Николай Японский - Дневники св. Николая Японского. Том ΙI
9/21 ноябяря 1892, Понедельник.
Батоо. Кунасе. Карасуяма.
Утром отправились из Батоо посетить христиан в деревне Мукада, лежащей у самого Батоо; всех домов в Мукада 54, христианских 4. (Общее название деревень сего места Нисимономура, Мукада–азана, Кунасе тоже азана). Христиане показались хорошими; катихизатор Сайто надеялся на приумножение христианских домов в сем месте. Кстати, заехали в деревеньку Кавасаки, состоящую из 10 домов, посетить один христианский дом. Потом вернулись в Батоо взять чемоданы и, простившись с братиями, провожавшими доселе, отправились в селение Кунасе, 1 ри от Батоо. Кунасе состоит из 90 домов, разбросанных небольшими группами. <…>
Должность сицудзи исправляет Иосиф Такаяма. Отправлять общую молитву приходит сюда катихизатор Сайто после полудня, отправивши молитву в Батоо; и бывает здесь потому воскресная молитва, коли приходит Сайто, в один час пополудни, коли его нет, то правит Андрей Ока. Я сказал, чтобы вперед молитва отправлялась утром, до полудня, ибо в час пополудни нет по церковному положенного Богослужения.
Есть здесь церковных денег 30 ен. Кроме того, есть церковная земля: 1 тан 8 сё. Землю эту христиане приобрели уже лет пять тому назад; купили ее на деньги, вырученные с обработки кёоюу–ци —(общей деревенской земли). Ныне эту землю — 1 тан 8 сё арендует Иосиф Такаяма, получается с нее 7 мешков моми, из которых он 3 мешка отдает в Церковь. По мере накопления денег имеется в виду расширить церковную землю.
В Кунасе, в доме Ока, мы отслужили краткий молебен, расспросили о церковных делах и хотели идти дальше, но братия, кроме угощения грушами, предложили и посильную трапезу, так как было уже далеко за полдень, то мы с охотою приняли ее; после того посетили дома христиан. Иоанн Ока — местный богач, Андрей Ока также зажиточный земледелец; прежде был здешним каннуси; дом его стоит на возвышении, с которого отличный вид на окрестность, пересекаемую рекой, сверкающей на солнце своими быстрыми струями. У Ока жена и четверо детей, из коих старший в Семинарии. Приготовленное для меня в доме седалище я нашел застланным простыней, стащенной Николаем из Семинарии, когда он шел домой на каникулы; мать отозвалась, что не успела ее вымыть к возвращению сына в Семинарию.
Продолжая путь в Карасуяма, по дороге зашли в дом язычника, в деревне Мацуно, Обата Хейзаемон’а, дочь которого за охладевшим христианином; Обата — местный богач и интеллигент; прислал мне карточку, когда я был в доме Иоанна Ока, и просил зайти, потому и зашли. Встретил далеко от дома; в доме для меня приготовлено было сиденье в глубине комнаты, — я и пошел к нем, но дорогой передавил много каки; оказалось, что задняя комната вся занята сим плодом; из приличия прикрыли его рогожками, оставив для меня узкую дорожку, с которой я сбился; я вытащил стул в общую комнату и с полчаса была религиозная беседа, убеждал Обата принять христианство; охладевший муж его дочери тут же слушал, и лицо его, по–видимому, озарилось христианским чувством, — обещал помогать катихизатору устраивать религиозные беседы в Мацуно. У дверей собралась большая толпа слушателей; едва ли богач Обата проснется на заре, как я его убеждал; не дал он обещания слушать учение, лицо его осталось холодным.
Отсюда прямо направились в Карасуяма, простившись с катихизатором Павлом Сайто, приход которого здесь кончился. Кстати заметить о селении Якава, также принадлежащем Сайто. В Якава, отстоящем на 2 1/2 ри от Батоо, 4 христианских дома, и в Оояма, 2 ри от Якава, 1 дом; эти 5 домов считаются уже отдельною Церковью; там есть, в Якава, молитвенная икона — Спасителя и богослужебные книги, также метрика; есть уже, к сожалению, и один охладевший — пьянствующий, к соблазну язычников. Якава мы не посетили, так как оно в стороне и особенной нужды в том не было.
