Лев Лурье - Без Москвы
Агранову решать, по какой статье пойдет его подопечный: либо по прикосновенности к боевой организации – два года условно, либо по соучастию – расстрел. Фактом, который перевел дело Гумилева из прикосновения в соучастие, стали взятые у Шведова деньги.
24 августа коллегия ПетргубЧК приняла решение о расстреле первой группы соучастников по таганцевскому делу. Это 61 человек. Среди них – 16 женщин. На расстрел везли людей разной степени вовлеченности: среди них и кронштадтские боевики, и случайные знакомые Таганцева.
В ночь с 24 на 25 августа 1921 года по лесной дороге четыре грузовика привезли приговоренных на Ржевский пороховой полигон. Их завели в здание порохового погреба и раздели до белья. А потом по 15 человек начали выводить в лес на казнь. В их числе был и поэт Николай Степанович Гумилев.
Яков Агранов выполнил поручение Ленина и Дзержинского – раскрыл тайную организацию, стоявшую за кронштадтским мятежом, готовившую антибольшевистское восстание. С показательной жестокостью он настоял на массовой экзекуции.
Из дневника Таганцева: «Узнал о гибели Володи и Нади (старшего сына и невестки. – Л. Л.). Да будет им светлая память. Пусть будут прокляты их мучители и их потомки».
По легенде, в которую хочется верить, перед казнью, когда жертв уже выстраивали вокруг рва, чекист закричал:
«Поэт Гумилев, выйти из строя!» Николай Степанович вышел, а потом показал на людей, которые за ним стояли: «А они?» Агранов закричал: «Не валяйте дурака!» Николай Степанович докурил папиросу и снова встал в строй: «Здесь нет поэта Гумилева, здесь есть офицер Гумилев».
Где находится его могила, мы не знаем. Достоверно известно только, что в лесу была вырыта яма, в которой закопали трупы всех расстрелянных, в том числе и Николая Гумилева.
Судьба поэта – произведение, которое он заранее строит. И конец своей жизни Гумилев предвидел:
«И умру я не на постели
При нотариусе и враче.
А в какой-нибудь дикой щели,
Утонувшей в густом плюще».
Яков Агранов вернулся в Москву и стал главным специалистом ЧК по работе с интеллигенцией. Он вел следствие по делу об убийстве Кирова. По его указке были высланы и расстреляны сотни видных деятелей искусства и науки. Его расстреляли в 1938 году. И не реабилитировали.
Ленька Пантелеев – сыщиков гроза
В 1922 году Петроград еще не оправился от последствий революции, Гражданской войны, разрухи и голода 1919-го. Город часто погружался в полную темноту – не хватало электроэнергии, и для освещения квартир ток давали только на несколько часов. Из экономии, трамваи ходили медленно, но самое неприятное – была введена плата за проезд. За годы военного коммунизма горожане привыкли, что транспорт бесплатный, а магазинов нет вовсе. И казалось – навсегда.
Английский фантаст Герберт Уэллс, посетивший Петроград в эпоху военного коммунизма, был потрясен: «Прогуливаться по улицам при закрытых магазинах кажется совершенно нелепым занятием. Здесь никто больше не “прогуливается”».
Для Петрограда годы Гражданской войны были почти такими же страшными, как для Ленинграда – годы Блокады. Население бывшей императорской столицы уменьшилось в пять раз. Чудовищный голод, холод, разруха.
В середине 1922 года город чудесным образом начинает выздоравливать: НЭП, частная торговля, омары в витринах бывшего Елисеевского магазина, модницы в ресторане «Крыша» Европейской гостиницы, нарядная толпа на Невском. И резкий взлет преступности. Шумели банды Ваньки Чугуна, Ваньки Белки, Васи Котика. Лиговка покрыта воровскими малинами. Весной 1922 года в Петрограде ежемесячно совершалось от 40 до 50 вооруженных налетов.
В эпоху НЭПа на главной улице города было множество магазинов, возле которых часто образовывались очереди
Газета «Известия» писала в 1922-м: «Магазины… блестят, сверкают, манят к своим витринам и в свои гостеприимные двери толпы гуляющих… Все это для всех видов нэпманов и взяточников». Прилавки ломились от забытых горожанами продуктов: окорока, рябчики, торты, вина. Но для простой семьи купить торт было почти то же самое, что сейчас приобрести автомобиль. Обычное меню рядовых граждан составляли каша на воде и картошка, у людей побогаче на столе бывала селедка и пироги с луком. А в витринах гастрономических магазинов – изобилие и великолепие, недоступное 97 процентам населения Петрограда.
За что боролись?И в наше, не самое бедное время, мало кто любит скоробогачей. А тогда, в 1920-е годы, какое могло быть отношение к нэпманам у питерского рабочего, вернувшегося с фронта, где он боролся с мировой буржуазией, или у чекиста, недавно ставившего «контру» к стенке? За что боролись, товарищи? За что кровь проливали? Вот таким фронтовиком и чекистом был Леонид Пантелкин, известный нам как Ленька Пантелеев.
Леонид Пантелкин родился в 1902 году в Тихвине, в семье рабочего. Окончил начальную школу и профессиональные курсы, где получил престижную специальность печатника-наборщика. Хорошо читал и писал, слыл грамотеем. В 1919 году Пантелкин, не достигший призывного возраста, вступил добровольцем в Красную армию и отправился на Нарвский фронт. Участвовал в боях с армией Юденича, попал в плен, откуда бежал и снова воевал за красных. Затем часть, в которой служил Пантелкин, передали в подчинение ВЧК и перебросили на Псковщину для борьбы с бандитизмом в приграничной полосе.
Летом 1921 года Леонид Пантелкин был принят на должность следователя в Военно-контрольную часть дорожно-транспортной ЧК Северо-Западных железных дорог. Но уже в октябре он был понижен в должности, а в январе 1922-го уволен из рядов ВЧК. Официальная формулировка – по сокращению штатов.
Долгое время советская литература по понятным причинам умалчивала о том, что бандит Ленька Пантелеев был когда-то чекистом. Но до сих пор тайной остается причина его увольнения из органов. По первой, политической, версии, Пантелеев был левым радикалом и выступал против новой экономической политики. По уголовной версии, чекист был нечист на руку и даже заподозрен в участии в бандитском налете, арестован, но выпущен за отсутствием доказательств. На самом деле, обе версии не противоречат друг другу. После работы в ЧК Пантелеев точно так же продолжал бороться с НЭПом и нэпманами.
Резкий взлет преступности в Петрограде начала 1920-х произошел во многом за счет бывшего революционного пролетариата, считавшего, что большевики обманули рабочих. Для таких в ГПУ и милиции был введен специальный термин – «политбандит».
В начале 1920-х годов Советская власть еще пыталась применять к уголовникам классовый подход и те нередко могли рассчитывать на снисхождение. Некоторые теоретики марксизма заявляли, что если кража идет на пользу трудящимся, то не является преступлением. А для уставшего от нищеты обывателя политбандиты представлялись новыми Робин Гудами, которые отбирают у богатых и отдают бедным.
