Из зарубежной пушкинианы - Фридкин Владимир Михайлович
Царь не удостоил Толстого ответом. Тогда, изнемогая от нетерпения и страха, 17 октября того же года Толстой из Парижа отсылает прошение на высочайшее имя и записку. П. Е. Щеголев установил, что эта записка слово в слово повторяет цитировавшееся выше письмо лишь с небольшими добавлениями и исправлениями. Наконец официальный Петербург откликнулся: 25 ноября 1826 года Толстой был уволен с сохранением чина.
Толстой становится эмигрантом. Он живет в Париже и терпит крайнюю нужду. Литературный заработок приносит ничтожный доход. Чтобы как-то просуществовать, Толстой играет в карты, торгует акциями, занимает деньги у приезжающих из России. Он пишет брату отчаянные письма. Вот отрывок из письма, написанного 8 сентября 1829 года: «Я должен покориться и остаток дней моих провести в изгнании… Неужели у меня навсегда отнята надежда увидеть моего друга и моих родных? Неужели осужден окончить дни мои в ужаснейшем одиночестве и в самой унизительной нищете?»
В стихотворении «Прощание» 5 октября 1830 года Пушкин писал:
Бегут, меняясь, наши лета,
Меняя все, меняя нас.
Годы эмиграции изменили Якова Николаевича. Он не стал, подобно Н. И. Тургеневу, ни борцом, ни патриотом. Он жаждал теперь одного: любой ценой заслужить прощения у царя. Он пишет литературные рецензии, в которых прославляет личное мужество Николая в войне с турками, сравнивает его с Цезарем. Его старания, видимо, замечают. Наконец судьба улыбается ему. В конце 1835 года брат фельдмаршала И. Ф. Паскевича предлагает ему написать биографию своего брата — царского наместника в Польше. Через два месяца панегирик Паскевичу был готов. Князь Э. П. Мещерский и сам Паскевич начинают хлопотать о Толстом. Яков Николаевич пишет брату из Парижа 7 октября 1836 года: «Я получил от князя Элима Мещерского письмо; он уведомляет меня, что его величество удостоил бросить взор свой на меня и что граф Бенкендорф поручил ему известить меня, что вскоре я получу предложение быть употребленным в Париже». И вскоре царь «употребляет» Якова Николаевича. Он получает от Бенкендорфа официальное приглашение приехать, а также деньги на уплату долгов и на дорогу, и 1 января 1837 года прибывает в Петербург. Из письма Бенкендорфа министру просвещения Уварову известно, что 29 января 1837 года по высочайшему повелению Толстой был назначен корреспондентом министерства народного просвещения в Париже с окладом в 3800 рублей в год. В письме Бенкендорфа указывалось, что эти деньги должны пересылаться частями Главным казначейством в Третье отделение и уже оттуда — Толстому. В день смерти Пушкина для друга его молодости начиналась новая жизнь… А еще 22 января, за неделю до роковой дуэли, они дружески беседовали, вспоминали молодость, пушкинские «Стансы»…
В июне 1837 года Толстой выехал в Париж. Известно, что по пути он проехал через Варшаву, где заручился обещанием Паскевича покровительствовать ему и в будущем.
Толстому предстояло прожить в Париже долгих тридцать лет. Он борется с Герценом, вынашивает планы создания «анти-Колокола», преследует Гейне. Призрак коммунизма бродит по Европе, и этот призрак не дает покоя Якову Николаевичу. Он следит за проникновением «революционной заразы» в литературные журналы и об этом прилежно докладывает Бенкендорфу, а позже Орлову. Наряду с другой литературной крамолой Толстой отсылает в Третье отделение «Полярную звезду» и «Колокол» Герцена. На реакционные статьи и выступления Толстого обратил внимание Карл Маркс. Известно письмо Маркса русскому критику П. В. Анненкову, жившему в 1850 году в Париже. В этом письме он интересуется мнением о Толстом будущего первого пушкиниста. В ответном письме П. В. Анненков дал Толстому, хотя и в осторожной форме, отрицательную характеристику. Дослужившись до тайного советника, Толстой завершает свою бесславную карьеру. В полном одиночестве, вдали от родины, он скончался в Париже 26 февраля 1867 года.
…Я листаю страницы писем, адресованных попеременно Козловскому и Толстому. К некоторым приложены конверты с адресами. Большинство писем написано по-французски. Вот письмо петербургского знакомого Пушкина графа Михаила Виельгорского из Петербурга, посланное Козловскому 20 октября 1836 года. Вслед за ним нахожу письмо его брата Матвея Виельгорского тому же адресату, посланное 4 ноября 1836 года. В конце письма приписка, сделанная женой Виельгорского Екатериной. Она пишет: «Пушкин окончил очаровательный роман „Капитанская дочь“ (название написано по-русски. — В. Ф.), который он опубликует в своем журнале. Действие происходит в Оренбурге во время Пугачева». Становится понятным, что известное письмо Козловского Вяземскому от 15 января 1837 года, в котором он писал о клевете, опутавшей Пушкина, является ответом именно на это письмо Матвея Виельгорского.
