Вениамин Вахман - В четыре утра
Мальчонка побежал вперед, крикнул что-то в окошко. Приподнялась занавеска, изнутри долго разглядывали пришельцев, потом стукнула щеколда входной двери, и дверь заскрипела, раскачиваемая ветром.
- Ого! Не так, как в русских деревнях, - сказал Мухин. - Там хозяин или хозяйка сначала выйдут, спросят, кто да что.
В прихожей было чисто, пахло недавно вымытыми полами и вениками. Переступив высокий порог, вошли в комнату с крашеными полами. Возившаяся у русской печки старуха молча кинула тряпку, чтобы вытерли ноги.
Старик Кесконнен сидел во второй горнице, встретил гостей тоже молча, долго разглядывал, потом кивнул: - Сажайтесь.. .
Беседовали уже третий час. Ну и крепкий орешек этот старик Кесконнен! Все жилы вытянул. Скажет слово, а потом молчит десять минут. И так все время. Хорошо, что Айно тоже так умеет. Вообще-то, Вироллайнен вовсе не медлительный, но, видно, у финнов такая вежливость - если по делу пришли, не спешить.
Рекомендация бывшего начальника местной пограничной стражи вполне убедила старика, что пришли к нему люди надежные. Откуда было знать Кесконнену, что написавший рекомендацию, бывший штабс-капитан, находится под стражей по обвинению в соучастии в тяжком государственном преступлении и что рекомендацию он писал под диктовку.
- Господин Королев был очень хороший господин, - неторопливо рассуждал старый Кесконнен. - С ним мы душа в душу работали много лет до самого этого переворота. Бывало, придешь: "Господин штабс-капитан, есть дело, надо бы убрать стражников с болотной тропы". Королев подумает, спросит: "Чей товар? Во сколько оценен? Ну, ладно, как условлено, десять процентов с барышей. Завтра я стражников отправлю в баню, количество постов сократим". Да, золотой был человек...
- Ну, а с новыми вы как? - не вытерпел Мухин. Старик очень долго молчал, надувал щеки, выпускал воздух, потом безнадежно махнул рукой.
- Эти новые никуда не годятся. С ними нельзя никакого дела делать. Не понимают они в делах. Начальник заставы каждую неделю присылает сюда солдата, приглашает к себе ликвидировать политическую отсталость. Дочка ходила, сын ходил, второй сын ходил, слушали агитацию, потом танцевали под баян. Господин Королев не приглашал танцевать.
- Где же вы переходите теперь границу? - спросил Вироллайнен.
- Далеко... - Старик махнул рукой, показывая на север. - Верст тридцать петляем... Ближе не пройдешь...
Теперь наконец приступили к главному. Старик соглашался перевести в Финляндию двух бывших офицеров за сто рублей золотом - за десять царских кругляшей. Вообще он берет дороже, по десять с человека, но тут случай особенный. Ведь Вироллайнен - финн, сын крупного спичечного фабриканта. Кесконнен хочет иметь солидные знакомства в Финляндии. Времена плохие, может быть, придется самим уходить за кордон всей семьей.
Оба "бывших офицера" боялись посмотреть друг на друга, чтобы не прыснуть. Вироллайнен-отец - спичечный фабрикант! Лопнуть можно! Батя Вироллайнена машинист на железной дороге, возил нелегальную литературу еще в 1905 году, дважды попадал в лапы царской охранки. В Чека их снабдили надежным прикрытием. У Айно в кармане спичечный коробок, продукция фабрики "его отца". На коробке изображен парусник и стоит четкая надпись: "Спичечная фабрика Вироллайнена". Кесконнен долго вертел этот коробок в руках, покачивал головой, почтительно улыбался.
Кесконнен назначил переход границы на субботу. Это выходило через два дня. А пока господа пусть вернутся в Сестрорецк или в Питер, как им удобнее, и прибудут не раньше, как в субботу утром.
- Ну что ты достиг, петляя вокруг да около? - допытывался у своего друга и начальника Вироллайнен, шагая назад все по той же узкой тропинке, тянущейся параллельно дороге. - Подтверждения, что контрабандисты существуют и теперь? На черта это подтверждение нам нужно!
- Не пыли! - Сеня Мухин предостерегающе поднял руку. - Нас предупреждали - действовать по обстановке. Обстоятельства, мол, неясные. Вот я и равнялся на конкретную обстановку. Старик кремень. Ценные показания он даст, только если его изобличить на месте, на самой границе. А заодно выявим контрабандистскую тропу.
Однако в Петрограде хитроумный план двух молодых чекистов был раскритикован в пух и прах. Седой рабочий, начальник оперативного отдела и приехавший из Кронштадта Лапшин переглянулись.
- Пинкертоновщина, - сказал начальник оперативного отдела. - Ненужный и неоправданный риск. Как вы будете брать Кес-коннена где-нибудь посреди болота? Думаете, они ходят в одиночку? Конечно, нет. Идут несколько дюжих мужичков, и, наверно, вооруженных. Поступим иначе. Возьмем все осиное гнездо в субботу, сразу после того, как вы туда явитесь.
Ликвидация гнезда контрабандистов дала неожиданные результаты. У Кесконнена было обнаружено неотправленное письмо, написанное шифром, а возле его дома, в кустах, задержали военнослужащего, одного из военспецов с форта № 4, некоего Смирнова.
Кесконнен давал показания неохотно, сдавал свои позиции шаг за шагом. И только когда ему дали прочесть расшифрованное письмо, старик перепугался. Нет, упаси бог, в такие дела он не стал бы путаться, к политике он не желает иметь отношения. Перевести одного, другого через границу - это можно, это честный заработок. А ссориться с военными властями - никогда!
- Много ли вы передавали таких писем? - задал вопрос следователь.
Старик начал перечислять по пальцам.
- В мае... в июне, два письма. В июле - три, в августе три! или четыре, точно не помню. Получал я их от Смирнова, а в первом! же финском селении сдавал на почту. I - Кому были адресованы эти письма? I Кесконнен облизнул пересохшие губы: - Териоки, яхт-клуб, начальнику клуба...
Изобличенный под тяжестью улик, Смирнов отпирался недолго. Да, катера ходили мимо форта № 4, его каждый раз предупреждали через Кесконнена. Он менялся с другими командирами, чтобы быть на посту и отвлекать внимание часовых.
- Как вам это удавалось? Смирнов пожал плечами.
- Каждый раз по-разному. Однажды раздобыл самогону, угостил всю вахту и часового в том числе. В другой раз затеяли картежную игру в каземате. В третий раз рассказывали анекдоты, смеялись, шумели...
Записи в вахтенном журнале совпадали с записями дежурных поста на Лисьем Носу. На Лисьем Носу всегда слышали шум мотора в те часы, когда на форту дежурил Смирнов. И агенты Чека, словно направленные на форт в качестве рядовых военморов, без труда выяснили, что Смирнов систематически разлагал дисциплину, сумев снискать себе репутацию рубахи-парня.
Смирнов сознался, что передал через Кесконнена условные сигналы позывных, и поэтому катера могли правильно ответить на запросы береговых постов и дежурного эсминца "Гавриил".
