричневатые воды бурными потоками стекали с холмов, собираясь в ложбинах. На фоне голубого неба снова завертелись крылья мельниц. Подошёл к концу крёстный путь сотен миллионов немецких и не немецких солдат. Зимняя драма завершилась.
Но необходимо было начинать заново завоевывать Россию. Военная тактика Гитлера строилась не только на новой стратегии — массовом совместном наступлении танковых войск и авиации — но и на эффекте внезапности.
В 1942 г. на этот эффект уже нельзя было рассчитывать. Сталин был уже знаком с этой тактикой. Таким образом, инициатива была потеряна. Со стратегической точки зрения гитлеровское вторжение было продумано гениально: Blitzkrieg, то есть молниеносная война, стремительное вторжение в тылы противника, массированный прорыв его линий обороны в ключевых точках, на которые неожиданно обрушивались основные силы. Таран составляла огромная масса танков, путь которым предварительно расчищал массированный огнь «Штукк», разносящий всё вдребезги и сеющий страх в рядах врага.
В Польше, Голландии, на севере Франции и в Югославии эта новая формула войны оказалось успешной, поскольку во всех этих странах она применялась впервые, что позволило сомкнуть гигантские клещи из железа и огня за спиной сломленного, деморализованного и мгновенно рассеивающегося противника. За несколько дней в плен попало сто, двести тысяч солдат.
Ту же формулу Гитлер применил в 1941 г. при вторжении в Россию, одним ударом добившись того же успеха но в несравненно большем масштабе, особенно на Украине и в Донецке. За четыре месяца в плен попали несколько миллионов солдат, были захвачены тысячи пушек и огромное количество танков. Но Урал был гораздо дальше Пиренеев! Необходимо было прорваться туда гораздо быстрее. Или, воспользовавшись значительным превосходством в бронетехнике, провести в два-три раза больше операций по окружению вместо того, чтобы вынужденно ограниченными танковыми силами двигаться с севера на юг и с юга на север. Холод опередил Гитлера, обрушившись на него сорока-пятидесяти градусными морозами, более сильными, чем сталь его танковых дивизий и воля его отважных полководцев. Таким образом, в 1942 г. необходимо было начинать всё заново, при этом более не рассчитывая застать врасплох отныне предупреждённого противника.
Кроме того Сталин также был гением в своём роде, элементарным гением, который ежедневно закалял и обновлял свою волю в чужой крови. У него было время не только на то, чтобы раскрыть тайну гитлеровской стратегии, но и чтобы найти защиту против неё. Для этого ему надо было просто выиграть время; выиграть месяцы, годы, которые позволят ему сформировать новые армии, безжалостно черпая новые людские резервы из двухсотмиллионного населения СССР, создать десятки танковых дивизий, количество которых в конце концов станет просто подавляющим — двадцать тысяч танков против нескольких тысяч — сравнительно с танковыми силами, которые обеспечили молниеносные победы Гитлера с осени 1939 по осень 1942 гг.
Летом 1942 г. Гитлер одержал ещё несколько очень зрелищных побед на Дону, Волге и Кавказе. Но попытки организовать крупное окружение больше не приносили желаемого результата. Как бык, которого можно застать врасплох только единожды, русские, поняв, где могут крыться подводные камни, каждый раз вовремя избегали их.
Последнюю ошибку Советы совершили в мае 1942 г. Она заставила Сталина держаться настороже. Его войска поплатились за преждевременную инициативу. Возможно, они пытались прежде всего расстроить готовящееся крупное немецкое наступление, торопясь собраться с силами на южном направлении? Как бы то не было, в начале мая 19142 г. в Донецке нас едва не накрыло огромной лавиной советских войск, хлынувших из района Харькова к Днепру и Днепропетровску.
Прорвав немецкий фронт, они ринулись вперёд. Но их бросок оказался безрезультатным. Чтобы разбить противника, прорвать линию фронта ещё не достаточно. Русские пока не до конца поняли как работает механизм клещей окружения. Мы позволили им раствориться в пустоте. Немецкие дивизии и иностранные добровольцы, бельгийцы, венгры, румыны, хорваты, итальянцы не растерялись. Все держались как привязанные к флангам вражеского прорыва. В результате противник сам попал в клещи, поскольку продвинулся слишком далеко, и сам бросок был организован слишком примитивным образом. Снова, как в 1941 г. сотни тысяч русских оказались в плену. Ни одной из советских частей, принявших участие в операции, не удалось уйти. Мы сосредоточились по обе стороны и за спиной советской массы, попавшей в наши сети.
