Игорь Зимин - Благотворительность семьи Романовых. XIX – начало XX в. Повседневная жизнь Российского императорского двора
Член Совета Императорского Человеколюбивого общества князь А. Н. Голицын, министр народного просвещения в 1816–1824 гг. Гравюра XIX в.
Все вопросы, связанные с деятельностью Человеколюбивого общества, подлежали обсуждению в совете, но их подготовка и последующее выполнение обеспечивались чиновниками центрального аппарата. Члены совета, имевшие чины первых трех классов, были заняты на службе по основному месту работы и не имели времени глубоко вникать в дела Человеколюбивого общества. Главные попечители тоже не могли уделять ему много времени, так как были заняты церковным служением и деятельностью в ведомстве православного исповедания. Поэтому ключевая роль в управлении Человеколюбивым обществом фактически принадлежала помощнику главного попечителя. Как и ведомство императрицы Марии, Императорское Человеколюбивое общество управлялось строго централизованно. В руководстве благотворительными обществами и учреждениями на местах участвовали представители общественности, главным образом, благотворители.
Член Совета Императорского Человеколюбивого общества митрополит Московский и Коломенский Филарет (В. М. Дроздов), в 1812–1819 гг. – архимандрит, ректор Санкт-Петербургской Духовной академии. Литография XIX в.
Дореволюционное российское законодательство не упоминает Императорское Человеколюбивое общество в числе государственных учреждений. Однако некоторые благотворители и чиновники имели права государственных служащих, чины и мундиры. В 1816 г. их получила небольшая часть служащих центрального аппарата и некоторых заведений. В 1858 г. статус чиновников получили те лица, которые выполняли одинаковые обязанности со служащими, уже имевшими чины. В начале XX столетия права государственных служащих имели практически все лица, работавшие в центральном аппарате и местных учреждениях на административно-хозяйственных и педагогических должностях. Чины и мундиры за благотворительную деятельность в Человеколюбивом обществе предоставляли медико-филантропический комитет в Санкт-Петербурге, Попечительные о бедных комитеты в столицах и губерниях, женское благотворительное общество в калуге, одесское благотворительное общество и Струдзовская община сердобольных сестер, а также еще 38 отдельных учреждений[156]. Функции чиновников и благотворителей различались так же, как и в ведомстве императрицы Марии.
По способу финансирования Императорское Человеколюбивое общество являлось общественной организацией, привлекавшей благотворительные пожертвования. К ним относились и средства, поступавшие от лица монарха из кабинета его императорского величества. Пособия из казны выделялись учреждениям общества довольно редко. Они шли на покрытие непредвиденных расходов, на ремонтно-строительные нужды или на поддержание только что открытых учреждений.
Поскольку по формальным признакам Императорское Человеколюбивое общество не относилось к государственным учреждениям, его можно охарактеризовать как привилегированную общественную благотворительную организацию. Важнейшей привилегией являлось право предоставлять от государства чины, мундиры и прочие награды за благотворительную деятельность.
Это были мощные стимулы и значение их велико. Государственная служба и чины имели особый престиж. Все подданные российской короны были разделены на сословия. Принадлежность к ним давала определенные социальные привилегии, имевшие как личный, так и наследственный характер. Наибольший объем привилегий обеспечивал дворянский титул. Одним из способов его обретения было получение соответствующего классного чина. Получить такой чин не служившему лицу позволяло крупное благотворительное пожертвование какому-либо заведению, входившему в состав Ведомства императрицы Марии или Императорского Человеколюбивого общества.
Надо отметить, что государство постоянно ужесточало условия получения дворянского титула для выходцев из других сословий. Еще в начале XIX столетия личное, то есть не распространявшееся на членов семьи, дворянство давалось обладателям самого низшего гражданского чина – XIV класса. В гражданской службе потомственное дворянство давал чин VIII класса. Со временем доступ в дворянское сословие был затруднен. Царским манифестом 10 апреля 1832 г. образована новая сословная группа «городских обывателей» – почетные граждане. Потомственное почетное гражданство присваивалось детям лиц, имевших личное дворянство, духовных лиц со средним или высшим образованием, коммерц– и мануфактур-советникам, купцам первой и второй гильдии, имевшим чин или орден, ученым и художникам, имевшим степень. Личное почетное гражданство присваивалось детям духовных лиц без образования, выпускникам университетов и других высших учебных заведений. Законом от 11 июля 1845 г. обладатели гражданских чинов XIV–X классов были отнесены к почетным гражданам. Право на личное дворянство давал с этого времени чин IX класса. Потомственное дворянство предоставлялось обладателям чина V класса. Законом от 9 декабря 1856 г. потомственное дворянство предоставлялось обладателям чина IV класса в гражданской службе при условии, что этот чин присваивался не при выходе в отставку.
Как правило, благотворительными обществами и заведениями, входившими в два вышеназванные ведомства, предоставлялись чины XIV–X и VIII–VI классов. Самым высоким был чин V класса – статский советник. Следовательно, после 1856 г. благотворители могли рассчитывать на почетное гражданство, либо, в лучшем случае, на личное дворянство.
Стремление повысить сословный и социальный статус было существенным стимулом к пожертвованиям. Почетное гражданство давало ряд преимуществ, особенно до 1860– 1880-х гг. Лица, получившие его, освобождались от телесных наказаний, рекрутской повинности и подушной подати. Чин мог иметь значение и для потомственного дворянина. Дворяне не всегда желали посвящать себя военной или гражданской службе, дававшей чин. Однако он был необходим для службы по дворянским выборам или требовался просто для престижа, чтобы указывать его рядом с фамилией.
Названные ведомства вовсе не стремились к широкой раздаче чинов. Они предоставлялись, когда не хватало средств на обеспечение текущей деятельности благотворительных заведений, и не было иной возможности пополнить их капиталы.
Табель о рангах и чины являлись одной из опор государственного строя российской империи. Чин по представлениям власти следовало выслужить. Получение его вне гражданской, военной или придворной службы рассматривалось как исключение. Самодержавие, заинтересованное в поступлении благотворительных средств в подведомственные учреждения призрения, вместе с тем, стояло на страже интересов чиновничьего корпуса и дворянского сословия.
