Милош Кратохвил - Ян Гус
После трудных, полных коварства (переговоров Сигизмунду удалось склонить Иоанна XXIII к тому, чтобы созвать собор в начале ноября 1414 года, причем отнюдь не на итальянской, а на германской территории, в городе Констанце на Боденском озере.
Созыв представителей всего христианства поставил и Гуса перед совершенно новой ситуацией, и его процесс выступал в новом свете. Пока Гуса вызывал на суд папа, он отказывался подчиниться вызову, и его возражения, как мы уже говорили, были полностью обоснованы. Теперь же в лице собора образовалась новая инстанция, где уже не папа решал дела в качестве единственного судьи, но где сошлись представители всей «видимой» части церкви, то есть в полном смысле этого слова вся церковь. А Гус никогда не переставал себя считать членом оной. К тому же этот собор провозгласил своей главной целью произвести реформу в делах церкви, то есть, другими словами, программа его совпадала с программой Гуса. Разве это не был для него подходящий случай принять участие в такого рода обсуждении? Разве не в этом была его прямая обязанность? Следовало помешать лишь одному — чтобы собор стал судилищем для Гуса. В качестве вызванного и обвиняемого Гус не мог бы даже явиться на собор. Он мог и должен был предстать перед ним не как «привлеченный» судом, а как свободный участник собора. Но и враждебная сторона считала собор удачным предлогом для того, чтобы захватить Гуса в свои руки. Теперь было очень удобно завершить затянувшийся процесс и заманить жертву в ловушку. В этом деле церковь обрела помощника в лице Сигизмунда — будущего наследника чешского трона (предназначенного Сигиэмунду еще при жизни Вацлава), а Сигизмунд сам стремился к тому, чтобы в Чехии установился порядок и были подавлены все опасные бунтарские, «еретические» элементы. Нужно было только преодолеть колебания Гуса, рассеять все его сомнения и побудить явиться в Констанц. Так началось усиленное наступление на Гуса посредством обещаний, уговоров, коварных заверений и угроз. Эту кампанию интриг, лжи и дипломатических уловок Сигизмунд начал заманчивым предложением охранять Гуса в случае, если тот отправится в Констанц. Однако вызов, сформулированный в такой необычной форме, не внушал доверия. Еще меньше доверия внушал его автор. Слишком свежи были воспоминания о том, как часто Сигизмунд нарушал свое слово, а особенно с какой легкостью он предавал родного брата, короля Вацлава. И все же Гус серьезно взвешивал предложение Сигизмунда. Если только заручиться надежной гарантией. Но Гус имел в виду большее: не только личную безопасность, но и возможность говорить перед собравшимися представителями христианского мира. Ему важно было добиться открытого разбора своего дела. В этом он видел главную цель своей поездки, если только он решится отправиться в Констанц.
Большинство друзей предостерегало Гуса, советуя не верить Сигизмунду: «Он сам выдаст тебя врагам!» Их доводы настолько убедили Гуса, что он решил пока отказаться от предложения Сигизмунда, обосновав это тем, что он-де не собирается ехать туда в качестве привлекаемого к суду, но хотел бы участвовать в соборе как его член, чтобы иметь возможность изложить собравшимся представителям христианства свои взгляды и учение, дискутировать о них, с тем чтобы или убедить собор в своей правоте, или быть убежденным своими коллегами в том, что их учение лучше, и выслушать наставление. Поэтому Гус не прервал переговоров с Сигизмундом, а продолжал их в этом плане. Сигизмунд, со своей стороны, усиливал гарантии безопасности Гуса, предлагая все более точные формулировки «охранной грамоты».
В то время Гус подвергся нападению еще с одной стороны: в конце апреля 1414 года папа Иоанн XXIII приказал пражскому архиепископу Конраду из Вехты, оломоуцкому епископу Вацлаву Кралику и инквизитору Микулашу резко и всеми способами выступить против Гуса, против того, что он все еще свободно действует в Чехии. Исполнение своего приказа папа обеспечил довольно грозной мерой, поручив литомышльскому епископу Яну Железному надзирать за действиями исполнителей. Ян Железный принадлежал к числу самых горячих противников Гуса, теперь он получил от папы все полномочия для применения тягчайших наказаний к названным церковным сановникам в случае, если они окажутся нерадивыми.
А тут еще и за рубежом объявился новый противник Гуса, что, несомненно, предусматривалось организаторами кампании. Это был знаменитый богослов и канцлер Парижского университета Жан Жерсон, который в своем письме архиепископу Конраду обрисовал страшную опасность, какую Гус представлял для церкви, и настаивал на устранении еретика.
Кульминационной точкой кампании, имевшей целью изгнать Гуса из Чехии и предать его в руки собора, было послание Иоанна XXIII Вацлаву IV, написанное в конце июня того же года. Папа снова призывал короля отказаться от предоставления убежища опасному еретику в своей стране и выдать Гуса церковному суду. Но на этот раз призыв папы подкреплялся угрозой самых страшных последствий для королевства Чешского, буде приказ папы останется неисполненным. Намек очень понятный: Чехии угрожали крестовым походом!
Вместо безучастного разочарованного в жизни и ослабевшего духом короля обдумать эту новую угрозу пришлось королевскому совету. Дворяне, члены совета, были, за небольшим исключением, сторонниками Гуса. Но на них легла огромная ответственность: им предстояло принять очень серьезное решение. Ведущую роль среди них играл тогда пан Лефл из Лажан, один из опытнейших дипломатов своего времени. План, который он придумал, был достоин его остроумия и репутации хитрого дипломата и должен был, по крайней мере насколько это было в человеческих силах, действительно обеспечить Гусу безопасность, если тот решит ехать в Констанц. Этот план, предложенный паном Лефлом королевскому совету, казался весьма удачным. Он основывался на сложности отношений между Вацлавом IV и Сигизмуидом,
Пан Лефл занимал выгодное положение — в ту пору он как раз был главным посредником между обоими братьями. Переговоры велись вокруг окончательного определения сана и правомочий каждого из них в Германской империи. Вацлав IV когда-то обязался помочь Сигизмунду добиться короны короля Римского[27], Сигизмунд, со своей стороны, пообещал не короноваться при жизни брата, чтобы Вацлав IV хотя бы формально сохранил право претендовать на власть в империи. Теперь же, когда Сигизмунду предстояло вместе с папой председательствовать на Констанцском соборе, ему было очень кстати, если бы он мог занять это место уже коронованным королем Римским, это значительно укрепило бы его авторитет.
