Маргарита Смородинская - Маяковский и Брик. История великой любви в письмах
В. Маяковский – Л. Брик
<1923 г. (?) Москва.>
Дорлил (дорогой лилек)
Оказывается в Свердловском меня ждут сегодня. Еду и через час буду в Доме печ.
В. Маяковский – Л. Брик
<15 января 1924 г. Харьков>
Дорогое ослепительное и родное солнышко Лисик.
Скучаю по тебе очень страшно!!
Вчера приехал в Харьков, а через полчаса еду в Киев обратно.
Не скажу чтоб ездить было чересчур удобно. А вчера я нашел у себя на шее зверя евшего меня. Я зверя убил но сижу и считаю дни. И ты меня, пожалуйста не бросай если зверь был ядовитый!
Дописываю уже в вагоне. В Ростов очевидно съездить не удастся – все помещения заняты съездами Советов.
В Харькове было полно, но с легкой проредью в ложах, а зато в Киеве стояло такое вавилоненье столпотворенское что были даже два раненых. С книжками ничего не удается, т. к. не сижу нигде в городе более половины дня.
Вот и вся моя жизнь.
В Харькове заходил к Карелиным, жизнь сверхъестественной тусклости но зато у них серая кошка подает лапку. Я глажу всех встречнывых собаков и кошков. В Киеве в гостинице есть большая рыжая с белыми крапинками.
Должно быть приеду скорей даже чем рассчитывал. Целую тебя вовсю.
Твой Америго Веспуччи, Свен Гедин и прочий путешественник
Щен
Л. Брик – В. Маяковскому
<13 февраля 1924 г. Париж – Москва>
Мой адрес 41 Rue Laugier. Целуем.
Лили Эльза
В. Маяковский – Л. Брик
<14–15 февраля 1924 г. Москва>
Дорогой-дорогой, любимый-любимый, милый-милый Лисятик!
Пишу тебе на тычке т. к. сию минуту еду в Одессу и Киев читать и сию же минуту получил твое письмецо и Шариково.
Спасибо.
Слали тебе телеграмму по сообщенному тобою адресу, но нам ее вернули «за ненахождением» так что на этом письме адрес тебе пишет Лева, узнав настоящий.
Мы живем по-старому. Был пока что на «Лизистрате», но сбежал с первого акта.
Дочего дрянь!
Рад ехать в Одессу. Тут ужасные ветра и холод.
Пиши детик из Парижа и скорей!
Целую тебя крепко-крепко.
Весь твой
Эльза Триоле и Лиля Брик. Москва. 1925 г.
Л. Брик – В. Маяковскому, О. Брику
<23 февраля 1924 г. Париж – Москва>
Милые мои кошки, собаки и белки, что с американской визой? Волосик, ты получил мое и Шарика письмо? Телеграмма от него уже есть? Не вредно было бы написать мне разочек!
В Ниццу не поеду: там съезд русской эмигрантщины. Если получу визу – в Испанию; если нет – куда нибудь на юг Франции, пожариться недельку на солнце.
Здесь совсем искутилась. Эльзочка завела записную книжечку, в кот. записывает все наши свидания, на десять дней вперед! Я начинаю мечтать о тихой жизни!
Танцую, но – нет Герцмана, кроме Герцмана!!! Все они ему в подметки не годятся, а друг его, Rene, препротивный субъект.
Наши более или менее постоянные кавалеры – Leger (художник) и Шалит (Герцман, кажется, знает – из Лондона). Оба очень славные малые. Водят нас повсюду – от самых шикарных мест – до апашей, включительно.
Хорошие тряпки и здесь очень дороги. Если выиграете какие нибудь бешеные деньги, можете послать через банк, телеграфно (абсолютно выгодно!) или через Либера, если не очень много (….!!!!….)
Что с А. М.?
Очень много книг и журналов, посланных Эльзой – пропало. Привезу все сама.
Сейчас очень поздно – спать хочется и чернила в ручке кончились. На днях напишу подробно. Привет всем, всем, всем. Ужасно люблю вас, обнимаю, целую.
Ваша Лиля
Левочке пишу отдельно.
Л. Брик – В. Маяковскому
<29 марта 1924 г. Париж – Москва>
Английская виза просрочена. Через неделю еду Москва. Беспокоюсь об Осе. Телеграфируйте. Целую.
Лили
Л. Брик – В. Маяковскому
<30 марта 1924 г. Париж – Москва>
Володя телеграфируй Hotel Iena куда едешь. Подожду. Целую.
Лили
Л. Брик – В. Маяковскому
<14 апреля 1924 г. Париж – Берлин>
Мой родненький маленький щенятик и Волосит! Страшная беда: твою телеграмму, о том, что выезжаешь – получила в один день с английской визой! Не могу не поехать на несколько дней в Лондон, мама всё время хворает и умоляет приехать. Могу выехать только послезавтра из-за визных и одежных дел.
Париж надоел до бесчувствия! В Лондон зверски не хочется!
Соскучилась по тебе!
Ты не знаешь, до чего обидно было возвращаться с английской границы. У меня всяческие предположения на этот счет, о кот. расскажу тебе лично. Как ни странно, но мне кажется, что меня не впустили из-за тебя.
Я нисколько не похудела, слишком вкусно кормят! Хочется знать, как поживает твое пузо.
Еще одно горе: мне подарили было щенка! (Посылаю тебе фотографии его матери en face и в профиль.) Но теперь оказывается, что в Англию ввоз собак запрещен! Кроме того, все советуют купить в Англии, потому что там их родина (басаврюков) и есть, из чего выбирать. Так что жди нас вдвоем!
Я люблю тебя и ужасно хочу видеть.
Целую все лапки и переносики и морду.
Твоя Лиля.
В. Маяковский – Л. Брик
<20 мая 1924 г. Ленинград >
Дорогой мой Лисеныш.
Никто мне не рад потому что все ждали тебя. Когда телефонируешь сначала говорят: «А!» а потом: «У…». Вчера читал сегодня завтра и еще не то в четверг не то в пятницу. Так что буду субботу – воскресенье. Дел никаких, потому что все руководители выехали в Москву*. Завтра в 5 ч. пьет у меня чай Рита а в 7 все лингвисты.
Как здесь тоскливо одному. Это самый тяжелый город. Сейчас иду обедать к Меньшому. Ужасно милый парень. У моих афиш какие-то существа разговаривают так: «Да, но это не трогает струн души». Винница*.
Целую тебя сильно-сильно, ужасно-ужасно.
Твой Щен.
Поцелуй Скоча и Оську если у них нет глистов.
Л. Брик – В. Маяковскому
<7 июля 1924 г. Москва>
Волосит,
Знаю, что я тебе ничего не должна дарить: ты выбросишь или спрячешь в ящик.
Поздравляю и крепко целую.
Твоя Лиля <кошечка>
В. Маяковский – Л. Брик
<Лето 1924 г. Москва>
Доргой мой родной и милый Кашалотик я ужасно ужасно по тебе скучаю.
Горюю что не могу ехать сегодня на дачу но Рощин чуть не заплакал при моем отказе. Завтра жду тебя на Водопьяном если еще не буду позвони мне
Весь твой
Щен
В. Маяковский – Л. Брик
<27 августа 1924 г. Москва – Тифлис>
Здоровы. Почему целуешь только Осю. Обнимаю целую.
Лиля
Эльза Триоле. Фотохудожник А. Родченко
