Иван Федюнинский - На Востоке
О замысле этом я, разумеется, узнал позже, но участвовать в его исполнении пришлось активно. В ночь на 2 июля 24-й мотострелковый полк был поднят по боевой тревоге и получил задачу ускоренным маршем следовать в район озер — 25–30 километров западнее горы Хамар-Даба. Туда же перебрасывается весь подвижной резерв (в состав которого и входил наш полк). Таким образом, вместе с нами в новый район дислокации прибыли 11-я танковая и 7-я мотоброневая бригады.
Это сразу облегчило положение наших войск, занимавших позиции в районе горы Баин-Цаган, ибо здесь японцы успели сосредоточить более 10 тыс. штыков, а нам удалось лишь более тысячи. У японцев было около 100 орудий и до 60 орудий ПТО. В наших же войсках было немногим более 50 орудий, включая и те, что находились на восточном берегу реки Халхин-Гол.
Понятно, что переброска в этот район резерва приобретала важное значение. Марш проходил в высоком темпе. Движение нашего полка осуществлялось четырьмя колоннами, с воздуха нас прикрывал авиационный полк под командованием Героя Советского Союза майора Г. П. Кравченко. В небе не раз появлялись японские самолеты. Они пытались атаковать наши подразделения, но советские летчики смело вступали в бой и заставляли врага отказаться от своих замыслов.
Запомнился мне такой эпизод.
Одному японскому самолету удалось прорваться через заслон наших истребителей, и он зашел для атаки колонны полка. Однако тут же к нему устремился наш истребитель. Воздушный бой разгорелся прямо над нашими головами. Самолеты выписывали фигуры высшего пилотажа, а мы о замиранием сердца следили за нашей краснозвездной машиной, болея за летчика.
Наконец наш истребитель оказался в хвосте у вражеского, и тут же к японскому самолету потянулись огненные трассы. Он загорелся и, кувыркаясь, стал беспорядочно падать вниз. Метрах в трехстах от нас взметнулся столб огня и дыма.
Советский самолет сделал круг над нашей колонной и взял направление к своей группе. И тут на него напали четыре японских самолета. Я даже не заметил, откуда они появились. Наш самолет маневрировал, уходя от непрерывных атак врага. Самураи наседали — сказывалось численное превосходство, — и очень туго пришлось бы нашему соколу, если бы ему на выручку не пришел товарищ, который отвлек на себя часть вражеских самолетов. Воспользовавшись этим, советский летчик нырнул в облака, но через несколько секунд появился вновь, сразу ринувшись в атаку, чтобы помочь своему спасителю, которого атаковали те же четыре японских самолета. Снова началась карусель, небо прочертили трассы пуль. Наконец японцы не выдержали и покинули место схватки.
Впоследствии я узнал, что мужественно сражался с врагом, защищая нашу колонну, летчик-истребитель Юдаев… Между тем события развивались следующим образом.
2 июля японцы перешли в наступление, нанося главный удар в направлении горы Баин-Цаган. Они стремились как можно скорее выйти к реке Халхин-Гол в целях подготовки переправы для своей ударной группировки. Советско-монгольские войска встретили врага во всеоружии.
Наши красноармейцы и монгольские цирики геройски отстаивали каждый метр земли. Отважно сражались советские артиллеристы. Выкатив орудия на прямую наводку, они метким огнем отбивали танковые атаки врага.
Однако к исходу дня 2 июля на плацдарме восточнее реки Халхин-Гол противник ввел в бой до 80 танков. Это позволило ему сбить боевое охранение 149-го стрелкового полка и 9-й мотоброневой бригады, оттеснить на юго-запад левый фланг советско-монгольских частей и вклиниться в их боевой порядок.
Кое-где противнику удалось прорваться к боевым порядкам наших артиллерийских подразделений. Бойцы проявили стойкость, мужество, готовность к самопожертвованию. Батарея, которой командовал Леонид Воеводин, поддерживала роту лейтенанта Нефедова. Несколько раз японцы пытались сбить роту с занимаемых позиций. Однако это им не удалось. Тогда противник двинул на подразделение Нефедова танки. Артиллеристы подпустили танки на близкое расстояние и открыли огонь прямой наводкой. Головная машина тут же вспыхнула, через несколько секунд запылала вторая. Остальные повернули вспять. Атака противника захлебнулась.
А всего, отражая танковые атаки врага, наши артиллеристы подбили 30 танков. 11 японских танкистов, в том числе три офицера, были взяты в плен.
Японцы не ожидали такого упорного сопротивления. Они спешно стали наращивать силы, одновременно всю ночь на 3 июля противник вел активную разведку переднего края и системы укреплений советско-монгольских войск.
В 2 часа 3 июля японцам удалось скрытно переправиться через реку Халхин-Гол и ценой огромных потерь захватить гору Баин-Цаган. К этому времени сюда успели выйти 71-й и 72-й японские полки. Вместе с пехотой на западный берег было переброшено большое количество артиллерии и пулеметов. Так что враг располагал здесь значительными силами. Он спешно начал строить оборону: рыл окопы, устанавливал противотанковые пушки, минометы, устраивал пулеметные гнезда.
В одиночные стрелковые ячейки японцы посадили смертников — солдат, выделенных для борьбы с танками и вооруженных гранатами и бутылками с бензином.
К району горы Баин-Цаган генерал Камацубара стягивал все новые и новые силы. Здесь уже сосредоточились два пехотных полка, полк конницы, 17 батарей противотанковых орудий, 10 батарей 75-мм орудий, батарея гаубиц и другие подразделения. Обстановка осложнялась с каждым часом.
А между тем наше командование еще не имело сведений о переправе японцев и продолжало действовать по ранее намеченному плану.
Наш 24-й полк, в частности, еще во время марша получил задачу выйти в район озера Хуху-Усу-Нур для нанесения удара по противнику с запада.
Исходя из прежних данных об обстановке были поставлены задачи и остальным частям резерва, а также 6-й кавалерийской дивизии монгольской Народно-революционной армии.
В результате этого резерв советско-монгольских войск, сосредоточиваемый в целях нанесения флангового удара по наступающей группировке генерал-лейтенанта Ясуоки, неожиданно вышел навстречу ударной группировке Кобаяси.
В авангарде советских войск следовал 2-й батальон 11-й танковой бригады. Разведка, высланная вперед, доложила о том, что гора Баин-Цаган занята японцами.
Комдив Г. К. Жуков, узнав об этом, приказал 2-му батальону 11-й танковой бригады во взаимодействии с бронедивизионом 8-й кавалерийской дивизии активными действиями связать противника с фронта и не допустить его продвижения на юг, одновременно главным силам 11-й танковой бригады нанести удар с севера, нашему 24-му мотострелковому полку — с северо-запада, 7-й мотоброневой бригаде — с юга.
