Луиза Гладышева - Нива жизни Терентия Мальцева
Тому есть несколько причин, — считает Мальцев. Первая — она же и наиболее сложная для разрешения проблема — прекратить неограниченное применение ядохимикатов в сельском хозяйстве для борьбы с вредителями и сорняками. Казавшееся сначала добром обернулось теперь трудно поправимым злом. Поедая отравленных насекомых, зерно, погибают представители фауны. Ядохимикаты уничтожают и разрушают микрофлору почвы. Накапливаясь в культурных растениях, они пагубно влияют и на здоровье человека. Как бы ни легко было с помощью ядохимикатов уничтожать сорняки и вредителей, настала пора бороться за чистоту и плодородие полей с помощью повышения культуры земледелия, совершенствования агротехнических приемов. Основой устойчивых урожаев считает он достаточное количество в севообороте паров. За наличие паров в колхозе, в районе, области боролся и борется неустанно. Вот и беседа с журналистами «Правды» была посвящена этому, и статья «Как нам быть всегда с хлебом», которую написал, вернувшись из Москвы.
Другая, не менее сложная задача — упорядочить действия членов добровольного общества охотников и рыболовов. Терентий Семенович выступает против не промысловой охоты, а так называемых охотников и рыболовов-любителей.
Как-то встретил он такого любителя с ружьем в ближайшем от села лесу. Охотник пожаловался: «Что же такое получается, Терентий Семенович? Весь день по лесу ходил, а всего лишь одного зайца встретил». Спросил его Терентий Семенович грустно: «И того, поди, убил?» — «Убил», — ответил охотник. «Да, — вздохнул Мальцев, — пожалуй, недалек час, когда и заяц, как редкое животное, попадет у нас в Красную книгу».
И еще одна проблема появилась вместе с ростом нашего благосостояния. Все больше в личном пользовании горожан и селян автотранспорта. И все больше тяга людей к природе. Но как часто «общение с природой» обращается в непоправимое бедствие: всепозволительность, безнаказанность ведут к опустошению и разорению флоры и фауны. Не всем «любителям» природы достает сознания и совести не ездить по посевам, не разжигать костров, не подрубать березы из-за глотка сока, не вырывать с корнями цветы, ягоды, грибы, не оставлять на полянах и лужайках мусор.
Поделившись этими беспокойными мыслями в передачах Центрального телевидения, в выступлениях в печати, в беседах с трудящимися, Терентий Семенович получал и продолжает получать тысячи писем от людей разных возрастов и профессий. Советских людей кровно волнует не только свое родное поле и растущий в их местности лес, а решение проблемы в государственных масштабах, и чем скорее это будет сделано, тем меньше будет затрат и потерь.
ЛЮДЯМ
Он по-прежнему встает раньше всех в селе — в три-четыре часа утра. Включает чайник, а когда вода закипит и крышка начнет прыгать, заваривает в стакане чай — тот самый, «мальцевский», о котором рассказывают легенды, а наслышанные просят: «Расскажите, Терентий Семенович, как вы завариваете чай».
Днем в доме бывает много разных людей: соседи, с опытной станции или из правления колхоза, приезжие. Но сколько бы ни явилось гостей — каждому найдется стакан или чашка и всегда прежде чем перейти к разговору — долгому иль скорому, — чай. Такое здесь гостю уважение.
Но ранний утренний чай, за редким исключением, Терентий Семенович пьет один. Завтрак его, как, впрочем, и обед и тем более ужин, — не обилен. Пара вареных вкрутую яиц, бутерброд с сыром и маслом. С едой управляется быстро, чай пьет медленно, наслаждаясь, но большими глотками: «Иначе вкуса не ощутить».
Позавтракав, выходит во двор. Здесь работа для него в любое время года: зимой убирает снег, сдалбливает наледь у колодца, воду из которого берет чуть ли не полсела, весной копает огород, летом подметает двор, улицу, снова возится в огороде, а уж осенью — копать картошку, морковь дергать или мак ставить снопами на просушку вдоль забора, капусту рубить — сама отрада. Поработав так часа два или три, возвращается в дом, где уже хлопочет у печи дочь Анна.
— Здравствуйте, Анна Терентьевна! — обращаясь к дочери, улыбается с порога отец. — Все ли ладно, как здоровье? Хорошо, так хорошо.
И идет к себе. Просторная комната на четыре окна заставлена книжными шкафами вдоль стен и шкафами же делится на две неравные части. В одной — кабинет с двумя письменными столами, в другой — спальня. Широкая деревянная кровать застлана высоким тюфяком и шерстяными одеялами, в изголовье — высокие тугие подушки. Хозяин любит тепло, а здесь, в прогреваемой батареями водяного отопления и печью, упрятанной за шкафами спаленке, зимой бывает до тридцати семи градусов. Человеку непривычному вряд ли выдержать такую «сауну», а ему сухая жара в самый раз. Удивительно крепок его могучий организм. Мальцев не страшится ни самого крепкого мороза, ни самой сильной жары. Зимой удовольствия ради ходит босым по снегу. Одного лишь остерегается — сквозняков.
Трудно выбрать неделю от понедельника до понедельника, которую Терентий Семенович всю находился бы дома. Частые поездки по депутатским делам или работе опытной станции, по колхозным нуждам или заботам района, бывает, надолго отрывают его от обычных повседневных дел. Раньше ездил поездом, а сейчас чаще стал летать самолетом: успеть надо много, а в сутках по-прежнему всего двадцать четыре часа. Поездка в Германскую Демократическую Республику в составе пропагандистской группы ЦК КПСС; в Москву на очередной пленум правления общества «Знание» РСФСР, членом президиума которого является уже несколько лет; доклад на выездной сессии Всесоюзной сельскохозяйственной академии имени Ленина в Новосибирске; знакомство с лучшими хозяйствами по разведению племенного крупного рогатого скота в Латвии; беседа с инженерами на Ростсельмаше: как скорее поставить комбайны на гусеничный ход для работы в условиях Сибири; выступление перед слушателями Академии общественных наук при ЦК КПСС; прием делегации Монгольской Народной Республики и встреча с учеными-селекционерами из США по проблемам генетики — и другие встречи, поездки, беседы, выступления…
Терентия Семеновича узнают всюду: в поезде и на улице, в магазине и в московском метро. Высокий, чуть сутуловатый, в неизменной косоворотке или гимнастерке гражданского покроя, аккуратно заправленной под широкий кожаный ремень, он сразу выделяется из массы людей. И прежде всего — внимательным, добрым взглядом. С ним здороваются знакомые и незнакомые люди, и он, отвечая на приветствия, кланяется, улыбается, благодарит за добрые пожелания.
…В перерыве между заседаниями XXV съезда партии Терентий Семенович присел отдохнуть в холле Дворца съездов.
