Юлия Андреева - Триумвират. Творческие биографии писателей-фантастов Генри Лайон Олди, Андрея Валентинова, Марины и Сергея Дяченко
В апреле 2012-го на конвенте «Роскон» (Москва) Г. Л. Олди были удостоены двух премий «Золотой Роскон»: за роман «Urbi et Оrbi, или Городу и Миру» в номинации «Романы» и статью «Я б в Стругацкие пошел – пусть меня научат» в номинации «Критика, литературоведение, история фантастики». В последней номинации также была получена премия «Бронзовый РосКон» за статью «Сценичность персонажа, или Как оживить образ». В мае на конвенте «Интерпресскон-2012» рассказ «Хоанга» получил премию «Петраэдр» в номинации «Рассказ года». В октябре на фестивале «Созвездие Аю-Даг» роман «Внук Персея» удостоился премии «Созвездие Большой Медведицы» (в номинации конкурировали только самые премированные писатели-фантасты). По просьбе Г. Л. Олди в Положение о премии были внесены изменения: один автор теперь сможет получать эту премию не более двух раз, и соответственно произведения Олди в дальнейшем номинироваться не будут. Последнее заявление, которое соавторы сделали прямо со сцены, было встречено аплодисментами зала и, пожалуй, снискало им больше популярности, чем все полученные ими премии.
Те, кто говорит, что «Олди – наше всё», не правы в корне. Подобными лозунгами они невольно становятся в оппозицию к тому, что делают Дмитрий Громов и Олег Ладыженский. А ведь на протяжении многих лет они именно помогают, поднимают, учат, добиваясь не слепого поклонения, но диалога и вдумчивой, кропотливой работы. Читать по-настоящему хорошую, содержательную книгу – это тоже работа. Даже если ты не согласен с авторами и уже готов в запале бросить им вызов – делай, дерзай, по крайней мере, оторви задницу от дивана. С непривычки будет трудно, но если после прочтения «Черного Баламута» ты вдруг рванешь читать «Махабхарату» – это «хорошо и хорошо весьма».
И еще: да простят меня жители Украины – Олди нельзя считать только украинскими писателями. «Олди – они наши», говорили мне русские писатели, с которыми я встречалась на разнообразных конвентах. Олди наши, и это было понятно с самого начала, когда они, еще никому не известные, приезжали на писательские встречи. Наши, потому что свои, потому что не пытались важничать, строить из себя что-то, чем они не являлись; умели дружить и всегда отвечали искренностью на искренность. Олди наши! – разобидятся поляки, помнящие выступления неугомонных соавторов на конвентах, читающие их книги на своем родном языке. Олди – это Франция, Канада, Литва… Олди родственны и тем странам, с культурой которых они соприкасались в своих произведениях.
Не стоит замыкать их в границах территориальных или временных, в рамках условностей или цензур – они разобьют эти границы и вырвутся на свободу, подобно двуглавому дракону! Но даже и не пытайтесь заставить этих людей нарушить данное слово, пойти против принципов. А если попробуете, хотя бы в качестве эксперимента, не забывайте – сила отдачи может на порядок превзойти силу, вложенную в провокацию.
Мне снился сон. Спроси – о чем? Отвечу – ни о чем.
Мне снился сон. Я был мечом. Я был тогда мечом.
Я был дорогой и конем, скалою и ручьем,
Я был грозой и летним днем,
Прохожим и его плащом,
Водою и огнем…[12]
Вот так – от книги к книге, от конвента к конвенту – неслось время.
Сергей, сын Дмитрия Громова, закончил Харьковский Национальный университет радиоэлектроники по специальности «Системы искусственного интеллекта и принятия решений». Красный диплом.
Дочь Олега Ладыженского закончила Харьковский Педагогический Университет – «инъяз» по двум языкам, немецкому и английскому, специализация «иностранная филология». Вышла замуж, в 2011 году родила Олегу внука.
– С малышом получилось забавно, – рассказывает Олег. – Маша должна была родить в конце марта. Все ждали, ждали. Хотелось на мой день рождения: 23-е марта. Не вышло. Ну, думаю, к рождению Громова поспеет: 30-го. Не сложилось. В конце концов, мы уехали на «Роскон».
Первого апреля звонок жены:
– Машка родила!
– Первого апреля, как же… Не надо меня разыгрывать!
Оказалось, правда. Теперь вот растет новый человек на свете – Эрнест Алексеевич Черкасский, мальчик, на которого возлагаются не меньшие надежды, чем когда-то на самого Олега. Жизнь продолжается.
Часть вторая
Андрей Валентинов
«Земную жизнь пройдя до половины…» Проблема в том, что Будущего уже нет, оно уже стало Настоящим, и сейчас хочется цеплять каждый день, пока оно не стало Прошлым. Потому нет охоты заниматься ерундой. Не хочется, но дни мелькают, мелькают… Встал, отжался двадцать раз, поглядел на часы, заварил кофе…
Под ерундой разумею не только заседания кафедры и даже не пустые пьянки. Скажем, написание книги ТОЛЬКО для денег (ну, с этим мы все ВСЛУХ согласны!), но и ТОЛЬКО ради факта издания-самоутверждения (это денег послаще!) УЖЕ неинтересно. В этом и чувствуется ветерок от косы Костлявой. Не хочется, чтобы уходил Я, по крайней мере, с концами. Вот и стремишься рассказать о себе. Рассказать – быть услышанным – не быть забытым – остаться хотя бы частично, таков фрейдизм. Поэтому нет охоты тиражировать даже самые успешные «проекты». Лучше рассказать о том, о чем никто ПОКА не знает. Но должен узнать, иначе ЭТО уйдет без следа[13].
А.ВалентиновРавномерный стук копыт под окном, поскрипывание телеги – кому не спится в такую рань? Должно быть, молочник со своим товаром или… не хочется вылезать из-под одеяла, чтобы немедленно проверить догадку, тело все еще под властью теплого, одурманивающего сна. Еще совсем немного. Луч на стене розовый, ранний, есть время поспать, хотя бы ненадолго снова нырнуть в нежный омут сна, по телу разливается приятное тепло, укутывает, убаюкивает. Андрей сворачивается уютным клубком и видит сон во сне, новый сон в новом сне, в лабиринте снов…
«Странно как-то. И дел много, и делаешь их, но все кажется, что вокруг пустота, беззвучие, хрустальная призма, а Время несется быстро, быстро, и в оттепельном воздухе уже чуть-чуть заметно пахнет ненужной весной…»[14]
Снова весна, но весна ранняя, скорее, предчувствие весны, 18 марта год на год не приходится, иной раз тепло, и птицы поют, иной… холодина – брр, ледниковый период… А какой была весна 18 марта 1958 года, когда в Харькове родился Андрей Шмалько? Да кто же это теперь вспомнит? Сколько лет-то прошло.
Если взглянуть в календарь, то на 18 марта приходится и день Святого Патрика, и день взятия Парижской Коммуны, и день смерти Ивана Грозного, и выход человека в открытый космос… не знаю, повлияли все эти события сообща или розно на дальнейшую судьбу нашего героя, повлияют ли еще… просто любопытный факт.
