Варвара Самсонова - Дочь Сталина
Что касается пристрастия к алкоголю, то в этом несчастье Василия биографы винили его отца. Сталин считал, что хорошее виноградное вино полезно детям. Как ни противилась Надежда Сергеевна, муж постоянно угощал детей вином. У Василия это переросло в пагубную привычку…
В сущности, он был предоставлен самому себе. Отец и мать слишком заняты. Детей пестовали и воспитывали няня, экономка, учителя, обслуга, охрана. Позднее Василий жаловался, что именно охранники, грубые солдафоны, научили его пить и сквернословить. Он пытался бороться со своими пороками, но у него был слишком слабый характер.
Василий не раз повторял, как сильно любил мать и каким ударом для него была ее смерть. Мария Анисимовна Сванидзе пишет по этому поводу: «Светлану отец считает менее способной, но сознающей свои обязанности. Обоих он считает (Светлану и Василия) холодными, ни к кому не привязанными, преступно скоро забывшими мать. Очень неровными в отношении к окружающим». Мария Анисимовна считала эту характеристику очень точной и, как обычно, восхищалась проницательностью дорогого Иосифа. «Он знает их до мелочей. Он прав всегда во всем. Какой это аналитический ум, какой он исключительный психолог. Будучи таким занятым человеком, как он, знает всех окружающих до мелочей!»
У Марии Анисимовны был только один кумир — Иосиф. К окружению «великого человека», даже к его детям, она относилась очень критически. Ей принадлежат самые жесткие и нелицеприятные характеристики Василия, тогда еще подростка.
«Обстановка создана идеальная, чтобы учиться, развиваться и быть хорошим, — рассуждала она. — Ужас в том, что дети чувствуют привилегированность своего положения, и это их губит навеки. Никогда у великих родителей не бывает выдающихся детей».
После смерти матери Василий становится совершенно неуправляемым. Он плохо учится, грубит учителям, прогуливает занятия на футбольном поле. С ним не справляются ни воспитатели, ни учителя, ни обслуга. И все обращаются с жалобами на невыносимого Васю в последнюю инстанцию, к высшему судие — отцу. Только его Василий боялся и признавал. Отец, как мог, его вразумлял.
Светлана вспоминает, что в первые годы после смерти матери отец был очень внимателен к ним, сам проверял дневники, интересовался учебой. Вот что пишет Сталин коменданту дачи в Зубалове осенью 1933 года: «Следите хорошенько, чтобы Вася не безобразничал. Не давайте волю Васе и будьте с ним строги. Если Вася не будет слушаться няню или будет ее обижать, возьмите его в шоры. Держите Васю подальше от Анны Сергеевны, она развращает его вредными и опасными уступками».
Большинство наставлений касалось Васи, Светлана не доставляла стольких хлопот. Но и дочери Сталин посвящал несколько строк: «Светлану надо немедленно определить в школу, иначе она одичает вконец».
В «Дневнике» за 17 ноября 1935 года Мария Анисимовна Сванидзе рассказывает о семейном ужине в Зубалове. За столом, как обычно, говорили и о детях. Сталин, выведенный из терпения, пригрозил сыну выгнать его из дому, а вместо него взять на воспитание троих способных парней. На исправление Василию был дан срок — два месяца. Родственники притихли, они не верили, что мальчик сумеет исправить двойки за два месяца, и считали угрозу уже осуществившейся.
«Конечно, Васю надо привести в порядок, — пишет Мария Анисимовна. — Он зачванился тем, что сын великого человека, и, почивая на лаврах отца, жутко ведет себя с окружающими». Прошло всего две недели, и в том же «Дневнике» Мария Анисимовна отмечает не без тайной иронии, что Вася уже прощен и допущен к отцу. И продолжает: «Я очень рада. Вася — мальчик чрезвычайно жизнеспособный и хитрый, он умеет обходить даже собственного отца и являть себя прямым и искренним, не будучи таковым на самом деле».
О хитрости и склонности к интригам в характере Василия упоминали впоследствии и его сослуживцы и близкие. Светлана не раз в сердцах называла брата «невозможным», невыносимым, и тут же замечала, каким он становился паинькой при появлении отца. Впрочем, эти чудесные превращения замечали и за ней наблюдательные родственники.
Владимир Аллилуев уверяет, что Василий терпеть не мог подхалимов и льстецов, а сестра пишет, что только подхалимы его и окружали. Но всегда находились мужественные и принципиальные люди, которые смело давали отпор зарвавшемуся сынку. Они были и среди учителей, и среди сослуживцев, и среди командиров Василия Сталина.
Директор элитарной школы, где он учился, во всем мирволил и потакал детям всесильных чиновников, в особенности сыну самого Сталина. Но вот учитель истории, возмущенный наглостью избалованного недоросля, написал письмо Сталину, в котором рассказал и о двойках, и о прогулах, и о грубости Василия. И заодно о том, как развращает детей подхалимство таких учителей, как директор И. В. Моисеев.
Нетрудно представить, с каким нетерпением учитель ждал ответа или какой-либо реакции на свое письмо. Это было в 1938 году. И вот ответ пришел.
«И. В. Сталин — В. В. Мартышину. 8. 6. 1938 г.
Ваше письмо о художествах Василия Сталина получил. Спасибо за письмо. Отвечаю с большим опозданием ввиду перегруженности работой. Прошу извинения.
Василий — избалованный юноша средних способностей, дикаренок (тип скифа!), не всегда правдив, любит шантажировать слабеньких «руководителей», нередко нахал, со слабой — вернее — неорганизованной волей. Его избаловали всякие «кумы» и «кумушки», то и дело подчеркивающие, что он — «сын Сталина».
Я рад, что в Вашем лице нашелся хоть один уважающий себя преподаватель, который поступает с Василием, как со всеми, и требует от нахала подчинения общему режиму в школе. Василия портят директора, вроде упомянутого Вами, люди-тряпки, которым не место в школе, и если наглец — Василий не успел еще погубить себя, то это потому, что существуют в нашей стране кое-какие преподаватели, которые не дают спуску капризному барчуку.
Мой совет: требовать построже от Василия и не бояться фальшивых шантажистских угроз капризника насчет «самоубийства». Будете иметь в этом мою поддержку.
К сожалению, сам я не имею возможности возиться с Василием. Но обещаю время от времени брать его за шиворот.
И. Сталин».
Это письмо было опубликовано в «Учительской газете», товарищ Мартышин испытал сильное потрясение, а миллионы советских граждан еще долго умилялись гениальной простоте и справедливости вождя. Но если заглянуть на несколько лет вперед, умиление исчезнет. За эти годы Сталин много раз «брал сына за шиворот», распекал, сажал в карцер под арест, прогонял с глаз долой, но, несмотря на все эти меры, Василий продолжал пить, безобразничать, делать стремительную карьеру. Он по-прежнему ни с кем не считался.
