Федор Бурлацкий - Мао Цзэдун и его наследники
Принятый после завершения восстановительного периода первый пятилетний план развития народного хозяйства КНР (1953–1957 гг.) был выполнен успешно, а по многим показателям даже перевыполнен. К концу пятилетки, в 1957 году, Китай по объему производства стали вышел на 9-е место в мире, чугуна — на 7-е, угля — на 5-е, электроэнергии — на 13-е место.
В период первой пятилетки было в основном завершено преобразование частнокапиталистической и кустарно-ремесленной промышленности. По данным китайской печати, удельный вес государственного сектора в валовой продукции в 1956 году составил 54,6%, кооперативного — 17,1, государственно-капиталистического — 27,1, частнокапиталистического — 0,004, мелкотоварного (некооперированные кустари) — 1,2%2. С Помощью СССР было построено 250 крупных объектов с новым оборудованием. Построенные при помощи социалистических стран промышленные предприятия создавали основу современной промышленной системы в КНР.
В политической области в общем проводилась линия, которая отражала известное укрепление позиций интернационалистов в руководстве КПК. Идея демократической диктатуры народа нашла свое воплощение в специфических формах государственной власти. Она учитывала своеобразие условий китайской революции и задачи укрепления союза всех прогрессивных сил, входивших в единый фронт.
В новое коалиционное правительство, созданное в 1949 году, вошли представители восьми партий и группировок, а также «независимые личности с демократическими убеждениями». У Мао как у председателя Центрального народного правительства было несколько заместителей, в том числе Сун Цинлин — вдова Сунь Ятсена. В те годы он уделял большое внимание внешнеполитической деятельности. Биографы Мао подсчитали, что с момента организации КНР — с 1949 года — до ухода с поста председателя КНР в 1959 году Мао дал около 70 формальных аудиенций дипломатам высокого ранга при вручении верительных грамот.
Опыт проведения аграрной реформы, опыт восстановления экономики при использовании национального капитала и поощрения развития мелкотоварного хозяйства, опыт создания широкого союза демократических свобод руководством КПК, накопленный в первые годы существования КНР, имел и сохраняет сейчас международное значение. Если бы Китай развивал успехи демократической революции, продвигаясь постепенно по пути социалистического строительства, он, несомненно, достиг бы новых рубежей и в развитии экономики, и в социалистических преобразованиях страны.
Однако этого не произошло. Чем ближе подходил Китай к задачам социалистического характера, тем. больше стали сказываться на его развитии негативные политические факторы.
Уже в первые годы существования КНР мировую прогрессивную общественность не могли не насторожить некоторые методы проведения реформ. Речь идет о двух взаимосвязанных формах политического давления, которые применялись еще в Яньани: идеологических. кампаниях типа «чжэнфын» и сопровождающих эти кампании массовых репрессиях. Эти методы получили распространение уже в период аграрной реформы, и особенно в период первой пятилетки.
Крупная волна репрессий началась с 1951 года, когда по предложению Мао было принято «Положение о наказаниях за контрреволюционную деятельность» (20 мая 1951 г.). Этот закон предусматривал в числе прочих видов наказания смертную казнь или длительное тюремное заключение за разного рода политические и идеологические преступления.
В 1951 году в больших городах Китая проводились открытые показательные суды, на которых после публичного объявления преступлений «опасные контрреволюционеры» приговаривались к смерти. В одном только Пекине в течение нескольких месяцев состоялось около 30 тыс. митингов; на них в общей сложности присутствовало более 3 млн. человек. Длинные списки казненных «контрреволюционеров» постоянно появлялись в газетах.
Что касается количества жертв, то в октябре 1951 года было — официально указано, что за 6 месяцев этого года было рассмотрено 800 тыс. дел «контрреволюционеров». Позднее Чжоу Эньлай сообщил, что 16,8% «контрреволюционеров», находившихся под судом, были приговорены к смертной казни. По оценкам западной печати, число казненных в 1951 году колеблется от 1–3 млн. до 10–15 млн. человек.
Развертывание КПК массовых идейно-политических кампаний в 1951–1952 годах было в целом продиктовано объективной необходимостью сломить сопротивление со стороны буржуазии, феодальных и полуфеодальных элементов, выступавших против народно-демократического строя.
Но одновременно с этим проводились кампании против прогрессивно настроенной интеллигенции и партийных кадров, не согласных с идеологией и практикой Мао. Осенью 1951 года по его инициативе началось движение за идеологическое перевоспитание интеллигенции. Движение началось с проработочной кампании, связанной с дискуссией о фильме «Жизнь У Сюня». В ходе кампании многие представители интеллигенции были обвинены в распространении буржуазных взглядов.
Движение за идеологическое перевоспитание проводилось главным образом среди вузовской интеллигенции. В высших учебных заведениях были созданы специальные комитеты, под руководством которых профессора и преподаватели изучали произведения Мао и историю КПК в ее маоистской интерпретации. Эта первая кампания такого рода включала излюбленные методы маоистского руководства: принуждение «перевоспитываемых» к «высказываниям начистоту» с публичным самобичеванием, с обвинениями в различных прегрешениях своих друзей, товарищей, родственников и пр.
Конечно, многие из специфических моментов этих кампаний, вероятно, можно объяснить жестокостью нравов, сложившихся в старом Китае. Зверства гоминьдановцев в годы гражданской войны не поддаются описанию; пытки коммунистов, издевательства над мирными крестьянами, массовые убийства были обычным явлением. Но должны ли коммунисты следовать этим традициям? — вот в чем вопрос. Не входит ли жестокость в обычай нового государства, когда оно становится на путь мести за прошлые преступления или проступки бывших господ?
У Мао Цзэдуна есть чрезвычайно любопытное высказывание на этот счет: «Когда китайцы говорят про смерть человека, то называют это „белой радостью“. С одной стороны, похороны, погребение, поминовение усопшего, все скорбят. А с другой стороны, смерть называют „радостью“, благостным событием. И это соответствует диалектике. По-моему, это действительно радостное торжество… Неодобрительно относиться к смерти — значит быть не диалектиком, а метафизиком…»
По-видимому, именно с таким пониманием смерти врага как события радостного, торжественного, праздничного и связаны публичные расправы, которые так часто практикуются в Китае. Расчет, видимо, делается не только на устранение потенциальных противников, но и на создание атмосферы всеобщего торжества толпы по случаю публичной казни врага революции. Уже с 50-х годов масса становится активным соучастником избиений— вначале людей, действительно виновных, а позднее — невинных. Этот метод входит как важный составной элемент маоцзэдуновской «линии масс», а точнее было бы сказать, линии манипулирования массами.
