Роман Гноевой - «Сектор Газа» глазами близких
Вот, и с начала 90-х я сидел себе в студии, потихонечку работал. Работал и в студии «Мир», с которой тогда московская история «Сектора» и началась. Студийная работа мне всегда больше по душе была — сидишь себе за пультом, все спокойно... И, кстати, если бы тогда меня Юрка не попросил бы, я бы ни за что не вернулся на сцену. А в 1995 году я вообще свалил из Москвы обратно в Воронеж. Не всем же в Москве жить... Я просто не люблю этот город. Вот в Питер я бы уехал. А в Москву — нет.
И, кстати, когда я вернулся в Воронеж уже как музыкант концертного состава «Сектора Газа», то снова пошел работать в рестораны. В этой же «Лагуне» работал в перерывах между гастролями — нужно же чем-то заниматься, да и деньги лишние не помешают. Это вон Юрка мог целыми днями ни хрена не делать. Но, знаешь, работа в ресторанах мне никогда особо не нравилась. Есть свой кайф и в работе на огромной сцене, есть кайф и в студийной работе, а в ресторане какой кайф? Так — деньги заработать.
А вот что касается «Сектора Газа»... За Юркиным творчеством я следил с самых первых дней, когда «Газ» только появился в Москве. Услышал записи, пошел к Дельцову в студию «Мир» при гостинице «Орленок» и спросил, что это за группа такая. Попросил познакомить. Ничего оказались ребята. И хотя я в «Газ» как постоянный музыкант пришел только после ухода Ушакова, я с ними и до этого иногда играл. То за Якушева на ударных, то за пультом... А в 1995 году Юрка позвал меня в коллектив. У меня-то вообще сложная ситуация была — и Юра мне друг, и Ушаков, на место которого я шел, тоже друг... Короче, не очень приятная ситуация оказалась. Я сначала отнекивался, но потом Юра меня уговорил.
Вот, хоть кто-то и говорит, что, мол, в «Газе» музыки нет, но мне нравилось Юркины вещи играть. Юрка каким-то своим чутьем чуял, что именно нужно играть. Часто приносил какую-то кассету и говорил: вот, мол, мужики, послушайте — так сможете сыграть? Помнишь песню одну с альбома «Наркологический университет миллионов»? Он нам тогда кассету турецкую притащил и попросил музыку снять «один в один». А иногда и сам не знал, что ему нужно. Сидели, пробовали, Юрка слушает — нет, не то. Потом сам становился к клавишам, говорил: «Блядь, понаучились тут в музыкальных училищах!» Одним пальцем сыграет какой-то «собачий вальс» и говорит: «Вот, бля, как надо!». А поклонникам все нравилось. Ведь, по большому счету, Юра Хой не музыкант. И — не певец, тоже по большому счету. И, если уж брать совсем большой счет, Юра Хой и на поэта не тянет. А вот в совокупности все выходило классно! Т.е. по отдельности он — никто и ничто, а все вместе — гений! Куда ни приедем, поклонники кричат: «Мужики, вы — лучше всех! Вы — best! Равных вам нет! Кроме вас нам никого не нужно!» А почему так получалось? Наверное, потому, что Юра, как автор, никогда не терял своей самобытности, «самости». Он никогда не старался никому подражать, никогда не хотел на кого-то походить. Да, он тырил чужие мелодии, но именно, что он их даже по-своему тырил, без претензий на свой полет мысли. И, если тырил, то делал из этого пародию. Как, например, из Red Hot Chilly Peppers в «Сказке». И еще — Юрка никогда не слушал чужих советов. Нет, конечно, он мог спросить совета, выслушивал все, что ему говорили, но всегда поступал по-своему. И такое происходило, кстати, не только в области музыки. Вообще, на все заморочки, которые происходили с «Сектором», ответ нужно искать у Юрца. Только он один знает, почему то или иное происходило. Потому что весь «Сектор Газа» от начала до конца был замыслом одного только Юры Хоя.
