Джоанна Лайт - Убийство Мэрилин Монро раскрыто
То есть проверить версию со «Скорой», врачи которой то забирали, то возвращали труп, не получится.
Оставалось надеяться, что что-то прояснят следующие собеседники.
Если Спиндель работал на Джимми Хоффа, то на кого же трудился Фред Оташ? Неужели и впрямь на саму Монро?
В таком случае она либо действительно ждала кого-то из Кеннеди и хотела спровоцировать на откровенность, либо серьезно опасалась за свою жизнь. Как мы знаем, прослушка не помогла.
Понятно, что братья Кеннеди вовсе не намеревались приезжать в дом к отставной любовнице, чтобы выяснять с ней отношения. Непонятно, зачем Джон отправлял на переговоры с Мэрилин даже Бобби, думаю, у них была возможность найти кого-то, кто смог бы поговорить. Например, Пат или Питер Лоуфорды… Мэрилин вменяемая женщина, хотя и очень импульсивная, побушевала бы, но выносить грязь на всеобщее обозрение не стала бы. Она была больна, но не тем, о чем твердили таблоиды.
Джона разговорить оказалось трудней, он словно жалел, что согласился встретиться.
– Джон, Фред Оташ действительно прослушивал дом Монро?
Он пожимает плечами, словно и не намеревался говорить ничего откровенного.
– Тогда все всех прослушивали, было какое-то помешательство на этих «жучках».
Он намерен все ответы давать так обтекаемо? Нет уж! Я буду спрашивать в лоб.
– Для кого, по чьему заданию он это делал?
– Ди Маджио.
– Что?! Джо Ди Маджио прослушивал дом Мэрилин? Зачем?!
– Чтобы знать, что ее не обижают. Болтали, что они собрались второй раз пожениться, – думаю, нет. Джо не нужна такая обуза, хотя он и любил Монро. Он всегда помогал, помог бы и в этот раз, если бы она не связалась с Кеннеди.
Услышанное перечеркивало все предыдущее. И кому из них верить?
Питер утверждал, что Мэрилин и Ди Маджио назначили свадьбу и собирались праздновать на лужайке возле дома, а Джон говорит противоположное.
Вот вам и свидетели, хоть новое расследование организовывай, чтобы понять, кто из них лжет! Только привычка доводить начатое до конца не позволила вдруг «вспомнить», что у меня открыта вода в душе или изобразить несуществующий звонок по телефону со срочным вызовом из-за внезапной болезни собаки, чтобы иметь возможность поспешно уйти.
Сознаюсь, мне симпатичен простой парень Джо Ди Маджио и их с Мэрилин решение повторно попытаться создать семью, очень хотелось, чтобы у Монро было хоть гипотетическое счастье, пусть несостоявшееся, но близкое и возможное.
Ведь почти получилось, если бы не гибель, вполне могла сложиться семья. А этот незаконный подслушиватель сидел и рассказывал противоположное. Вопреки всем законам репортерства, я почти ненавидела собеседника, но продолжала сохранять невозмутимый вид и была вознаграждена за это.
– Это ваши люди испортили уже стоявшие в доме «жучки»?
Он посмотрел на меня с любопытством:
– Успели поговорить с кем-то из людей Спинделя? Да, мы поставили вместо их устройств свои, а им оставили парочку, чтобы не было так обидно. Заметьте, мы действовали с согласия хозяев, а они нет.
– Монро знала о «жучках»?
– Догадывалась.
Я просто возмутилась:
– Знать и догадываться – разные вещи! Как можно говорить о согласии?
Джон кивнул, закурил и пояснил:
– Согласие мы получили от ее экономки мисс Юнис Мюррей. Сразу отвечаю на не заданный пока вопрос: у нее было право разрешать или запрещать какие-то действия в доме. Монро слишком невнимательно читала бумаги, которые подписывала, она могла выгнать экономку с работы, но последствия не заставили бы себя ждать.
Я невольно фыркнула:
– Да уж!
– Вы об убийстве? Да, вы правы.
И снова я замерла, теперь уже на вдохе. Второй человек, имевший возможность если не видеть, то слышать хотя бы немного из происходившего в доме Мэрилин, утверждал, что ее убили.
– Оташ говорил, что слышал, как умирала Монро. Почему же ей не пришли на помощь и где был Оташ, когда все это слушал?
– Вы попали в десятку. Приятно беседовать с человеком, который так много знает. Наверное, журналисты редко осведомлены не хуже интервьюируемого?
Он говорил приятные для меня слова, но что-то во взгляде и голосе заставляло насторожиться, была легкая насмешка. Я начала злиться.
– Так все же, где был Оташ и почему не пришел на помощь?
– Оташ был в офисе, а на помощь не пришел потому, что было поздно. Это происходило на следующий день.
– Так он слушал запись?
– Конечно.
– А кто записывал?
– Я.
Мне пришлось сделать мгновенную паузу, чтобы не выдать собственного к нему отношения.
– А вы почему не пришли?
Теперь паузу сделал он. Усмехнулся (как же я ненавидела его за следующие слова!):
– Потому что там делали то, что должны были делать.
– Вы хотите сказать, что должны были убить?!
Какой-то человек, выгуливавший собаку, почти шарахнулся от нас, услышав часть моей фразы. Нужно осторожней, не то обеспокоенные окружающие могут вызвать полицию.
– Юнис Мюррей делала назначенную доктором Гринсоном процедуру. Гринсон назначил все правильно, он просто не учел, что в организме Монро уже много наркотиков и без того.
– Вы не любите Монро?
– А за что ее любить? Кривляка, обожавшая выставлять себя голышом, наркоманка и пьяница… За что?
Я понимала, что не все в мире любят Монро, но никогда не думала, что встречу такого человека и даже буду с ним беседовать. Теперь не удивительно, что, услышав, как ее убивают, этот вот не пришел на помощь, даже если прятался за портьерой в спальне.
Он заметил мое смятение, усмехнулся:
– Вам неприятно мое отношение к Монро? Но у каждого свое мнение, я слишком много слышал такого, после чего не могу уважать многих весьма уважаемых другими людей.
Не успела я с мысленным вздохом согласиться, как получила продолжение:
– Все в мире циклично, все развивается по спирали. Когда на новом витке своего расследования вы окажетесь в этом же месте, вспомните мои слова: каждый делал свою работу.
Значит, все-таки убийство, но по неосторожности. Мюррей сделала клизму с хлоралгидратом, не зная, что та окажется смертельной. Конец расследования?
Настроение было отвратительным, потому что выявлялась немыслимо глупая смерть самой красивой женщины двадцатого столетия. В ту минуту я была готова принять лучше подушку Роберта Кеннеди, чем вот такое – красивое тело, погубленное нелепой клизмой.
Джон решил, что с него откровенности достаточно, поднялся со словами:
– Извините, мне пора.
Я задала последний вопрос:
– Почему Оташ не рассказал об этом и не предоставил пленки?
Собеседник снова опустился на свое место, но присел на краешек, словно давая понять, что отвечает на последний вопрос.
