В. Перфилов - Жизнь Владимира Ильича Ленина: Вопросы и ответы
В. Алексеев и А. Швер в книге «Семья Ульяновых в Симбирске» пишут: «Отдаленность Владимира Ильича от революционных организаций того времени можно объяснить, с одной стороны, влиянием семейных условий, ибо семья Ульяновых была только либерально, а не революционно настроена, а с другой — отсутствием у Владимира Ильича в то время такого круга знакомых, который мог бы ввести его в революционную среду»[117]. В примечании Анна Ильинична указывает: «Александр и Владимир Ильичи были очень молоды: оба окончили гимназию в 17 лет. В те годы политические убеждения не определялись так рано»[118].
В 1883 г. Анна, поступившая на Высшие женские (Бестужевские) курсы, и Александр, принятый в университет, уезжают в Петербург. Газеты сообщали о студенческих волнениях в Петербурге, Москве, Киеве. Родители беспокоились за судьбы детей. И когда летом
1885 г. Александр и Анна приехали на каникулы в Симбирск, отец решил поговорить с сыном. Дмитрий Ильич Ульянов вспоминал: «У меня с детства сохранился в памяти следующий случай. Отец с братом гуляли по средней аллее сада. Гуляли очень долго и говорили о чем-то тихо и чрезвычайно сосредоточенно <…> Я вгляделся в их лица и понял, что обсуждается что-то очень важное <…> Я совершенно убежден, что описанный разговор был на политические темы <…> Мои предположения вполне подтверждаются словами отца, сказанными Анне Ильиничне, уезжавшей в Петербург: «Скажи Саше, чтобы он поберег себя хоть для нас»[119].
А вот что пишет Анна Ильинична: «Володе в последнее лето, проведенное со старшим братом, было только 16 лет. В то время молодежь, особенно в глухой, чуждой общественной жизни провинции, не определялась так рано политически. Зимой того года, когда я много гуляла и говорила с Володей, он был настроен очень оппозиционно к гимназическому начальству, к гимназической учебе, к религии также, был не прочь зло подтрунить над учителями — одним словом, был, так сказать, в периоде сбрасывания авторитетов, в периоде первого, отрицательного что ли, формирования личности. Но вне такого отрицательного отношения к окружающему- для него главным образом к гимназии — ничего определенно политического в наших разговорах не было, а я убеждена, что при наших тогдашних отношениях Володя не скрывал бы от меня таких интересов, расспрашивал бы меня о питерской жизни с этой стороны <…> Летом, я помню, мы отмечали оба с Сашей, удивляясь этому, что Володя может по нескольку раз перечитывать Тургенева <…> и это в те месяцы, когда он жил в одной комнате с Сашей, усердно сидевшим над Марксом и другой политико-экономической литературой, которой была тесно заставлена книжная полка над его столом <…>.
Итак, определенных политических взглядов у Володи в то время не было»[120].
ВИДНЫЙ МЕНЬШЕВИК Н. ВАЛЕНТИНОВ, АВТОР РЯДА КНИГ О ЛЕНИНЕ, ПИСАЛ, ЧТО ВОПРЕКИ УТВЕРЖДЕНИЯМ ОФИЦИАЛЬНОЙ БИОГРАФИИ ЛЕНИНА О ЕГО ТЕСНОЙ ДРУЖБЕ СО СТАРШИМ БРАТОМ, НА САМОМ ДЕЛЕ ДРУЖБЫ МЕЖДУ НИМИ НЕ БЫЛО. ВЕРНО ЛИ ТАКОЕ УТВЕРЖДЕНИЕ?
Насколько известно, Валентинов не был лично знаком с Александром Ульяновым, да и с В.И.Лениным познакомился, когда тот уже был зрелым человеком. Дальше Валентинова идет американец Луис Фишер в своей книге «Жизнь Ленина», говоря, что «есть основания считать, что <…> Саша недолюбливал Володю»[121].
Характеризуя взаимоотношения Александра и Владимира, и тот и другой ссылаются на воспоминания Анны Ильиничны Ульяновой-Елизаровой, где она рассказывает о том, как осенью 1886 г. в Петербурге задала брату вопрос: «Как тебе наш Володя?», и он ответил: «Несомненно, человек очень способный, но мы с ним не сходимся»[122] и не пожелал уточнить причину. Анна Ильинична пишет: «Я объяснила это себе тем, что Саше не нравились те черты характера Володи, которые резали, но, очевидно, слабее, и меня: его большая насмешливость, дерзость, заносчивость, — главным образом, когда они проявлялись по отношению к матери, которой он также стал отвечать порой так резко, как не позволял себе при отце. Помню недовольные взгляды Саши при таких ответах»[123].
Как-то раз, когда братья сидели за шахматами, к ним подошла Мария Александровна и «напомнила Володе какое-то требование, которое он не исполнил. Володя отвечал небрежно и не спешил исполнить <…>.
— Володя, или ты сейчас же пойдешь и сделаешь, что мама тебе говорит, или я с тобой больше не играю, — сказал тогда Саша спокойно, но так твердо, что Володя тотчас встал и исполнил требуемое»[124].
«…Всякая насмешка, поддразнивание были абсолютно чужды его <Александра — Ред.> натуре. Не только сам он никогда не подсмеивался, но даже реагировал как-то болезненно, когда слышал такие насмешки от других. Володе насмешка была свойственна вообще, а в этот переходный возраст особенно <…>.
Я этим объясняю такое решительное заявление Саши, хотя различие натур обоих братьев выделялось уже с детства <…> несмотря на безграничное уважение и подражание Саше со стороны Володи с ранних лет»[125].
Те, кто пытается вложить в слова Александра «мы с ним не сходимся» смысл политический, видя в них чуть ли не начало разногласий народников с марксистами, явно грешат против истины. Как в начале 1886 г., когда Анна из бесед с Владимиром заключила, что его идейное самоопределение еще не наступило, так и летом в Кокушкино стало очевидно, что до политической ориентации ему еще далеко. Именно там, в последнее для братьев совместное лето 1886 года, когда Саша упорно штудировал Маркса, Володя лежал рядом на своей кровати и с упоением перечитывал Тургенева[126].
Трагическая смерть Александра на эшафоте за участие в заговоре против царя Александра III подтолкнула Владимира к решению посвятить свою жизнь революционной борьбе. О большом уважении к Александру свидетельствуют слова, сказанные Владимиром другу семьи Ульяновых Вере Васильевне Кашкадамовой, которая сообщила ему об аресте Саши: «Значит, Саша не мог поступить иначе, значит, он должен был так поступить».
ДИРЕКТОР СИМБИРСКОЙ ГИМНАЗИИ Ф.М. КЕРЕНСКИЙ В ХАРАКТЕРИСТИКЕ, ВЫДАННОЙ ВЛАДИМИРУ УЛЬЯНОВУ ПО ОКОНЧАНИИ ГИМНАЗИИ, УКАЗЫВАЕТ НА ЕГО «ИЗЛИШНЮЮ ЗАМКНУТОСТЬ», «НЕЛЮДИМОСТЬ». КАК СКЛАДЫВАЛИСЬ ОТНОШЕНИЯ ВЛАДИМИРА УЛЬЯНОВА С ОДНОКЛАССНИКАМИ?
Анна Ильинична Ульянова писала: «Больших приятелей у него в гимназические годы не было, но, конечно, нелюдимым его никак нельзя было назвать».[127]
А. Наумов в своих воспоминаниях отмечал:
