Анна Тимофеева-Егорова - Я Береза, как слышите меня
- Неладно что-то, пробурчал прилетевший со мной офицер связи.
- Оставайтесь здесь, ждите моего прихода. - И бегом пустился по тропинке в село.
Я стала искать, чем бы замаскировать самолет и, ничего не найдя, уселась под крыло, стала ждать. Жду час, еще двадцать минут, тридцать... А подполковника все нет и нет. Какая-то тревога овладела мной. Со стороны балки доносились трескучие звуки выстрелов. Сомнений быть не могло: там разгорался бой.
Я вылезла из-под крыла, прошла несколько вперед, чтобы лучше ориентироваться. В селе суета: ревет скот, шумят машины, бегут люди... С пригорка село виднелось как на ладони: балка рассекала его на двое. И если улицы восточной половины были забиты войсками, то на правой господствовала пустота. Но именно за этой пустотой лежала линия фронта. Оттуда, с запада, доносились звуки боя. Я понимала: вот-вот они прорвутся к тихим, задумчивым хатам, пристроившимся за балкой в полукилометре от нее. Так и случилось.
На безлюдной улице вдруг тяжело ухнул взрыв, затем другой, третий. Занялась огнем крыша одного из домиков. Согнулся под злым ветром пополам стройный пирамидальный тополь. Взметнулись в небо напуганные птицы. И передо мной, как на экране, совсем близко вдруг показались тупые рыла танков. Они скрежетали гусеницами, отплевывались огнем. Жерла пушек, казалось, были направлены прямо на пригорок, где отличной мишенью застыл самолет. К несчастью, это непросто казалось: снаряд, разорвавшийся возле мельницы, заставил меня побежать к машине. Прошло уже добрых два часа, а офицера связи все не было. Видно забыл про меня. "Что же делать? Гитлеровцы вот-вот будут здесь. Надо спасать машину... "Мысли путались в голове. Второй снаряд разорвался рядом с моим самолетом и прорвал осколками обшивку фюзеляжа и крыльев. Я быстро - в кабину, пытаюсь запустить мотор, но ничего не получается: надо, чтобы кто-то прокрутил винт. Вижу по дороге на большой скорости мчится полуторка. Виляет - на одном колесе ската нет. Сбежав вниз, пытаюсь остановить ее. Шофер по виду мальчишка совсем, хочет объехать меня. Не долго думая, я выхватила наган из кобуры и стала бешено стрелять по уцелевшим скатам. Остановился. Матерясь, вытаскивает винтовку...
- Брось-ка эту штуку, - киваю на оружие. - Помоги лучше запустить мотор.
Шофер опешил, услышав женский голос.
- Стой, говорю! - я убрала наган.
- Чего тебе? Не видишь, что-ль: фашист прет, фронт прорвал. Мне своих догнать надо.
- Догонишь еще! Тут вот самолет пропадает.
- Черт с ним, садись ко мне, пока не поздно.
Новый взрыв заставил меня повернуть голову в сторону У-2. Я увидела, как осколки рвут перкаль моего самолета и весь он зябко вздрогнул. "Пропадет машина"...
Я рванула дверцу полуторки:
- А ну, вылезай! На минуту всего.
- Как есть - сумасшедшая! - парень подчинился. - Где самолет? - крикнул наконец.
Показала наверх, в сторону мельницы.
- Да ты с ума сошла!.. Не видишь, что ли, как стреляют? Твоя птаха вов-вот вспыхнет. Давай ко мне в кабину!
Я возразила. Тогда он быстро огляделся, схватил меня за руку и потащил наверх. Где ползком, где перебежками добрались до мельницы. Мельница была уже наполовину разворочена снарядами, подбитые крылья ее повисли. Плоскости моего самолета тоже продырявило.
