Анри Труайя - Распутин
И вот уже Москва бурлит, взбудораженная необоснованной отставкой Самарина. Всеобщая молва, безудержная в гневе, недовольна императрицей, императором и Распутиным. Опять проклятый сибиряк добивается согласия Их Величеств, когда нужно убрать министра, поставить на колени генералиссимуса, или прославить святого[11]. В глазах толпы старец и его приспешники выставляют на смех авторитет царя. Уже говорят, самодержавие перешло от императора к безграмотному старцу. Великий князь Андрей Владимирович отмечает в своем дневнике, что канонизация Ивана Максимовича возмутила как простой народ, так и дворянство. «Народ очень возбужден, — пишет он. — Священники обращаются к народу во всех церквах и говорят такие вещи, которые трудно себе представить!».
Сознавая, что подобное возмущение — бунт против его персоны, Распутин отправляет жену в Петроград, к Анне Вырубовой, с просьбой ускорить его возвращение в столицу. Но противостояние в политических кругах возрастает, и императрица вынуждена требовать, чтобы муж, стукнув кулаком, вернул старца, в этих условиях незаменимого. Получив полную поддержку, он возвращается 28 сентября 1915 года.
В то время как Николай II играет в стратега перед раболепными офицерами, императрица осуществляет управление из своего розово-лилового будуара в Царском Селе. Со своей стороны, она не приемлет никаких советников, кроме Распутина и Анны Вырубовой. В ежедневных посланиях она уверяет мужа, что «наш Друг» — более прозорливый, чем все министры вместе взятые, и он один может привести Россию к победе. Однако во избежание пересудов она никогда не приглашает его во дворец. Анна Вырубова является посредником, именно она передает добрые слова Александре Федоровне. Каждое утро, в десять часов, Анна звонит на Гороховую, 64. Распутин, успевающий протрезветь после ночного кутежа, отвечает ей с простосердечием и уверенностью. По всем вопросам, касающимся политики, войны, министерских назначений или взаимоотношений в царской семье, у него есть свое мнение, которое, говорит, ему посылает Господь. В тот же день эхо этих высказываний достигает ушей царицы в лице подруги, с которой она встречается либо в небольшом белом особняке, либо в госпитале, где обе работают, не щадя сил. Александра Федоровна, в свою очередь, передает мужу советы отца Григория. Дело доходит до фетишизма и предметы, ранее принадлежавшие старцу и могущие принести пользу, перекочевывают к императору: «Не забудь взять маленькую иконку на Совет министров, она от «нашего Друга», и причеши волосы его расческой» (письмо от 15 сентября 1915 года). «Передаю тебе послание от «нашего Друга», он явился мне во сне и настойчиво просит отдать приказ о немедленном наступлении под Ригой» (письмо от 15 ноября 1915 года). «Не сочти меня безумной, что отправляю тебе бутылку вина от «нашего Друга». Думаю, это «мадера». Прошу тебя, выпей за свое здоровье» (письмо от 11 января 1916 года). И послушный Николай II ответит, что выпил вино прямо из горлышка до последней капли за свое здоровье и процветание.
В конце 1915 года император, считая, что жизнь в Ставке между разговорами и парадами, которые радуют глаз, очень спокойная, решает вызвать в Могилев своего десятилетнего сына. Александра Федоровна с неохотой соглашается на разлуку. Всякий раз, когда маленький Алеша куда-либо уезжает, ей страшно за его здоровье. Но цесаревичу, облаченному в казачий мундир, очень нравится в Ставке. Он спит с отцом в одной комнате, проводит с ним парадные смотры и принимает знаки уважения от самых блестящих генералов. Николай II, уверенный в безопасности, третьего декабря отправляется с инспекторской проверкой на юг. В его отсутствие мальчик сильно чихнул, это вызвало носовое кровотечение, которое продолжается, несмотря на принятые меры. Доктор Федоров советует императору как можно скорее вернуться в Могилев. По возвращении царя состояние цесаревича не улучшается. Дитя слабеет час от часу, 5 декабря отец отправляет его на поезде в Царское Село. «У него (Алеши) восковое личико, — пишет Анна Вырубова, — с окровавленной ватой в ноздре». Рухнувшая у постели своего сына, Александра Федоровна, ломая руки, умоляет докторов Федорова и Деревянко вмешаться, пока не поздно. Врачи думают попробовать «железу морской свинки». Все напрасно. Одна надежда — Распутин! По просьбе императрицы Аня сообщает старцу, чего от него ждут. На счастье, он в Петрограде. Влетает во дворец как ураган, стремительно идет к кровати Алексея, осеняет его размашистым крестом и заверяет царицу, что не о чем беспокоиться, так как наследник выздоровеет. И действительно, вскорости после его отъезда кровотечение останавливается. Врачи, как всегда, дурят всем головы, что рана, образовавшаяся от разрыва сосуда, затянулась благодаря лекарствам. Но в императорской семье все знают, что выздоровлением ребенок обязан сверхъестественным силам, привлеченным Распутиным.
Чем более он растет в глазах царицы, тем сильнее его ненавидят и презирают в обществе. В то время как Александра Федоровна считает, что открыла в нем спасителя своего сына и России, общественность больших городов открыто обвиняет его во всех несчастьях, выпавших на долю Отечества. Из-за него генералы отправляют на бойню тысячи молодых людей, Николай II назначает совершенно бездарных министров, Александра Федоровна теряет голову и изо дня в день подрывает к себе уважение. Если она и не совокупляется с сибирским мужиком, не отдает ему свое тело, то отдает ему всю свою душу. В то время как он растрачивает себя в пьянстве и блуде, она обожествляет его в закрытом мирке своих религиозных убеждений. Ушедшая от реальной действительности, она отказывается видеть то, что угрожает разрушить ее мечты. А царь полностью под каблуком жены-истерички. Если бы церковь могла хоть немного вразумить поврежденный мозг Их Величеств! Но у Распутина свои люди вплоть до Священного Синода. Его покровитель — епископ Питирим. Наказанный в свое время за сожительство с родным братом-мирянином, он был оправдан благодаря Распутину, потом неожиданно назначен экзархом Грузии, иначе говоря, представителем патриарха.
В ноябре 1915 года умирает митрополит киевский, старец подсказывает Александре Федоровне ходатайствовать перед царем, чтобы он назначил в этот город в качестве наказания митрополита петроградского Владимира — противника «нашего Друга», — а на его место поставить приятного и сообразительного Питирима. Николай II соглашается, не испросив даже высочайшего согласия прокурора Священного Синода, недавно назначенного Александра Волгина, и честолюбивый гомик Питирим появляется в Александро-Невской лавре с самыми высокими званиями в православной иерархии. Благодаря посредничеству нового митрополита, Распутин продолжает укреплять дружеские связи с членами высшего совета православной церкви. Распутин все еще в тени, но не теряет надежды проснуться однажды утром самым влиятельным человеком в синодальной администрации. Церковью, повторяет он, должны управлять люди из народа. Чем проще их образование и отношение к окружающим, тем лучше они способны понять своих прихожан. Безупречные белые одежды препятствуют общению душ. Питирим и Распутин одного происхождения, один — в великолепной рясе, другой — в мужицкой поддевке, оба хорошо знают жажду плоти, чтобы чувствовать так же, как и простые смертные, а следовательно, и Господь. Грех это — осуждать других.