Вот письмо Александра Арсеньевича Жеребцова, племянника Я. Н. Толстого, от 16 мая 1836 года, посланное Якову Николаевичу в Париж. Среди прочего он сообщает с гордостью, что его стихи скоро будут опубликованы в «Современнике». Нахожу несколько недатированных коротких писем и записок Александра Ивановича Тургенева, адресованных Толстому. В одном из писем А. И. Тургенев пишет о брате Николае. (Об этом письме мы расскажем особо.) На одной из страниц вклеено изображение генеалогического древа Тургеневых, выполненное самим Николаем Ивановичем. Не по заказу ли известного историка русских дворянских родов П. В. Долгорукова проделал он эту кропотливую работу?
Перелистываю несколько страниц и нахожу опубликованный Толстым в Париже перевод на французский язык стихотворения Пушкина «Черная шаль» (Le Schal Noir par Al. Poushkin). Перевод выполнен в двух вариантах: один из них прямо подписан — Яков Толстой, другой инициалами — J. T. Где были опубликованы эти переводы, неясно. Между прочим, известно, что в письме к М. Н. Лонгинову Толстой обещал прислать ему свой перевод «Черной шали».
Вот еще некоторые находки: неизвестное письмо Н. В. Гоголя, адресованное в Париж А. П. Толстому, письма В. А. Жуковского, адресованные П. Б. Козловскому, письма П. А. Вяземского Я. Н. Толстому и П. Б. Козловскому, письма князя П. В. Долгорукова, адресованные Штуберу (секретарю Козловского) в Париж, стихи и письма сестры князя Козловского Марии Борисовны Даргомыжской, письма ее сына композитора А. С. Даргомыжского. Эти письма и документы не были известны и не публиковались. Интересны два письма Зинаиды Волконской, адресованные князю Козловскому в Варшаву и написанные в марте 1839 года. В одном из них она обращается к Козловскому с просьбой о помощи польской церкви святого Станислава в Риме; в другом — вспоминает о своем посещении Варшавы, о русских песнях, которые напомнили ей дорогую родину. Зинаида Волконская, с которой Пушкин встречался в Москве и которую он назвал «царицей муз и красоты», и на чужбине оставалась русской до конца своих дней. В одном из томов нахожу заграничные паспорта Толстого в Англию, Германию и Бельгию, подписанные русским послом в Париже Киселевым, рецензию на его книгу 1840 года «Взгляд на русское законодательство».
П. Б. Козловский и Я. Н. Толстой, два разных человека, столь непохожих друг на друга, прожили разные жизни и оставили по себе разную память. Но безразличное время, которое Пушкин называл «завистливой далью веков», соединило, перемешало их письма и бумаги.
Каким путем архив Козловского слился с архивом Толстого? Какой оказалась судьба этих документов после смерти Толстого? На эти и на многие другие вопросы еще предстоит ответить. Да и сам этот архив еще ждет тщательного изучения. В архиве я насчитал более тысячи документов. В этой книге будет рассказано только о некоторых из них.
Письмо, написанное в день смерти Пушкина
Итак, 8 апреля, вечером, я возвращался из Парижской национальной библиотеки и быстро шел вдоль улицы Ришелье. Перед театром «Комеди Франсез», напротив фонтана Мольера, я остановился у витрины магазина, уставленной старинным оружием, пистолетами и ружьями. Это был магазин Лепажа, тот самый, в котором были куплены пистолеты Онегина. На них он дрался на дуэли с Ленским («Лепажа стволы роковые»). Над входной дверью «славный ружейный мастер» (так назвал Лепажа сам Пушкин в примечаниях к «Евгению Онегину») выбил дату основания фирмы: 1716 год. И в размышлениях о дуэли Онегина с Ленским я вдруг вспомнил, что только сегодня в зале рукописей, разбирая архив, я нашел и прочел письмо Якова Толстого, отправленное в Варшаву из Петербурга в самый день смерти Пушкина, 29 января 1837 года. В письме Толстой рассказывал князю Козловскому о дуэльной истории и гибели поэта. Я вспомнил, как волновался, читая это письмо. Что чувствовал в этот день Толстой, друг юности Пушкина, и что отлилось у него на бумаге? Вот полный перевод этого письма с французского:
