Фредерик Стендаль - Жизнь Микеланджело
Венусти написал по его рисункам два «Благовещения», «Лимбы» в палаццо Колонна, «Иисуса на Голгофе» в палаццо Боргезе, не говоря уже о восхитительном «Страшном суде» в Неаполе. Франко создал «Похищение Ганимеда», которое переехало в Берлин вместе с галереей Джустиниани. На этом полотне чудесно переданы мощь орла и страх юноши; в крыльях орла нет той смешной диспропорции с весом, который он поднимает, как в маленькой античной группе в Венеции (в большом Зале совета на Пьяццетте, 1817 г.). Но, с другой стороны, удивительно выраженная в античной скульптуре влюбленность орла здесь совершенно отсутствует. Из нежных чувств можно увидеть только горе верного пса Ганимеда, смотрящего на то, как его хозяина уносят в небеса.
Понтормо написал «Венеру и Амура» и «Явление Христа» – сюжет, повторенный им для Читта ди Кастелло после того, как Микеланджело сказал, что никто не мог бы сделать лучше.
Сальвиати и Буджардини написали немало картин по его рисункам. В следующем столетии художники часто обращались именно к ним.
Говорят, что в соборе Бургоса есть «Святое семейство» Буонарроти[54]. Я упоминал о другом, которое находится во Флорентийской галерее и подлинность которого неоспорима. Это полотно написано темперой, и, хотя цвета неярки, картина производит впечатление хорошо сохранившейся. У Мадонны такой вид, будто она похитила младенца Иисуса, а ее цыганская внешность окончательно приводит к этой странной мысли. Отчасти эта критика относится и к мраморной «Мадонне» в Сан-Лоренцо. Младенцы же здесь лишь маленькие мужчины.
В области литературы можно назвать нескольких великих гениев, чьи мысли, для того чтобы их оценила публика, должны были разжевать литераторы, от которых не требовалось других достоинств, кроме умения писать. Так и полотна Микеланджело, искаженные временем или помещенные на слишком большое расстояние от глаз, чаще всего доставляют больше удовольствия в копиях, чем в оригинале.
Его рисунки, которых не так уж мало, всегда поражают. Он начинал с того, что рисовал на одном клочке бумаги скелет фигуры, которую хотел изобразить, а на другом облекал этот скелет мускулами. Его рисунки разделяются на две группы: первые – наброски пером замыслов без деталей; вторые – рисунки для непосредственного использования, которые могут превратиться в картину даже в руках самого заурядного художника. Там есть все (у Мариета был рисунок «Христа торжествующего» из церкви Санта-Мария-сопра-Минерва).
Столь нетерпеливый человек не мог писать портретов. Упоминают один его рисунок, изображавший Томмазо деи Кавальери, юного римского дворянина, у которого он находил редкие способности к живописи. В палаццо Фарнезе показывают бюст Павла III, в Капитолийском дворце – бюст Фаэрно.
После фресок в капелле Паолина Микеланджело не мог оставаться праздным. Он говорил, что работа молотком необходима ему для здоровья. Как писал Кондиви, в семьдесят девять лет он еще время от времени работал над «Снятием с креста» – колоссальной группой, которую он хотел подарить какой-нибудь церкви с условием, что эту скульптуру установят на его могиле.
Эту группу, в которой единственной законченной фигурой стал Христос, поместили во флорентийском соборе (за главным алтарем, под куполом Брунеллески; это самая трогательная группа Микеланджело, чему причиной – капюшон фигуры, поддерживающей Иисуса Христа). Лучше было бы выполнить волю великого человека. Для него это было бы более подходящим и, главное, более благородным надгробием, чем то, что установлено в Санта-Кроче.
Микеланджело Буонарроти. Святое семейство. (Тондо Дони). Ок. 1506–1508 гг. Галерея Уффици. Флоренция.
Микеланджело Буонарроти. Положение во гроб. Ок. 1500–1501 гг. Лондонская национальная галерея.
Микеланджело Буонарроти. Похищение Ганимеда. 1530 г. Королевская библиотека. Виндзорский замок.
Микеланджело Буонарроти. Набросок «Мадонны с Младенцем». Между 1520 и 1525 гг. Дом Буонарроти. Флоренция.
Микеланджело Буонарроти. Распятие для Виттории Колонны. Ок.1545 г. Британский музей. Лондон.
Микеланджело Буонарроти. Падение Фаэтона. 1533 г.
Микеланджело Буонарроти. Воскрешение Лазаря. Набросок. 1516 г.
Микеланджело Буонарроти. Портрет Андреа Кваратези. Ок. 1532 г. Это единственный сохранившийся «портретный рисунок» Микеланджело, который вообще не любил жанра портрета.
Микеланджело Буонарроти. Рисунок женской головы (так называемая «Маркиза Пескарская»). Ок. 1525–1528 гг.
Архитектор Микеланджело
Надо задержаться на библиотеке Сан-Лоренцо во Флоренции, на Капитолии, куполе и наружных частях собора Св. Петра в Риме.
В 1546 году умер Антонио да Сангалло, архитектор собора Св. Петра. Браманте умер еще в 1514 году, а Рафаэль в 1520-м. Микеланджело давно пережил своих соперников и всех великих людей, окружавших его в пору молодости. Он был богом в искусстве, но богом угнетенного народа. Любовались только им, копировали только его произведения, и, глядя на всех этих подражателей, он восклицал: «Мой стиль предназначен создавать великих глупцов!»
Он наконец вышел победителем из всех тех интриг, что преследовали его в молодости. Но победа была печальна: потеряв своих соперников, он потерял и судей. Микеланджело сожалел об их хуле. Он остался один на земле. Мы еще помним его страстную похвалу в адрес Браманте. Кто бы сказал ему во времена его работы над Сикстинской капеллой, что однажды он будет оплакивать Браманте и Рафаэля!
После смерти Сангалло долгое время не могли выбрать ему преемника. Наконец, у Павла III возникла идея пригласить старого Микеланджело. Понтифик приказал ему, практически именем неба, принять это бремя, от которого Буонарроти отказывался.
Он пришел в собор Св. Петра, где обнаружил совершенно озадаченных учеников Сангалло. Они с вызовом продемонстрировали ему макет, подготовленный их учителем. «Это луг, – сказали они, – где всегда будет что косить». «Вы правы больше, чем думаете, – ответил Микеланджело. – Впрочем, меня отправили сюда не по моей воле. Я могу сказать вам только одно: приложите все свои силы, употребите всех своих друзей, чтобы я не был архитектором собора Св. Петра».
Он сказал Павлу III: «Модель Сангалло с таким количеством выступов, углов и мелких деталей приближается скорее к готике, чем к скромному вкусу античности или к изящной манере нового времени. Что касается меня, я сберегу два миллиона и пятьдесят лет труда, поскольку я не считаю великие произведения пожизненной рентой».
