Федор Архипенко - Записки лётчика-истребителя
Этот вылет был для меня поучительным, особенно тогда, когда я один оказался среди немецких истребителей, здесь меня спасла техника пилотирования.
Может, читая эти строки, кто-то будет недоумевать, почему я пишу об этом и даже заостряю внимание на неудачном вылете. А дело в том, что когда идешь в атаку на самолет противника, то все свое внимание как летчик-истребитель уделяешь тому, чтобы поймать неприятельский самолет в прицел и вовремя открыть огонь, назад в эти мгновения не смотришь и вот в этом случае необходим ведомый, который прикроет от возможной атаки сзади, ибо когда тот, который атакует, знает, что надежно прикрыт, он смело идет в атаку, спокойно ловит в прицел и в нужный момент нажимает гашетку, а если прикрытия нет или оно ненадежно, летчик атакует неуверенно, нервозно, с оглядкой и, как правило, атаки оказываются малоэффективными.
Таким образом ведомый является у ведущего не только щитом, но и его глазами для обозрения задней полусферы и конечно же нужно учитывать и значение стабилизирующего морального фактора, каким оказывается для ведущего надежный ведомый летчик.
Немецкие войска вместе с румынскими, перегруппировав войска, нанесли в конце мая 1944 года сильный контрудар севернее города Яссы. На земле и в воздухе начались кровопролитные бои.
Наземные войска немцев при поддержке авиации вклинились в нашу оборону на 10–15 км. Немцы наращивали давление с воздуха, перебрасывая авиацию с других фронтов.
Наши авиационные части перед самым наступлением немцев нанесли удары по аэродромам противника, а нашему полку была поставлена задача на высоте 3–5 тысяч метров блокировать аэродром в городе Роман. Вылетели тремя группами во главе с командиром полка. Первую группу повел Герой Советского Союза капитан Николай Гулаев, вторую группу — командир 3-й АЭ капитан Михаил Бекашенок, а третью возглавил я со своей 1-й АЭ… Когда наши штурмовики наносили удар по аэродрому в городе Роман, это очень впечатляюще выглядело с воздуха: разноцветные шквалы, вспыхивая и рассыпаясь, неслись друг на друга с самолетов-штурмовиков и с зенитных средств, которые охраняли аэродром.
Удар был нанесен внезапно на рассвете и, конечно, результаты были хорошие. Мы, истребители, свою задачу тоже выполнили, не допустив истребителей противника с других аэродромов и тем самым обеспечили работу штурмовиков.
Все было бы хорошо, но когда вернулись на свой аэродром, то обнаружили, что не вернулся командир полка подполковник Фигичев. Никто из летчиков не заметил, когда он исчез. Неприятность была большая.
Нервничая, ждали его: по расчетам горючее в баках его самолета еще должно было быть, так как времени с начала вылета прошло всего около 1 часа. Наконец, слышим характерный, ставший родным, звук, а затем появляется «Аэрокобра», с ходу идущая на посадку. Надо полагать, оторвался командир от группы, но затем восстановил ориентировку в воздухе и вернулся на аэродром.
Немецкое и румынское командование напрягало все силы, чтобы нанести урон нашим войскам, на поле боя использовало даже старые трофейные самолеты типа ПЗЛ-24, ПЗЛ-37, румынские «иары» и еще какие-то древние типы.
В одном из апрельских вылетов в район Тыргу-Фрумос я увидел, как со стороны солнца подходит группа из 18–20 бипланов под прикрытием истребителей Me-109. Немедленно вступил в воздушный бой и с первой же атаки сбил один из бипланов, остальные в панике начали удирать на юг, не помогло и прикрытие.
…В последних числах мая, вылетев группой в район севернее Ясс для прикрытия наших войск и подходя к линии фронта, доложил на КП, где тогда находился командир 7-го авиакорпуса генерал-майор авиации Утин:
— «Сокол», я Архипенко, прибыл на работу.
Получил торопливую команду:
— Немедленно спускайся до бреющего, немецкие самолеты штурмуют наши войска.
Сразу пошел на снижение и у земли увидел какие-то двухмоторные самолеты, опять-таки под прикрытием Me-109, обстреливающие наши войска. У земли на малой высоте дым, земля горит, пыль от разрывов снарядов и бомб поднимается высоко в воздух. В кабине запах гари, видимость плохая, на стеклах фонаря блики разрывов. Я перевел самолет после пикирования в горизонтальный полет и слева впереди увидел незнакомую двухмоторную машину. Подворачиваю истребитель, ловлю незнакомца в прицел, накрываю длинной очередью, вижу вспыхнувшее на нем пламя и как он, потеряв устойчивость, сразу сталкивается с землей. Второй такой же самолет оказался справа, его я атаковать не успел, он немедленно ускользнул за дымы и в лощину.
В этом бою Николай Бургонов и Евгений Мариинский сбили по одному самолету Me-109.
Вернувшись на аэродром, докладываю о воздушном бое и меня просвещают, что немцы создали свой самолет-штурмовик Хш-129, по типу нашего Ил-2.
В дальнейшем этого типа я в воздухе не встречал.
Тогда, поглощенный боевой работой, я не особенно интересовался попадавшимися типами неприятельских самолетов; чего-то особенного нам не встречалось, все они были уязвимы и горели. Нам, помнится, только рассказали, что немецкий штурмовик, он был хорошо бронирован и нес пушки, установленные так, что на малой высоте в горизонтальном полете мог обстреливать наземные войска.
Замысел в таком самолете был хороший. Но положение на фронтах складывалось не в пользу немецких войск и уже ничего не могло спасти фашистскую Германию от поражения: ни новые самолеты, ни сверхтяжелые танки, ни ракеты.
30 мая 1944 года в составе 6-ти самолетов мы вылетели в район западнее Ясс. Подойдя к линии фронта, я получил с КП сообщение, что с юга подходит группа бомбардировщиков. Одновременно с принятой радиограммой я увидел и неприятельские самолеты. Немедля с набором высоты влево повел группу, затем резко развернулся на 180 градусов и всей группой сзади, со стороны солнца атаковали «лаптежников». Сразу сбил один Ю-87, летчики эскадрильи тоже сбили несколько самолетов противника.
Вернувшись на аэродром, сразу же получил команду срочно подняться в воздух и следовать в район Ясс. Технический состав быстро начал заправлять самолеты горючим и боеприпасами. Вспоминаю, что мой самолет заправили горючим и уже заканчивали заправлять боеприпасами. Я включил радио и услышал, что командир 2 аэ Коля Гулаев со своей группой ведет тяжелый воздушный бой.
Как только закончили подготовку самолетов, сразу же вырулили на старт и взлетели.
Обычно мы делали круг над аэродромом для набора высоты, но в данном случае я принял решение прямо со взлета идти к линии фронта с одновременным набором высоты. В воздухе вначале я слышал Гулаева, а затем все стихло и на все мои запросы ответа не было. Подлетая к линии фронта, увидел впереди снизу появившийся Me-109, быстро подворачиваю самолет, ловлю в прицел, открываю огонь и тот с дымом начинает падать. Затем со всех сторон стали появляться «мессеры», набралось их штук 25–30. Начался воздушный бой моей шестерки с этой группой. Пришлось построить оборонительный боевой порядок — стали в вираж, друг за другом и, таким образом, не давали немцам возможности прицельно атаковать нас.
