Станислав Сапрыкин - Сталинские соколы. Возмездие с небес
Отдавшись на откуп банкирам-евреям, потомки наполеоновских солдат превратились в изнеженную привередливую нацию «поедателей трюфелей под шампанское». Действительно, под канкан не хочется умирать, даже за родину, наоборот, хочется жить, жить легко и весело. Другое дело – сумрачный гений Вагнера или трагизм Бетховена. Германское государство основали франки, но в наших дальнейших отношениях всегда были сложности. В начале над юной германской девственностью надругался Наполеон, прекратив существование Священной Римской империи, но его переустройство Европы в конечном итоге способствовало нашему объединению в Северогерманский союз, а затем и в новую империю. В 1870 году уже мы надругались над былым величием Франции. Затем, в Версале, французы отыгрались. После чего поверженную Германию, в свое время обильно финансирующую большевиков в России, саму стали раздирать двухлетние социальные смуты, закончившиеся десятилетием стагнации и национального позора. И только с приходом национал-социалистов мы смогли смыть стыд унижения и взять реванш. К сожалению, мне не довелось участвовать в победоносной европейской войне, но ведь она еще не закончена, мало того, в военных кругах ширится слух о скорой войне с Советами. Так что я еще успею послужить Великой Германии. А пока, закончив 5-ю истребительную авиашколу в Швехате под Веной, надев пилотку с нашивкой Люфтваффе и короткую летную куртку со скрытой застежкой, шелковым имперским орлом на правой стороне груди, петлицами и погонами обер-фельдфебеля, я прибыл в I Группу 3-й Истребительной Эскадры, дислоцированную в северной Франции под командованием оберст-лейтенанта Гюнтера Лютцова. Командир эскадры был опытным летчиком, принимавшим участие еще в испанской войне, сбившим там пять самолетов. На Западном фронте счет его побед увеличился до двадцати пяти, включая четырехмоторный бомбардировщик.
Не успел я освоиться на новом месте, как в доказательство скорой войны на востоке нашу группу, со времени польской компании обеспечивающую превосходство Германии в воздухе над Европой, перевели в Бреслау на аэродром Гандау, где мы начали спешное перевооружение с «Эмилей» на «Фридрихи» – только с весны начавшие поступать в боевые части.
Судя по всему, скоро «запахнет пеклом», группу для использования в тылу на новейшие самолеты не перевооружают. Бф-109Ф был лучшей модификацией истребителя Мессершмитта, со значительной доработкой аэродинамики. Сопротивление крыла было снижено, диаметр винта, оборудованного автоматом скорости, уменьшен на пятнадцать сантиметров. Правда, шаг мог регулироваться и вручную, как на модификации «Е», на котором к тому времени я уже имел сто сорок пять часов учебного налета. Кроме крыла и винта, аэродинамические улучшения получили руль направления, стабилизатор и система шасси, а главное, две крыльевые пушки, ухудшающие маневренность, были заменены одной, стреляющей через вал винта с лучшим темпом стрельбы и начальной скоростью снаряда. Ввиду схожести модификаций «Е» и «Ф» наше переобучение шло ускоренными темпами, но даже за неполных девять дней, выделенных на освоение машины я убедился, что новый Мессершмитт – это лучший истребитель в мире, правда, боевого опыта я еще не имел.
Восемнадцатого июня уже на новеньких «Фридрихах» нашу I группу во главе с гауптманом Гансом фон Ханом с соблюдением всех мер безопасности внезапно и скрытно перебросили дальше на восток в южную Польшу под Замосць на аэродром Дуб северо-западнее и менее чем в ста километрах от занятого русскими Лемберга. Сомнений нет, мы готовимся к вторжению в Индию и Египет через русский Кавказ. А что, русские нас пропустят добровольно, у нас же с ними договор? А может, мы вторгнемся в Россию? Секретность и скорость нашего перебазирования вызывала разные толкования в среде личного состава, никто не мог объяснить толком, что происходит.
Чтобы не сеять слухи, фон Хан собрал группу на совещание. Командир, участник «битвы за Англию» с пятнадцатью победами, был с нами откровенен. Он сообщил, что попытки Геринга и остального генералитета отговорить фюрера от войны на два фронта были безрезультатными. Гитлер опасается приготовлений сталинской России за спиной Германии и желает снять эту опасность, напав первым. В данной ситуации все надежды на успех мы связываем с блицкригом – внезапным ударом и непродолжительной компанией. Со слов Адольфа Гитлера. «Искусство боев в воздухе – истинно германская привилегия. Славяне никогда не смогут им овладеть». При этом высказывании лицо фон Хана изобразило ироническую гримасу, а пижонские усики двадцатисемилетнего командира нервно дернулись.
– Попытаемся достичь невозможного, господа! Будем драть задницу дикому красному медведю. Наша группа включена в состав 4-го Воздушного флота, имеющего в своем составе восемьдесят девять одномоторных истребителей новейших модификаций из всех собранных для нападения на Россию четырехсот сорока боеспособных Бф-109Ф. Война не должна продлиться более шести недель. О дате и времени начала операции по соображениям секретности нас оповестят накануне. Зиг хайль – «Да здравствует победа!» – и удачи всем! Да, еще, вы понимаете, что, раскрывая планы командования несколько раньше времени, я совершаю должностное преступление, за которое запросто попаду под суд, надеюсь, что все сказанное останется между нами. С этого момента покидание части личным составом под любым предлогом запрещено.
Мы вышли от командира в возбужденном приподнятом настроении. Мой ведущий обер-лейтенант Хельмут Меккель дружески похлопал меня по плечу.
– Кажется, начинается большая «охота на уток», мой друг.
И, действительно, мои ощущения были сродни настроению охотника, готовящегося к интересному сафари. И оно не заставило себя ждать. Субботним вечером нас опять собрали на совещание, о начале боевых действий ближайшей ночью мы поняли еще с утра по соответствующим приготовлениям. Фон Хан перед командирами эскадрилий поставил задачу на первый день операции «Барбаросса» – так в германском духе был назван план войны с Россией. Самые опытные пилоты должны были совершить вылеты еще ночью, меня включили в звено, чьи действия были назначены на утро.
Необходимо выспаться, но возбуждение охотника, вышедшего на тропу зверя, гонит сон.
– Почему мы нападаем на Россию, Хельмут, ведь логичней было бы повергнуть Англию, со Сталиным у нас договор?
– Это, малыш, большая политика – зевая, ответил Меккель. фюрер опасается Сталина больше, чем Черчилля, с русскими у нас не только разная идеология, но и культура, их фюрер, в отличие от западных политиков, непредсказуем, в России царит беззаконие, полиция Сталина бросает в тюрьмы его вчерашних сторонников, включая кадровых военных. Русская армия ослаблена, и война должна получиться. Вот почему фюрер назвал Россию «колоссом на глиняных ногах». Русский народ стонет от власти жидов-большевиков, вот увидишь, как только мы нападем, русские сами сбросят коммунистов. Впрочем, и, на мой взгляд, прежде чем нападать на «иванов», нужно было хотя бы заключить мир на западе. С другой стороны, тучная Бленхеймская Крыса – Черчилль, никогда не станет настоящим союзником Сталина, на это и возлагают свои надежды наши стратеги. Ты ведь не учился в университетах малыш?
