Людмила Бояджиева - Фрэнк Синатра: Ава Гарднер или Мэрилин Монро? Самая безумная любовь XX века
Подружку Аве Клиф наметил, руководствуясь эстетическими и моральными соображениями. Брюнетке — блондинку, тоненькой — пухленькую, пуританке — вопиющую секси, провинциалке — опытнейшую куртизанку Голливуда. Не только экранные роли Ланы Тернер отличались рискованными любовными интригами. Ее и в жизни нельзя было назвать паинькой, вот уж кто подбрасывал прессе самые горячие темы! Сейчас все следили за ее страстным романом с Фрэнком Синатрой — звездой эстрады, лучшим певцом года, кинодебютантом, устремленным к серьезным ролям.
Оркестр в золотых костюмах и цилиндрах, расположившийся на возвышении у подсвеченного бассейна, заиграл вступление к песне. Посыпались аплодисменты и крики: «Фрэнки! Фрэнки!» В свет прожекторов вышел невысокий гибкий джентльмен. Темный костюм, широкополая мягкая шляпа, интимный блеск голубых глаз. Он взялся за микрофон, одарил всех сверкающей улыбкой и, слегка прищелкивая пальцами в ритм, запел. Да так, что каждой из находящихся здесь дам казалось, будто бархатный баритон звучит только для нее.
Пышная блондинка, обтянутая сверкающей чешуей серебряного платья, небрежно куталась в меховой палантин. Приблизившись к эстраде, она присела на край бассейна. Ноги, изгиб бедра, округлости высоко поднятой груди, щедро представленной глубоким декольте, — все сплошной соблазн и наслаждение. Слегка закинув голову, она смотрела на Фрэнка. Кончик языка облизывал блестящие алые губы.
— Это же сам Фрэнк Синатра! Ни хрена себе! Мы с Корой часто слушали его по радио. А в дансинге танцевали под его песни! — Ава уставилась на певца во все глаза.
— Я же предупреждал: следи за лексиконом! — Клиф наступил на кончик туфельки Золушки.
Но она и не заметила:
— Обалдеть можно! Никто не поверит, когда расскажу — совсем живой Синатра!
— И даже удивительно, что еще живой, — съязвил Клиф. — При такой нагрузке. Этот парень теперь нарасхват. Бесконечные съемки в музыкальных фильмах и романы с самыми отборными красотками. Он не щадит жену, сидящую с малютками, — журналисты в подробностях описывают победы любимца публики. На наших глазах, как ты поняла, разворачивается бурный роман Фрэнки с очаровательной Ланой Тернер.
— Еще бы! Она невероятная красавица. Как из сказки, — вздохнула Ава, обрывая лепестки у цветка азалии и не отрывая глаз от влюбленных. — Офигенная пара. Я всегда хотела быть блондинкой.
— Э, нет! Никаких перемен внешности без одобрения Льва. В контракте цвет волос и вес зафиксированы. Эти волосы, — Клиф дотронулся до блестящих волнистых прядей Авы, — и это тело… — он ограничился обволакивающим взглядом, — принадлежат студии. Когда-нибудь все сладкоголосые соловьи в этих лесах будут петь для тебя, крошка. — Клиф про — гнал мечтательное выражение со своего строгого лица. — А сейчас, думаю, тебе стоит познакомиться с Ланой.
Когда песня закончилась и Синатру увлекли в дом, Клиф успел перехватить красотку:
— Счастье мое! У меня к тебе дело на миллион долларов. Лев лепит звезду. — Он кивнул на Аву. — Знакомьтесь, девочки. Надеюсь, вы подружитесь — считай, Лана, это его личная просьба.
— В таком случае я пригрела бы на груди даже жабу.
— На такой груди… — Клиф закатил глаза. — Жаба превратилась бы в бутылку виски. Это славная, но совсем еще не обтесанная девочка. Она всегда мечтала стать похожей на тебя.
— Вот это уж совсем не обязательно. Мне конкурентки не нужны! — Лана шутливо шлепнула Клифа веером и улыбнулась новой знакомой: — Это с тобой мистер Майер с лету подписал пятилетний контракт? — Она придирчиво оглядела соперницу. — Как тебя там — Молли, Долли? Кесси Смит, угадала?
— Ава Гарднер, — поправил Оуэн.
— Это они с Майером придумали мне дурацкое имя.
— Тс-с-с, детка! Великого мистера Майера здесь не ругают, а его решения не обсуждают — они бывают только гениальными. Если он сказал Ава, то именно Ава и никак иначе. Поняла? — строго выговорила Лана, тут же весело улыбнулась, взяла новенькую под руку и шепнула ей на ухо: — Завтра мы совершим экскурсию по здешним достопримечательностям, посидим в ресторанчике и… — Она перевела взгляд на Клифа. — Через месяц вы не узнаете свою крошку. Проведу блиц-курс голливудской грамотности…
К ним подошел хозяин дома Хамфри Богарт. Море мужского шарма, проницательный взгляд, заслуженная слава киногероя. Он даже, вопреки обыкновению, не был особенно пьян.
— Кого ты тут от меня прячешь, Клиф? О, скромный цветок. Шампанское? — Он подозвал официанта с подносом, заставленным искрящимися бокалами.
— Не пью спиртного, — отрезала Ава и гордо вздернула подбородок.
— И, наверное, не ошибусь, если добавлю: не носишь туфель на каблуках и не спишь с кем попало. Я почти волшебник, детка. — Богарт посмотрел на красотку сквозь бокал, подмигнул. — За тебя, невинная крошка!
— Вы не ошиблись, мистер Богарт. Да, невинная! Меня хорошо воспитывали. Хотя я и не прочь побегать босиком. А мужчину я выберу себе самого лучшего!
Клиф усмехнулся про себя, ему-то было ясно, с кем проведет эту ночь его подопечная. В колледже он занимался борьбой и мог гордиться своей фигурой. Если бы не вдавленный, мелковатый для крупного лица подбородок, Оуэн мог бы блеснуть на кастинге претендентов на роль какого-нибудь античного героя. В списке побед Клифа были известные женские имена. Когда оркестр в золотых смокингах и цилиндрах заиграл блюз и пары томно закачались в полутьме у бассейна, Клиф пригласил на танец Дикую Королеву. Куст розового олеандра скрывал их в ароматной полутени, саксофон страстно стонал, взывая к нежным чувствам. Клиф обнял дикарку, ее голова склонилась к нему на плечо. Сейчас он прижмет ее еще сильнее, и она почувствует его желание. Чуть спустив руку ниже талии девушки, он прижал ее бедра к своим. О, как опьяняюще благоухала ночь, как знойно, как оглушающе стонал саксофон… Но звук пощечины оказался еще более громким. Клиф застыл, но быстро среагировал и бурно захохотал:
— Отлично, отлично! Вот так и действуй на пробе. Со всего размаха. Умница. Поняла, детка?
— Похвально! — захлопал в ладоши явившийся из-за куста Богарт. — Оказывается, Оуэн у нас записался в режиссеры и работает с актрисой даже на вечеринке. Надеюсь, по системе Станиславского?
— Отвяжись, Боги! — огрызнулся Клиф и, потирая щеку, повел Аву по аллее к выходу. Сажая ее в автомобиль, он нежно улыбнулся: — Тебе пора баиньки. Хватит на первый раз. А то туфли исчезнут и принцесса останется босиком, в пропахших куриным дерьмом тряпках.
Он уже решил, что обязательно отомстит этой провинциальной дряни.
