Наталья Павлищева - Роксолана-Хуррем и ее «Великолепный век». Тайны гарема и Стамбульского двора
Женитьба султана хоть и поставила Роксолану на недосягаемую высоту и вне конкуренции, вызвала новый прилив всеобщей зависти и как следствие – ненависти к ней. Этой ненависти хватало и без звания кадины-эфенди.
Роксолана для гарема с первой минуты была белой вороной. Судя по всему, ее подарили Сулейману как раз к восшествию на престол. До того, будучи еще наследником престола, Сулейман правил и жил в Манисе вместе с матерью – Хафсой Айше. Это было обычаем, наследник (а Сулейман был единственным наследником отца) набирался ума-разума именно там.
Султаном он стал в сентябре 1520 года. Новый султан – это новая администрация, новые люди во власти, новые деньги, а значит, новые гаремы, в которые полезно доставить красавиц со всего света. Конечно, Сулейман перевез гарем из Манисы, но, по свидетельству современников, он был совсем маленьким – валиде, две супруги (Гульфем и Махидевран, самой первой, Фюлане, видно, уже не было в живых, о ней ничего не известно) и обслуживающий персонал. Всего восемнадцать женщин и трое сыновей.
То, что хорошо для шех-заде, неприемлемо для султана, но и оставлять отцовский гарем он тоже не мог, это неприлично. Старый гарем отправлялся на покой.
Это означает, что Роксолана в числе других попала в совершенно новый гарем, ведь к тем восемнадцати женщинам быстро прибавились еще пара сотен, а потом еще и еще. Не все одалиски, большинство просто прислуга, которая, как мы помним, вполне могла стать даже валиде, если очень повезет.
Значит, набрали огромный штат женской прислуги для гарема, в число которой входила и Роксолана. Если верить отрывочным сведениям о ее обучении, то понятно, откуда у нее такое образование и тяга к знаниям. Судя по всему, Роксолане повезло попасть в знаменитую школу наложниц в Кафе. Эта школа была крайне закрытой и готовила одалисок высшего класса, обучая не только умению бренчать на каком-то инструменте, цветисто объясняться в любви или считать на пальцах, не только премудростям ублажения мужского тела в постели, но и настоящим наукам: философии, математике за пределами десятка, географии, истории и еще много чему. Девушки осваивали основы арабского языка, хорошо знали персидскую поэзию…
Но это значит, что сама Роксолана обладала прекрасными данными, ведь учить дуру – только время зря тратить.
Возможно, тот самый владелец школы, почувствовав счастливый час, отвез нескольких лучших девушек в Стамбул для гарема нового правителя или кого-то из его особо приближенных. Роксолана попала на глаза Ибрагиму-паше. Это тоже судьба, потому что оценить не самую красивую, зато умненькую девушку мог не каждый – Ибрагим, на свою голову, смог.
Интересно, что было бы с Роксоланой, не заметь ее Ибрагим? Смогла бы она выжить, стать главной и единственной в другом гареме? Возможно, не смогла: не каждая старшая жена стала бы терпеть такую соперницу, редко какой хозяин оценил бы знание беспокойной рабыней трудов Платона или персидской поэзии. Роксолане повезло, она попала туда, где ее знания и веселый нрав пригодились.
Почему Ибрагим подарил девушку султану, а не оставил себе, неизвестно. В союзе друг с другом они могли бы править империей, потому что каждый влиял на султана именно в том, что было недоступно другому. Но союз не состоялся, напротив, были взаимная ненависть и вражда.
Султан Сулейман разглядел Роксолану, которой дали имя Хуррем, то есть «Дарящая радость», «Смеющаяся», не сразу, но и долго не тянул тоже. Во всяком случае, первого сына Роксолана родила осенью 1521 года, значит, на весь конфетно-букетный период у них были пара месяцев зимой, потому что сам гарем в Стамбуле организовали не сразу. А вот забеременела Роксолана явно сразу – когда султан отбыл в поход на Белград, она уже носила под сердцем его сына.
Как удалось девушке сохранить будущего ребенка? Наверняка помогло то, что она призналась в своем интересном положении самому султану, валиде оставалось только оберегать покой удачливой новенькой.
Завести до этого времени настоящих врагов в гареме Роксолана явно не успела, султан отправился воевать, а она осталась вынашивать ребенка, все в порядке вещей. Соперницей никому пока не была, у Сулеймана имелись три сына – Махмуд от самой первой жены Фюлане, рожденный еще в Кафе, Мурад, сын Гульфем, и Мустафа, сын Махидевран.
Между двумя кадинами сохранялось хрупкое равновесие, возможно потому, что обе не были матерями старшего сына султана, то есть формально ни Гульфем, ни Махидевран не являлись следующими валиде, такое место было вакантно.
Поэтому даже когда у Хуррем осенью 1521 года родился Мехмед, она еще не была соперницей. Да, кадина, да, родила сына, но ведь четвертого по счету… И даже то, что султан слал лично Хуррем письма, а та отвечала, сначала, видимо, воспринималось как каприз Повелителя. Ничего, больше этой удачливой девчонке в спальне Повелителя не бывать, одна наложница – один сын, с нее достаточно.
Но осенью произошло то, что перевернуло всю отлаженную систему гарема. Во-первых, Стамбул посетила нежеланная, страшная гостья – оспа. Это бывало часто, почти каждый год, никто не находил нужным как-то защищаться, полагая, что Аллах сам разберется, кого оставить в живых, а кого нет. Гарем даже Стамбул не покидал, оставаясь во дворце.
Беда не обошла стороной султанскую семью, причем нанесла очень точный удар – скончались два старших сына султана, Махмуд и Мурад!
Это меняло все: во-первых, Гульфем оставалась без сына и из кадины превращалась в обычную служанку, конечно, не истопницу, но просто приживалку. Валиде взяла ее к себе, но жизнь бедолаги теперь текла безрадостно, ждать ей было нечего.
Сын Махидевран Мустафа вдруг стал первым наследником, что превращало саму Махидевран в будущую валиде и поднимало на недосягаемую для остальных женщин высоту. Пока жив Мустафа, Махидевран – старшая жена!
Очень кстати оказался рожденный Роксоланой малыш Мехмед (возможно, именно это спасло ему жизнь). Но тогда Махидевран еще не боялась Роксоланы, они были не равны, у Махидевран – старший и уже довольно взрослый сын, которого просто обожал султан, а соперница только родила своего писклявого отпрыска.
Сначала султан повел себя вполне предсказуемо: он объявил Vali Ahad, то есть наследниками, Мустафу и Мехмеда по старшинству. Это не могло испугать Махидевран, ценность сына которой возрастала неизмеримо. Если Махидевран чего-то и боялась той осенью, так это возможной беды с сыном.
Однако дальше произошло непредвиденное: султан Сулейман впервые нарушил давние неписаные законы ради своей Хуррем, он снова позвал ее к себе, презрев принцип «Одна наложница – один сын», ведь она могла родить еще одного.
