Александр Иванов - Неизвестный Олег Даль. Между жизнью и смертью
Москва, 5 июля 1990 г.
Валерий Зотов
Его любили и враги
С первого момента, как я увидел Олега в жизни, а это была осень 1959 года, он держался немного в сторонке. Не то чтобы обособленно, но чуть-чуть сам по себе.
Я это отношу к какой-то его скромности. Ведь в ту пору никогда никаких конфликтных ситуаций не было, и жили мы все студенческой братией, к которой он, кстати, ярко выраженно не принадлежал никогда. При возникавших разговорах с ним я понимал, что он гораздо взрослее… Вот это — точное определение, потому что надо учитывать такую вещь: я — на втором курсе, он — на первом. А к младшекурсникам у нас отношение несколько снисходительное, ну, хотя бы в силу возраста. Это обычно для всех театральных вузов. Поэтому отношение к Олегу как к младшему строилось не на том, что он — Даль, а просто из соображений того, что он моложе на год.
Так же относился и он:
— О-о-о… Такой-то уже на четвёртом курсе!
Прошло четыре года. И Олег стал старшекурсником — дипломником. И встретились мы с ним на съёмках картины «Первый троллейбус».
Для меня это был фактически первый экранный опыт. Правда, годом раньше я снимался в фильме «Увольнение на берег» с Владимиром Высоцким, который тогда вообще никем не был (в том смысле, каким его знают теперь).
Великого опыта не набрался. Поэтому и на «Троллейбусе» всё это съёмочное дело не понимал и представлял себе плохо. Казалось, что вокруг происходит что-то весёлое, ох! Забубённое!..
Приехал в Одессу и словно окунулся в компанейскую киношную среду: Герка Качин с его потрясающими эпизодами; Валя Брылеев, который десять лет не сходит с экрана; Володя Колокольцев, только что прогремевший в «Зелёном фургоне» и «Когда разводят мосты»… Вот это жизнь! Вот это парни!
И — Олег Даль, который был всегда очень серьёзен. У него была характерная роль, но всё равно он держался с нами на некоторой, если не дистанции, то — грани. И уж глупостей себе не позволял никаких.
Я тогда ещё не понимал многих вещей, думал, что всё вокруг легко и просто. Ну, жизнь потом научила…
Зато насчёт Олега быстро усвоил вот что: человек полностью в работе и абсолютный профессионал по своему отношению к делу и к Искусству. По сравнению со всеми нами — небо и земля. Может быть, это в природе его было, а может, таков был его Талант, но только после первой же съёмки стало понятно: куда нам до него!
Хотя! Вот случай из того же лета 1963 года.
Стоим на съёмочной площадке. Ждём Даля. Нет его полчаса. Анненский посылает узнать: куда он делся? Час ждём… Полтора ждём…
Несмотря на то, что у меня с этим городом связаны лучшие впечатления, Одесса — город коварный и не такой простой, как кажется. Короче, через два часа Олега привозят. В сопровождении милиции. И наголо обритого.
Гримёр в ужасе! Потому что он снимался вчера — волосы были. А сейчас — в кадр становиться, а снимать уже нечего!
Эпизод — запоминающийся, потому что человек очень дисциплинированный и крайне профессионально относящийся к делу. Для всех это был такой шок непонимания: как это могло произойти?!
Всем было смешно, но уж Анненскому точно было не до веселья. Нашли какой-то паричок, как-то вывернулись. Но, как говорится, момент был. И было удивительно, что Олег сам себе это позволил, потому что, по слухам, когда он попал в отделение, его обрили не столько из-за хулиганства, сколько из-за того, как он там себя вёл и держался. Поэтому я и говорю: в Одессе можно так наткнуться, что потом всю жизнь вспоминать будешь.
«Куряжские» мои воспоминания о Дале таковы: ходит человек, не бузит, ничего такого не делает и немножко как-то выпадает из окружающей среды. Может быть, он и был активным в розыгрышах и в досуге, но при мне Олег вообще не очень открыто держался. Или я был вызван куда-то со съёмок и просто не стал свидетелем его жизненных выплесков.
У нас в картине снималось много маститых экранных актёров. Тут тоже есть своя интересная линия. Взять, например, Станислава Чекана. Он всегда старался быть в нашей компании, причём именно в мероприятиях, к кино никак не относящихся. А человек он был уже взрослый, сын у него, и созванивался он с кем-то, и ставка у него была особо крупная по тем временам… И вот он старался все наши безобразия, грубо говоря, поддерживать. А у Даля этого не было. Не было! При том, что Олег был с очень тонким чувством юмора и прочая, и прочая. Вот отношение Чекана и Даля — к делу, съёмкам, профессии. И эта разница для меня была значительной.
Ведь у нас даже стиль такой: все всегда делают вид, что всё в кино легко и просто. Да, Господи! Да щас!.. Теперь-то я понимаю, что это обман. Но я на него по молодости поддался. А потом понял, что всё это не так, что всё это профессиональные хитрости. И тот же Чекан всегда был себе на уме. Но это — потом, а тогда… Ах, какая богема! Ох, как всё это хорошо! Ух, какие деньги! И все — мне одному! Ой, таранька! Ой, пиво! Ой, сухие вина!
Поездка на Каролина-Бугаз. Сплошная коса. Тут — море. Тут — лиман. И мы. И — ничего. И — никого. Да разве такое когда-нибудь забудешь? А наша поездка в Аккерман! Помню её до сих пор, потому что со мной там был драматический случай. Я заснул на солнце, и у меня был сильный перегрев: сумасшедшая температура — тридцать девять с хвостиком. Ни сидеть, ни идти, ни лежать не мог! И меня ребята на руках отвезли в Белгород-Днестровский (это рядом с Аккерманом) и пихнули в какую-то гостиничку, где мы все и переночевали. А утром они наняли такси ЗИМ — они тогда ещё были — очень большая и очень хорошая машина с громадным салоном. Меня в неё занесли и положили на пол, так я и доехал до «Куряжа».
А через день — съёмка, но к тому времени я уже был в полном порядке — молодость!
Ещё бы не запомнить такие вещи…
Что привело мастера экранизаций Исидора Анненского к «Первому троллейбусу»? Собственно говоря, для него это была попытка проникнуть в современность. Но я считаю, что мы все тогда были достаточно легкомысленными — по молодости опять же. Кем были мы в фильме? Массовка — не массовка. Непонятно что. Есть такое понятие в кино: окружение главного героя. Вот в него все и залетели — и Даль, и Брылеев, и Колокольцев. И моя ролька с какими-то репличками. Всё это крутилось вокруг Димы Щербакова.
А мы все, кроме Олега Даля, относились к этому достаточно непрофессионально. Даже те, кто имел приличный стаж и опыт съёмок.
Вообще наше участие в этой картине было проявлением своего рода мальчишества. Сезон в театре закончен. У кого-то (того же Олега) — закончена школа. Есть шанс поехать на юг, на море — всем вместе. Хорошие ребята, тёплая компания и возможность как-то подсняться, «постояв в кадре».
