Андрей Судоплатов - Тайная жизнь генерала Судоплатова. Книга 2
Итак, мы имели две версии, рожденные первоначально нашей дезинформацией, переданной Максом.
В феврале 1943 года мы получили из Лондона модифицированную версию сообщения Демьянова в Берлин вместе с указанием, что германская разведка имеет в военных кругах Москвы свой источник информации. Позднее через нашего резидента в Лондоне Чичаева британская спецслужба предупредила нас: есть основания полагать, что у немцев в Москве важный источник, через который просачивается военная информация. Мы поняли, что речь идет об Александре.
Следует отметить, что операция «Монастырь» с участием Гейне-Макса была задумана как чисто контрразведывательная… Однако позднее операция приняла характер стратегической дезинформационной радиоигры».
Помимо операции «Монастырь», советские разведслужбы во время войны вели примерно восемьдесят радиоигр дезинформационного характера с абвером и гестапо. В 1942–1943 годах Москве окончательно удалось захватить инициативу в радиоиграх с немецкой разведкой.
Моему отцу пришлось стать свидетелем бюрократических интриг, начавшихся впоследствии между военной контрразведкой СМЕРШ, НКВД и руководством военной разведки:
«Возглавлявший СМЕРШ Абакумов неожиданно явился ко мне в кабинет и заявил, что по указанию советского Верховного Главнокомандования мне надлежит передать ему все руководство по радиоиграм: этим делом должна заниматься военная контрразведка, которая находится в ведении Наркомата обороны, а не НКВД. Я согласился, но при условии, что будет приказ вышестоящего начальства. Через день такой приказ появился, за нами оставили две радиоигры: опера-«Монастырь» и «Послушники» (еще одна радиоигра по дезинформации немцев). Абакумов остался крайне недоволен поскольку знал, что результаты этих операций докладываются непосредственно Сталину.
После того как Абакумову не удалось подчинить себе радиоигры «Монастырь» и «Послушники», он угрожающе предостерег меня:
— Учтите, я этого не забуду. Я принял решение в будущем не иметь с вами никаких дел!..»
Операция «Послушники» проводилась под прикрытием как бы существовавшего в Куйбышеве (теперь — Самара) антисоветского религиозного подполья, поддерживаемого Русской Православной Церковью в Москве. По легенде возглавлял это подполье епископ Ратмиров. Он работал под контролем Зои Рыбкиной в Калинине (ныне — Тверь), когда этот город находился в руках немцев.
При содействии епископа Ратмирова и митрополита Сергия удалось внедрить двух молодых офицеров НКВД в круг церковников, сотрудничавших с немцами на оккупированной территории. После освобождения Калинина епископ Ратмиров переехал в Куйбышев. От его имени их направили из Куйбышева под видом послушников в Псковский монастырь с информацией к настоятелю, который сотрудничал с немецкими оккупантами. Оба послушника были известны немцам.
Немцы послали в Куйбышев радистов из числа русских военнопленных, которых там НКВД быстро удалось перевербовать. Тем временем два офицера-«послушни-ка» развернули в монастыре кипучую деятельность. Среди церковных служителей было немало агентов НКВД, что облегчало их работу.
Немцы были уверены, что имеют в Куйбышеве сильную шпионскую базу. Регулярно поддерживая радиосвязь со своим разведбюро под Псковом, они постоянно получали от нас ложные сведения о переброске сырья и боеприпасов из Сибири на фронт. Располагая достоверной информацией от своих агентов, мы в то же время успешно противостояли попыткам псковских церковников, сотрудничавших с немцами, присвоить себе полномочия по руководству приходами Православной Церкви на оккупированной территории.
Подготовленные для советского руководства материалы о патриотической позиции Русской Православной Церкви, ее консолидирующей роли в набиравшем силу антифашистском движении славянских народов на Балканах и неофициальные зондажные просьбы Рузвельта улучшить политическое и правовое положение Православной Церкви, переданные через Гарримана Сталину, очевидно, убедили его пойти навстречу союзникам и вести по отношению к Церкви менее жесткую политику. Сталин сделал неожиданный шаг: разрешил провести выборы патриарха Русской Православной Церкви.
Должность патриарха была упразднена еще Петром Первым, как только церковные иерархи начали выступать против его реформ. Такое положение сохранялось почти двести лет, до 1917 года. После свержения монархии в России Временное правительство разрешило Православной Церкви провести выборы патриарха. Им стал Тихон. После его смерти советское правительство не разрешило выборы нового патриарха, и только во время Великой Отечественной войны, когда Сталин осознал значение Церкви для сплочения народа, в 1943 году Патриарх всея Руси был избран. Им стал Местоблюститель Патриаршего Престола митрополит Крутицкий и Коломенский Сергий (Старгородский). Мои родители присутствовали на церемонии интронизации. По приказу Сталина епископ Ратмиров после войны был награжден золотыми часами и медалью.
Сложной была в это время и конфронтация Абакумова с Берия. В течение всей войны наркомом обороны был Сталин. При нем военную контрразведку (СМЕРШ) передали из НКВД в ведение Наркомата обороны, и начальником СМЕРШа, по рекомендации Берия, утвердили Абакумова. Таким образом, занимая эту должность, Абакумов стал заместителем Сталина как наркома обороны, что значительно повышало его статус и давало прямой выход на Хозяина.
Теперь он был фактически независим от Берия и превратился из подчиненного в его соперника. В 1943 году без санкции Берия Абакумов арестовал комиссара госбезопасности Ильина, опытного начальника 3-го отдела Секретно-политического управления НКВД, ведавшего вопросами работы с творческой интеллигенцией. В соответствии с правилами, отмененными лишь при Горбачеве никто не имел права арестовать высокопоставленное должностное лицо без согласия начальства. Бывали, правда, исключения, но каждый раз они рассматривались как ЧП. Ордер на арест подписывал прокурор, но на нем в левом нижнем углу обязательно должна была быть санкция непосредственного начальника того лица, которое подвергалось аресту: «Согласовано» — и подпись. Санкция же Берия в данном случае отсутствовала.
Отец вспоминал, что Ильин пользовался в НКВД большим уважением. В течение пяти лет, до того как началась операция «Монастырь», он «вел» Демьянова и также участвовал в этой радиоигре с немцами на ее начальной стадии. В 1937–1938 годах он избежал ареста, хотя и был старшим оперативным работником, поскольку в то время отвечал за работу с меньшевиками, уже не представлявшими интереса для Сталина.