Вот, например, только один Юра мог определить, в каком стиле мы играли. Сначала было определение — панк-рок-жлоб-группа. А Юра свою музыку вообще никак не определял. Говорил, что это все — рок. Да, что рок, это однозначно, но какой? Последнее время это был тяжелый рок. Я, кстати, из-за этой тяжести и последний альбом «Восставший из ада» не могу слушать. Депрессивный он какой-то, тоску — печаль наводит. Да и с мистикой у Юрки вышел какой-то перебор. Нет, конечно, у нас и раньше полно было этих Юркиных любимчиков — мертвецов с вампирами, но раньше к этой нечисти другое отношение было. Так, по приколу, посмеяться... А на последнем альбоме все так серьезно пошло, такой потусторонний загруз. Я вообще не думаю, что Юрка серьезно этим мистицизмом увлекался. Да, конечно, у него была огромная коллекция видеофильмов с «ужастиками», он всего Кинга перечитал по несколько раз... Но, на мой взгляд, все это для него было как источник вдохновения для своих песен.
Мне больше нравились другие Юркины вещи — веселые, в народном духе. Ведь есть песни, которые на ту же «Мотаню» похожи — по мелодике, по духу. Вот эти песни мне нравились. Они, как мне кажется, на самого Юрку похожи — он такой же был простой, добрый, открытый...
Мне Юрки сейчас часто не хватает. Вот, не проходит и дня, что бы я его не вспомнил. Знаешь, вот сижу, задумаюсь о чем-то, а перед глазами лицо Юркино встает, как будто мне чего-то сказать хочет...Да. Знаешь, после похорон ко мне его жена Галя подошла и говорит: «Игорь, мне всегда Юра говорил, что у него два корефана остались — Игорь да Вадик Глухов. И говорил, что, если меня не будет, то, что б я к вам всегда обращалась...»
Но дело не в этом. Вот, у меня 4 года назад умерла сестра. А мы были на гастролях. Так Юра, ни слова не говоря, дал мне тысячу долларов и сказал — езжай, а о гастролях не думай, сами справимся.
Или другой случай был — у Оли мать умерла. Юра ее сам хоронил, сам поминки устраивал. Он вообще к Оле как к дочери относился... Он же пытался ее бросить. Однажды вызвал нас и попросил срочно перевезти его веши домой в Воронеж. Ну, мы за одну ночь на двух машинах все перевезли в Воронеж. А Юрка через две недели сбежал обратно к Оле. Пришлось и вещи обратно везти... Приехали, спрашиваем: ну, ты что? А он — мужики, ну не могу я ее вот так бросить! Короче, махнули мы рукой — блин, решайте сами. Ну, а потом выяснилось, чем эта Оля его «приворожила» — сам понимаешь, чем... Когда все эти истории с «герычем» вылезли наружу, мы стали Юрку уговаривать бросить это дело, лечь в больницу. Он сначала нас вроде бы послушал, но потом... Короче, он нас обманывать стал.
Я-то всегда понимал по глазам — выпил он или «дозу» принял.
А так по жизни он нормальным мужиком был. Добрым, но без этого слюнявого сюсюканья. Мог быть, конечно, и злым — по настроению. Но вот агрессивным он никогда не был, это факт. И, что характерно, без этой «звездной болезни». Да он вообще к славе никогда особо не стремился. В смысле, не хотел, что бы его на улице узнавали, фанаты там приставали... Он хотел нормально жить. А на самом деле, Хой был настоящей «звездой» и собирал такие стадионы, которые нашим попсовикам никогда не снились! Вот, например, прошлой осенью мы выступали под Вильнюсом — ну, в городке, где холодильники делают. А там, короче, был какой-то праздник, и они по этому случаю устроили рок-фестиваль. Я не знаю, сколько там человек было — тысяч сто, наверное. Перед нами выступали Bad Boys Blue — суперзвезды! А толпа орала — «Сектор Газа» давай!» Или когда мы выступали на Рок-саммер в Таллине. Там грандиозный фестиваль был, куча групп и все строго соблюдали регламент — играть по часу. Вот, а в это время на соседней сцене настраивалась другая команда. И так по очереди без перерыва кто-то играл. Вот, мы играем, а на соседней сцене готовились М-People, а нас публика задержала еще почти на час, так выступление М-People чуть вообще не сорвалось. Или взять наше последнее турне по Германии. Нам обещали, что мы поедем с сольными гастролями. А на месте оказалось, что нас опять в «солянку» запихнули — там, кроме «Газа», был Кай Метов, Ника какая-то, «Академия»... Короче, много этих попсовиков там было, всех уж не упомнишь. Понимаешь, эти «звездюки», типа Мето-ва — они там в Германии никому на фиг не нужны. Ну, они собрали «солянку», а народ все равно их прокидывает. Вот тогда они и решили позвать «Сектор Газа». Народ-то валил на нас, а бабки от концертов между всеми «пилились»...
