Генри Харт - Венецианец Марко Поло
По мере того как корабль медленно двигался от причала к Сан-Джорджо и Лидо, на Славянской набережной, близ Дворца дожей, юноша мог видеть знакомое ему высокое здание. При перепланировке этого места здание давно снесли; в те времена оно было известно под названием Палаццо делле дуэ Торри — по его двум высоким башням. Дворец этот был очень приметен, он изображен на цветной миниатюре в «Книге Марко Поло» — рукописи начала XV века, ныне хранящейся в библиотеке Бодлейн в Оксфорде. Миниатюра изображает отъезд трех Поло из Венеции.
В Палаццо делле дуэ Торри в 1362 году, примерно сорок лет спустя после смерти Марко Поло, проживал поэт Петрарка. Здесь он писал письма одному своему другу, секретарю римского папы. В этих письмах Петрарка рассказал, что он наблюдал на оживленных венецианских набережных; та же самая картина, надо полагать, была и в те годы, когда Поло отплывали из Венеции.
Вот от берега Италии двинулись бесчисленные корабли… един повернул нос на восток, другой на запад; везут они наше вино, чтобы оно пенилось в бокалах британцев, наши фрукты для услаждения скифов и — что еще невероятнее — древесину из наших лесов на эгейские и ахейские острова; идут суда в Сирию, Армению, к арабам и персам, увозя масло, полотно и шафран и доставляя нам оттуда разные товары... Неподалеку от мраморной набережной, служащей пристанью обширному дворцу, который этот свободолюбивый город предоставил мне под жилье, всю зиму покойно стоят на якорях несколько кораблей — их мачта вздымаются выше двух башен, украшающих мой дворец. Из двух кораблей более крупный в эту минуту… отчаливает от набережной, уходя в плавание. Если бы ты видел его, ты сказал бы, что это не корабль, а гора, плывущая по воде, хотя из-за тяжести гигантских крыльев большая часть его и скрывается под волнами.
Когда юноша покинул наконец палубу, чтобы заняться своим багажом и расположиться для долгого плавания, очертания собора, дворца и башен быстро исчезали за горизонтом, в бледном золотисто-желтоватом свете сумерек уже растаяла и стройная кампанила святого Марка.
Несмотря на то, что Средиземное море пересекали бесчисленные суда с того времени, как на его берегах поселился человек, люди все же боялись этого моря и его бурь. Люди испытывали страх не только перед реальными опасностями, но и перед таинственными морскими чудовищами.
Об опасностях плавания по Средиземному морю рассказал в своем «Описании Святой Земли», составленном около 1350 года, немецкий священник Людольф фон Зухем.
Я не раз бывал на море в бурю, и это невозможно описать. Истинная правда, что нет камня или песчинки на дне морском, которые не сдвинулись бы с места, если их только можно сдвинуть, когда море так свирепствует и бушует, особенно между островов, где узко и где во время бури великое множество камней швыряет от одного берега к другому.
Рассказав о необыкновенных ветрах, о мелях и скалах, Людольф описывает морскую свинью,
которой следует чрезвычайно опасаться малым судам, ибо эта самая рыба никогда не нападает или редко нападает на большие корабли, разве только из-за крайнего голода. Если моряки дадут ей хлеба, она довольна и уходит, если же она уходить не хочет, то ее можно устрашить и отогнать видом рассерженного и ужасного человеческого лица... Однако человек должен быть чрезвычайно осторожен, когда он смотрит на рыбу, не бояться ее, а глядеть на нее со смелым и устрашающим выражением, так как, если рыба увидит, что человек ее боится, она не уйдет, а будет кусать и терзать корабль изо всех сил.
Другая рыба, которой страшились люди, называлась мелар — она водилась у берегов Берберии. Людольфу рассказывали, что эта рыба прокусила однажды корабль, полагая, что он годится в пищу.
И тотчас же матросы, служившие на корабле, спустились в трюм, желая выяснить, где именно поврежден корабль. Они увидели, что корабль продырявлен рыбьим зубом толщиной в брус и в три локтя длиной... Когда я стал дивиться длине и толщине подобной рыбины, те же матросы сказали мне, чтобы я не дивился, так как в море есть рыба длиной в милю.
Людольф наблюдал, как испускают фонтаны киты, размышлял о летучих рыбах, удивляясь тому, как далеко они способны лететь.
Я настойчиво расспрашивал знающих моряков, откуда появляется эта рыба, и они мне отвечали, что в Англии и Ирландии на морском берегу растет удивительно красивое дерево с плодами, похожими на яблоки. В этих яблоках выводятся черви, и когда яблоки созревают и падают, они трескаются, и из них вылетают черви с крыльями, как у пчел. Те черви, которые прежде всего прикоснутся к земле, живут в воздухе излетают вместе со всеми небесными птицами, черви же, которые прикоснутся к воде, в воде и живут и плавают подобно рыбе, но иногда все же стремятся в другую стихию и упражняются в полете.
Людольф был не лишен осторожности, ибо он добавил к этому: «Растут ли они таким образом на деревьях, я не знаю, ибо ничего другого я не слышал, но их едят, как рыбу, и путешествующие по морю люди видят, как они летают». «Знающие моряки», несомненно, вдоволь потешались над простодушным и доверчивым пилигримом из далекой Германии.
Такие рассказы говорят нам, что в те времена люди все еще боялись моря. Немало подобных, а может быть, и более невероятных рассказов слыхал, надо думать, и Марко; он слышал их от своих приятелей на венецианских набережных и даже на самом корабле по пути в Сирию. Как, должно быть, кутал он голову в одеяло в те ночи, когда поднимался ветер, завывала буря, сверкали молнии и огромное море кидало и било суденышко, словно стараясь раздавить его, а откуда-то из глубины протягивали свои хищные когтистые лапы всевозможные чудовища: в яростном гневе на то, что добыча вырывается и ускользает от них, они где-то вверху, среди снастей, зловеще ревели и стонали.
Но вот долгое плавание кончилось. Перед глазами встали берега Сирии, и через несколько часов Никколо, Марко и Маффео прибыли в великий город Акру.
Тот же самый Людольф дает нам возможность представить, что увидели в Акре венецианские путешественники в 1271 году, хотя сам он попал в Акру уже после того, как город захватили и разгромили мусульмане.
Славный город Акра стоит, как я уже сказал, на берегу моря, построен он из квадратных тесаных камней… с высокими и чрезвычайно прочными башнями... Башни стоят и по бокам всех ворот города.
«Знатными стенами» обнесен был и весь город.
Улицы внутри города были удивительно чисты, все дома одинаковой высоты и выстроены из одного и того же тесаного камня, чудесно украшены стеклянными окнами и картинами... Улицы города были затенены шелковыми тканями или другими красивыми навесами, чтобы защититься от солнечных лучей.
