Геннадий Тоболяк - Афганская война ГРУ. Гриф секретности снят!
Я повернулся к человеку, стоящему на коленях перед Хакимом, и в этот момент громадного роста афганец сильно пнул его ногой, затем еще и еще. «Предатель! – шипел нападавший. – Запомни, негодяй, что тебя покарает Аллах, если ты предашь всех нас и наше святое дело в борьбе с неверными!»
Лейтенант выхватил пистолет и со всей силой ударил рослого афганца по голове.
– Предупреждаю всех и каждого! – громко по-юношески крикнул лейтенант Соломатин. – Шаг влево, шаг вправо – это рассматриваю как побег и пристрелю каждого прямо в «Медузе», здесь поблизости и закопаю. Всем не двигаться, стоять на месте.
– Молодец, лейтенант Соломатин, – снова похвалил лейтенанта комбриг Шатин, – далеко пойдешь, если уцелеешь в этой грязной войне. Этих двух увести из «Медузы», – приказал Шатин лейтенанту. – Каждого из них содержать в отдельной камере и в наручниках. Не давать ни еды, ни воды, пока не заговорят по делу. А этого, – комбриг ткнул ногой в сторону третьего задержанного, готового дать показания, – оставить здесь, в «Медузе». Наручники с него снять. Потом решу, что с ним делать дальше, возможно, смиренное кладбище, могила поджидает его вскорости.
Лейтенант помог встать огромному афганцу, которого только что сильно ударил рукояткой пистолета по голове. Афганец с трудом поднялся. Он был упитанный и такой толстый, что его с трудом можно было обхватить двумя парами рук. Выглядел хотя и по-прежнему грозно, но подавленно. Наконец он встал во весь рост и сказал, ни к кому не обращаясь: – Скоро вам всем, шакалы, придет конец!
– Уведи, лейтенант, этих двух бандитов! – приказал Шатин, – иначе они меня рассердят до безрассудства, и я их лично расстреляю, даже не расстреляю, а повешу прямо здесь, в «Медузе», и Аллах их никогда не примет к себе в рай. Так с вами произойдет, если вы будете мне дерзить. Запомните хорошенько мои слова.
– Из «Медузы», господа бандиты, выходить по одному! – приказал лейтенант Соломатин. – И без шуток. Я стреляю с обеих рук без промаха.
Задержанных увели.
– Ну, вот и конец комедии! – сказал комбриг Шатин.
– Перед тобой, Хаким, стоит человек, которого ты с майором Собиным завербовал. Его, кажется, кличка «Зурап»? Так или не так?
– Так точно, «Зурап», – ответил переводчик Хаким, побледнев, как полотно.
– А ты, «Зурап», вставай с колен, – сказал Шатин. – Правильно я говорю, Хаким?
– Правильно! – еле слышно промямлил переводчик. Он был сильно перепуган предательством «Зурапа», не знал, как себя вести в создавшейся ситуации и что говорить. Наконец нашелся. Еле слышно сказал: – Я вам, товарищ комбриг, все объясню по порядку, как все вышло…
– Объясняться будешь не здесь и не мне, а в зале суда! – грозно остановил переводчика Шатин. – А пока отвечай быстро на мои вопросы. Ты знал или нет, что этот тип – предатель?
– Да что вы такое говорите, товарищ комбриг? – возмутился переводчик.
– Отвечай без лишних, слов: да или нет. Ты понял меня? Сейчас решается твоя судьба, а ты многословишь. Повторяю вопрос: – Ты, переводчик Хаким, знал или не знал о предательстве «Зурапа»?
– Нет, не знал!
– Кто вербовал «Зурапа» в разведывательную сеть?
– Майор Собин.
