Иосиф Лаврецкий - Хуарес
Бьюкенен был бы рад последовать совету Форсайта, но новая война с Мексикой угрожала вызвать мощное сопротивление внутри самих США, где назревал конфликт между южными и северными штатами из-за отношения к рабству. Северяне считали, и не без основания, что дальнейшая экспансия США в Мексике укрепит рабовладельческий Юг, и угрожали чуть ли не восстанием Бьюкенену, если он предпримет новый поход против южного соседа.
Бьюкенен продолжал лелеять надежду, что за доллары ему удастся в конце концов добиться своего. Он стал добиваться желаемой сделки с Хуаресом, считая его правительство значительно слабее режима Сулоаги и поэтому более податливым. Ведь Сулоагу признали иностранные державы, в то время как Хуарес не только был лишен такого признания, но находился в Веракрусе под угрозой пушек военных кораблей Англии и Франции, требовавших от него уплаты по долговым обязательствам Мексики. Бьюкенен, не порывая с Сулоагой, стал через разных агентов сулить Хуаресу дипломатическое признание взамен на уступку Соединенным Штатам Нижней Калифорнии. Между тем Сулоага, опасаясь установления над Мексикой американского протектората, обратился к Франции с просьбой прислать ему на подмогу 10-тысячный корпус французских «добровольцев». Хотя эта просьба не встретила тогда поддержки в Париже, в Вашингтоне она вызвала немалое беспокойство. Поэтому когда в столицу США прибыл дипломатический агент Хуареса — Хосе-Мария Мата, американское правительство приняло его весьма благосклонно.
Мата, товарищ Хуареса по изгнанию в Новом Орлеане, гле он подписал в свое время протест против грязной сделки Гадсдена, был стойким патриотом, не питавшим каких-либо иллюзий относительно агрессивных намерений Соединенных Штатов. После первых контактов с представителями американских властей Мата сообщил Хуаресу из Вашингтона: «Здесь доминирует стремление заполучить путем покупки еще одну часть нашей территории. Именно это толкнуло Форсайта на признание режима Сулоаги. Учитывая указанную тенденцию, которая граничит с подлинной манией, считаю необходимым в наших переговорах с американцами заявить со всей решительностью, что, хотя мы готовы пойти на определенные уступки, благоприятствующие развитию и безопасности интересов США, мы никогда и ни в коем случае не уступим им и пяди нашей земли».
Хуарес и его правительство полностью разделяли позицию Маты. Чтобы сделать Хуареса более сговорчивым и уступчивым, Бьюкенен перешел к шантажу и угрозам. Он установил связь с Мирамоном, сменившим к тому времени Сулоагу, и потребовал от американского конгресса полномочий послать войска в Мексику для установления в ее провинциях Соноре и Чиуауа, граничащих с США, постоянных гарнизонов, или, как мы теперь сказали бы, военных баз, под предлогом необходимости пацифицировать Мексику и оградить ее таким образом от возможной европейской интервенции.
Хуарес не поддался на такого рода провокации. Он, его министр иностранных дел Окампо и представитель в Вашингтоне Мата продолжали в переговорах с американской стороной твердо отстаивать принцип территориальной целостности Мексики.
В начале 1859 года Бьюкенен направил в Веракрус своего агента Герчуэлла с поручением ознакомиться с положением дел конституционалистов и представить свои предложения на предмет дальнейшей экспансии Соединенных Штатов в Мексике.
22 февраля в письме президенту Бьюкенену Герчуэлл сообщал, что Хуарес хитрый, недоверчивый и неподкупный индеец, но что в его окружении имеются влиятельные люди, опираясь на которых Соединенные Штаты могут со временем установить над Мексикой «эффективный, хотя и не прямой протекторат». В случае если конституционная партия, указывал Герчуэлл, одержит победу над Мирамоном, Соединенные Штаты смогут «регулировать ее политику путем осторожных и мудрых советов».
Возбужденный столь радужными перспективами, Бьюкенен в апреле признал правительство Хуареса и направил адвоката Роберта Миллигана МакЛейна, ярого сторонника американской экспансии и тесно связанного с компанией Луизиана — Теуантепек, в Веракрус с поручением во что бы то ни стало добиться покупки Нижней Калифорнии. Но все усилия МакЛейна в этом направлении ни к чему не привели. Хуарес, как писал впоследствии МакЛейн в своих воспоминаниях, категорически отказался уступить хоть пядь мексиканской земли. МакЛейн вынужден был довольствоваться значительно меньшим результатом. 14 декабря 1859 года он подписал с Окампо договор, согласно которому США, признавая целостность мексиканской республики, получали право беспошлинного транзита через Теуантепекский перешеек и северо-западные районы Мексики. Договор предусматривал ввод американских войск на территорию Мексики для обеспечения транзита, но с согласия мексиканского правительства.
«Мне стоило огромного труда, — сообщал МакЛейн Бьюкенену, — убедить конституционное правительство согласиться на пункт, согласно которому оно брало на себя обязательство в случае невозможности выполнять свои функции просить помощи Соединенных Штатов. Только когда я заявил, что в любом случае Соединенные Штаты будут действовать, не спрашивая разрешения мексиканского правительства или любого другого, в защиту своих законных интересов и своих граждан, если их интересы будут находиться под угрозой, мне удалось добиться благоприятного для нас решения этого вопроса».
Согласно договору МакЛейн — Окампо США обязывались выплатить Мексике 4 миллиона долларов, из которых 2 миллиона должны были пойти на уплату претензий американских граждан к мексиканскому правительству.
Договор МакЛейн — Окампо был подписан в момент, когда правительство Хуареса переживало тяжелые дни.
Войска Мирамона наносили конституционалистам одно поражение за другим и в конце 1859 года вновь осадили Веракрус. В сентябре Мирамон заключил союз с Испанией, признав за нею все долги и финансовые рекламации взамен за обещание направить из Кубы военные суда к Веракрусу и начать его блокаду. Франция, со своей стороны, угрожала высадить свои войска в Веракрусе. Одновременно Мирамон предлагал Вашингтону возобновить переговоры о продаже Нижней Калифорнии, Чиуауа и Соноры. К тому же, «воскрес» Комонфорт: он появился на мексиканской границе и предложил себя в качестве умиротворителя Мексики, призывая Хуареса и Мирамона передать ему власть. За его спиной стояли англичане. Ходили слухи о возвращении в страну старого авантюриста и предателя Санта-Анны.
Все это крайне осложняло положение правительства Хуареса. Оно казалось безнадежным даже многим вожакам конституционалистов. Больше других заколебался Дегольядо. На свой страх и риск он выступил с предложением уступить свой пост главнокомандующего Мирамону при условии, что тот признает конституцию 1857 года. Мирамон, еще рассчитывавший победить конституционалистов, отверг предложение Дегольядо, а Хуарес, со своей стороны, тоже дезавуировал его.