Забравшись на крыло, я испугалась не на шутку: взрывной волной сорвало сиденье второй кабины и отбросило его на приборную доску первой кабины. А ну как все разбито? Забралась в кабину, проверила что надо. Вроде особых повреждений нет.
- Берись за винт.
Но парень и без приглашения уже ухватился за него.
- Поверни винт несколько раз и дерни за лопасть, а сам отбегай, чтобы не стукнуло!
Р-раз! И закрутило винт. Шофера словно воздушным потоком унесло. Пропал. Я заметила лишь как юркнула за пригорок полуторка. Немцы же усилили огонь по самолету. Пришлось вылезать из кабины и самой развернуть ее в сторону взлета. И откуда только сила взялась? Наверно от страха, да и желание во что бы то ни стало уйти от врага, спасти машину тоже свою роль сыграло. В общем взлетела я под самым носом фашистов... Однако, где приборы? Приборная доска разбита, но мотор тянет и я жива...
Лечу на восток. Солнце уже скрылось, и сумерки затянули землю. Как же садиться в темноте? Кружусь, ищу свой аэродром, а внизу терриконы, провода, железные дороги к каждой шахте. Наконец вдали вижу маленький огонек. Уж не для меня ли костер разожгли? Так оно и было.
Когда все сроки моего возвращения прошли, в эскадрилье решили, что я уже не вернусь. Да еще летчики из звена связи 6-й армии, отступая, сели на нашей площадке и доложили майору Булкину, что якобы видели мой самолет летящим в сторону села, занятого врагами. Словом, в эскадрилье меня перестали ждать. Один только механик моего самолета упорно ждал и верил, что я прилечу. Он-то и разжег маленький костер на посадочной полосе. После посадки долго не покидала кабины самолета: все не верилось, что вырвалась из лап вражеских. Сняла шлем, вытерла рукавом комбинезона взмокшее лицо да так и осталась сидеть в каком-то оцепенении. Закончился обычный фронтовой день...
Механик Дронов, осмотрев самолет, заметил:
- На самолюбии прилетели, товарищ командир. Ну ничего, исправим...
Утром механик доложил о готовности машины к полетам. Мой "кукурузник" стоял как новенький.
- Спасибо, Костя! - впервые назвала я Дронова по имени.
Он покраснел, что-то пробормотал и стал зачем-то перекладывать с места на место самолетные чехлы...
- Что-то в тебе от Бога, - шутили летчики, когда я заявилась докладывать комэску Булкину, - природное чутье. Мы ведь тебя уже помянули за ужином... Наверное, отключи все приборы, отбери карту - все равно дорогу нужную найдешь.
- Найду, обязательно найду, особенно если злость меня одолеет.
- А чего же злишься?
- Как не злиться! Офицер связи приказал ждать его, а сам не явился... бросил.
- Егорова! - позвал меня комэск - начальник связи фронта, генерал Королев спрашивал: вернулась ли ты с задания? Офицер связи, который летал с тобой, извиняется, что не смог предупредить тебя.
- Почему он меня бросил в Каларовке? - с гневом спросила я Булкина.
- Он не бросил, он догонял штаб армии на попутной машине, чтобы вручить командующему приказ штаба фронта об отступлении.
- Зачем вручать приказ об отступлении, когда армия уже давно отступила...
- Но он старался выполнить приказ и опоздал... А в штаб фронта вернулся. Он ведь извиняется перед тобой, - повторил комэск.
- Перед кем он извиняется, если еще не знает жива я или погибла...
Мне было больно и обидно. Подумалось - что же это за командир? И, наконец, мужчина ли он, если бросает женщину на смерть...
Ворюга
Нередко нам приходилось летать в штаб Юго-Западного фронта, который располагался в то время в Харькове. На Харьковском аэродроме была полная неразбериха. Одни самолеты садились, другие взлетали. По стоянке бродило много "безлошадных" летчиков, потерявших свои машины в боях, а то и без боев - мало ли побили наших машин прямо на аэродромах!..