В Карасуяма прибыли — совсем темно было; много братий ждало ри за полторы — ушло не дождавшись, но за один ри от Карасуяма мы нашли сих братий — дожидавшихся, все на тележках; и устроилась у нас процессия при въезде в город и по городу; Боже, что это за мучение с этими процессиями кейтеев! Несутся во весь дух, иные с слабо светящимися фонарями, больше совсем без фонарей, и не гуськом, чтобы уже была процессия, а по три и по две тележки в ряд — по улицам, наполненным прохожими и множеством детей! Я дрожал все время и молил Бога, чтобы не было несчастия, и одного ребенка на моих глазах чуть не задавили, едва проскользнул между тележками. Вперед положительно при подобных поползновениях кейтеев к торжественности буду выходить из тележки и идти пешком. Ряды красных фонарей понаставили — это пусть, если им нравится, вреда не причинит, кроме убытка совсем глупого.
В церковном доме — совсем за городом — собралось, кроме христиан, много язычников, особенно уличных ребят, привлеченных красными фонарями. Холод нестерпимый, а двери настежь, чтобы все видели и слышали; я велел затворить двери, ибо первое богослужение, проповедь и затем церковный разговор — все это для христиан только, как везде доселе; впрочем, язычникам, кто желает, позволено было войти в Церковь; воспользовались позволением войти [?] одни уличные ребята, которые потом, во время проповеди, выпровожены были, ибо шумели и смеялись.
После вечерни и проповеди исследована Церковь по метрике. Крещеных здесь 159; из них ныне в других местах 39, охладели 15 [?], умерли 12, в протестантство ушло 7 (одна семья некоего Мидзуно из шести человек и еще один); налицо 86. И это большое число, но, к сожалению, из них на богослужение приходит в месяц не больше 38, то есть на восемь богослужений и по 5 человек не приходится. Сицудзи 6. Новых слушателей — надежных — 3. Жертвуется христианами в месяц 1 ена 20 сен, из коих 50 сен идут на содержание священника.
Здесь есть церковная земля; 1 чё 1 тан; пожертвована по кусочку разными христианами. На постройку здания среди ее и на обработку ее употреблено 120 ен, из коих 90 ен дал в долг Ной Кобори (один из жертвователей земли), 30 ен Иеремия (отец Матвея и Гавриила — семинаристов). Возделана на сем земле тутовица и сеется пшеница; приносит это в год ен 26. Земля записана как владение Церкви Православной в Карасуяма, но так как при этом необходимо лицо, с которым иметь дело правительству, то земля поручена Андрею Хонда (из протестантов), как Кан–ри–ся (заведывателю). На имя даны братьями записи, что ими пожертвована земля на Церковь и что вперед никакого притязания на нее иметь не будут; записи эти явлены в местном правлении и к ним приложена правления печать. — Затем дело внутренне церковное — уплата 120 ен долга: 7 христиан приняли в свое заведывание Церковь на пять лет с тем, чтобы в эти пять лет доходами с нее выплатить долг. Земля собственно ныне же дает тутовицы на 50 ен; но половина дохода возвращается в землю, идет на удобрение и на обработку ее. Земля в 3 чё от города; среди участка ныне два здания: одно старое, где хранятся разные земледельческие орудия, но где можно также и жить, другое — нынешняя Церковь. В постройке ее больше всех принимал участие Иеремия Тода; строил, говорят, для собственного жилья (ибо обеднел на разных прожектах) издержал, говорит он, на постройку 47 ен; но как–то не знаю, к сожалению. Это здание обратилось в Церковь. В нынешнем году ураганом оно было разрушено; но восстановление его братия употребили 57 ен, из коих, впрочем, 26 ен были вырученные за тутовицу. — По поводу сего участка земли вообще много здесь было разлада между братьями; и ныне еще Ной Кобори и Иеремия Тода, прямо видно, не в ладах. У Тода — характер нехороший, ссориться не избегает. На Церковь издержанное им он все поставил на счет Церкви, и братия положили выплатить ему; ныне 30 ен, должные ему, пошли на обработку земли, на каковой конец употреблены были только одолженные Ноем Кобори 90 ен, а суть — издержанное им в разное время на Церковь. И ныне, если бы дать ухо к слушанию дрязг, много бы Иеремия наговорил; но я намеренно не берусь слушать, ибо, видимо, дела здесь устроены самими братьями ладно. — Кроме дарственных записей, данных на имя Хонда, в Церкви хранится другой экземпляр дарственных записей, данных на имя бывшего местного священника Павла Ниццума: братия пишут, что жертвуют такие–то участки на Церковь и просят принять эту жертву; местное правление приложило также свою печать, а Павел Ниццума прописал, что жертва принимается (сёодаку), подписался — иеромонах Павел Ниццума и приложил печать. Я советовал сей экземпляр (который братия хотели поручить о. Семеону, выслать в Миссию, с просьбою хранить там, и обещал выслать удостоверение, что дарственные записи получены и будут храниться в церковном несгораемом шкафу.
