Владимир Поцелуев - Великий Ленин. «Вечно живой»
Вместе с тем в резолюции было верно констатировано, «что революционное движение в России до известной степени расшатало и дезорганизовало уже самодержавное правительство, которое оказывается вынужденным допустить некоторую свободу политического выступления враждебных ему классов»[138].
Действительно, самодержавие под действием большинства революционно настроенных политических сил вынуждено было пойти на ряд уступок. 6 августа Николай II подписал указ об учреждении новой Государственной думы. Это было совещательное собрание, в чьи обязанности входили лишь «предварительная разработка и обсуждение законодательных предположений», не касаясь основных законов империи. Дума была лишена какой-либо инициативы и не имела права по вопросам бюджета. Выборы должны были проходить с учетом сословного и имущественного ценза, что сокращало участие в выборах представителей средних слоев населения и фактически лишало избирательных прав рабочий люд.
Указ от 6 августа вместо ожидаемого успокоения народных масс вызвал крайнее их возбуждение. В сентябре была достигнута договоренность Союза союзов и социал-демократов о проведении всеобщей стачки с целью давления на самодержавие. 12 октября была парализована железнодорожная сеть страны, остановились промышленные предприятия, типографии, отключили телефоны, электричество. 13 октября в Санкт-Петербурге был образован Совет рабочих депутатов, объявивший себя «единственным полноправным представителем трудящихся Санкт-Петербурга».
Учитывая революционный накал в стране, Николай II принял предложения председателя кабинета министров С.Ю. Витте даровать народу основные свободы и установить конституционный режим. «Я, – говорил Николай II Святополку Мирскому, – придерживаюсь самодержавия не для своего удовольствия. Я, – уверял император, – действую в этом духе только потому, что я убежден, что это мне нужно для России, а если бы для себя, я бы с удовольствием от всего этого отказался»[139]. 17 октября царь подписал манифест «Об усовершенствовании государственного порядка», суть которого сводилась к трем обещаниям:
«Великий обет Царского служения повелевает Нам всеми силами разума и власти Нашей стремиться к скорейшему прекращению столь опасной для Государства смуты…
1. Даровать населению незыблемые основы гражданской свободы на началах действительной неприкосновенности личности, свободы совести, слова, собраний и союзов.
2. Не останавливая предназначенных выборов в Государственную думу, привлечь теперь же к участию в Думе, по мере возможности, соответствующей краткости оставшегося до созыва Думы срока, те классы населения, которые ныне совсем лишены избирательных прав, предоставив засим дальнейшее развитие начала общего избирательного права вновь установленному законодательному порядку.
3. Установить, как незыблемое правило, чтобы никакой закон не мог воспринять силу без одобрения Государственной думы и чтобы выборным от народа обеспечена была возможность действительного участия в надзоре за закономерностью действий поставленных от Нас властей».
Таким образом царский Манифест становился конституционной основой самодержавия. Несомненно, это была победа демократических сил, вместе с тем отношение к нему было различным.
Более жестко выступала крайне правая партия, националистическая по духу, придерживающаяся монархических и антисемитских взглядов, – «Союз русского народа» под предводительством А.И. Дубровина, В.А. Грингмута, В.М. Пуришкевича и др., которым покровительствовал сам царь. Троцкий выразил мнение социал-демократов фразой: «Пролетарий не желает нагайки, завернутой в пергамент конституции», а меньшевик Г. Носарь (П. Хрусталев), стоящий во главе Петербургского Совета рабочих депутатов, продолжал активно призывать рабочих на борьбу вплоть до полной победы над самодержавием.
Поддержали Манифест представители торгово-промышленной буржуазии, объединившиеся в партию «Союз 17 октября» под руководством таких известных политических деятелей, как А.И. Гучков, М.В. Родзянко, М.А. Хомяков и др. Девиз октябристов – сохранение единства и нераздельности Российской империи, сильная монархическая власть.
В отличие от октябристов члены Конституционно-демократической партии (партии «народной свободы»), основанной также в октябре 1905 г., считали Манифест 17 октября началом политической борьбы. Ее лидеры П.Н. Милюков, В.Д. Набоков, А.И. Шингарев и др., представлявшие просвещенную буржуазию, среднее сословие, национальные меньшинства, считали, что «Россия должна быть конституционной и парламентской монархией».
Большевики не только не верили обещаниям царя, но и бойкотировали выборы в Государственную думу, чем обеднили свою политическую деятельность, потеряв прекрасную возможность пропаганды своей революционной программы. Они были нацелены на более радикальные меры – захват власти путем вооруженного восстания. 18 октября 1905 г. большевистский ЦК РСДРП выпустил воззвание «К русскому народу», в котором говорилось, что «народу нужны не бумажные обещания, а надежные гарантии: немедленное вооружение народа, отмена военного положения, созыв Учредительного собрания, отмена сословного строя, введение 8-часового рабочего дня. Пока этих гарантий нет – борьба продолжается».
«Народ победил. Царь капитулировал. Самодержавие перестало существовать», – сообщал корреспондент «Таймс». «Мы имеем полное право торжествовать, – писал Ленин из Женевы. – Уступка царя есть действительно величайшая победа революции, но эта победа далеко еще не решает судьбы всего дела свободы». Ленин настаивал на решительных действиях революционного народа, которому «остается решить много серьезнейших боевых задач, чтобы довести революцию до действительной и полной победы»[140].
«Революция добьет врага и сотрет с лица земли трон кровавого царя…» – кипел в Женеве Ленин. «…Вы не одиноки, рабочие и крестьяне всей России!» – уверял из-за границы вождь, надеясь, что «если вам удастся свалить, добить и уничтожить тиранов крепостной, полицейской, помещичьей и царской России, то ваша победа будет сигналом всемирной борьбы против тирании капитала, борьбы за полное, не политическое только, но и экономическое освобождение трудящихся, борьбы за избавление человечества от нищеты и за осуществление социализма».
Призывать легче, чем «свалить, добить и уничтожить…», ибо это море крови, которая не могла служить «сигналом всемирной борьбы… от нищеты и за осуществление социализма»[141].
Особое внимание Ленин уделил Советам рабочих депутатов в работе «Две тактики социал-демократии в демократической революции». В статьях «Наши задачи и Совет рабочих депутатов», «Умирающее самодержавие и новые органы народной власти» и др. он теоретически разрабатывает вопрос о Советах как органах народной власти, раскрывает их сущность и задачи. В противоположность меньшевикам, считавшим Советы органами местного самоуправления или стачечными комитетами, Ленин рассматривал их «как органы восстания, как революционную, самую демократическую власть, способную объединить революционные силы страны и стать подлинным выражением народной воли».