– Ну, что я тебе говорил, Геннадий, – сказал комбриг, обращаясь ко мне. – Эти пьяницы и развратники Саротин и Собин поставили под пресс твоего предшественника, подполковника Пронина. Ему грозят крупные неприятности, а с них как с гуся вода. Хорошо, что я запомнил в лицо этого «Зурапа», когда он с майором Собиным летал на авиационный удар по басмачам. Можешь представить, кого они били? Неслучайно, по докладу летчиков, они утюжили бомбами афганский песок, и больше ничего. А теперь, «Зурап», давай разберемся в твоей секретной миссии и в чем она состоит?
Переводчик Хаким стоял бледный, напуганный, готовый разрыдаться и броситься Шатину в ноги, и наверняка сделал бы это, если бы не было «Зурапа».
Только теперь я стал осознавать, что мои усилия по выявлению предателей в агентурной сети и составлению списка из 12 человек, подозреваемых в связи с басмаческим подпольем Кандагара, оправдались. Когда в течение ночи я составил список неблагонадежных лиц, сказал себе: «Если есть предатель или предатели, то Кай Юний Брут находится в этом списке!» Как оказалось, не ошибся. Так и случилось, интуиция не подвела. «Зурап» тоже попал в мой список, но от этого мне стало не легче, скорее наоборот – тяжелее. Вряд ли я смог бы в скором времени разоблачить «перевертышей», не подвернись этот случай.
– Какие планы ты, «Зурап», вынашивал, оказавшись агентом советской разведки? – спросил комбриг Шатин.
«Зурап» стал отвечать на поставленный вопрос вяло, пытался сказать, что он в кандагарском подполье – второстепенный человек, является рядовым исполнителем и не представляет большой опасности для советской разведки. Мало что знает о подполье Кандагара.
Было очевидно, что «Зурап» тянет время. Не хочет говорить, на что-то рассчитывает, чего-то ждет. Тогда Шатин пригрозил ему виселицей.
– Вот что, «Зурап», говори прямо, с кем ты – с нами или с басмачами? В последний раз я тебя спрашиваю! – строго сказал Шатин.
– Все скажу, если вы расстреляете тех двоих, что только что увели из «Медузы»! – решительно заявил «Зурап». – Пока они живы и пока я чувствую их дыхание, говорить с вами не буду.
Шатин какое-то время колебался: «Как поступить?» Отвел меня в сторону. – Что ты сам-то думаешь? – спросил он.
– Полагаю, что следует сделать так, как того хочет «Зурап», но расстреливать тех двоих будет он сам, а не кто-то другой!
– Трудную задачу предложил нам с тобой «Зурап»! – сказал Шатин. – Впрочем, из двух бед – один ответ!
Комбриг вплотную подошел к «Зурапу» и объяснил наше предложение. Помедлив, «Зурап» согласился.
– Хорошо, я расстреляю их и расстреливать буду не где-то на стороне, а прямо здесь, чтобы избежать огласки, кто уничтожал террористов кандагарского подполья.
– Часовой! – крикнул Шатин солдату, стоящему на охране «Медузы». – Срочно передай лейтенанту Соломатину, чтобы он доставил в «Медузу» тех двоих задержанных. Понял или повторить?
– Так точно, понял, товарищ комбриг!
– Выполняй!
Через несколько минут появился лейтенант Соломатин и привел задержанных террористов в «Медузу». Их поставили рядом с нарами на колени. Шатин вынул пистолет из кобуры, оставил в обойме два патрона, пистолет передал «Зурапу». Риск был большой. Сзади «Зурапа» встал лейтенант Соломатин, готовый выстрелить в «Зурапа», если тот поведет себя неадекватно договоренности.
– Стреляй, «Зурап», не тяни! – приказал комбриг Шатин. «Зурап» выстрелил в рослого афганца, вторым патроном в другого террориста. Оба еще подавали признаки жизни, тогда лейтенант Соломатин сделал два контрольных выстрела в головы афганцам и добил их. Все было кончено в считаные минуты. «Зурап» передал пистолет комбригу. Его руки тряслись, как в лихорадке.
