Нильс Адольф Эрик Норденшельд - Плавание на «Веге»
Александр Алексеевич Борисов «У берегов Новой Земли»
Как и на Шпицбергене, ледниковое поле и здесь, несомненно, прерывается глубокими, бездонными трещинами, над которыми зимние метели перекидывают хрупкие снеговые мосты, так обманчиво закрывающие пропасти, что можно стоять на самом краю их, не имея никакого понятия о том, что еще один шаг вперед, и внезапная смерть настигнет того, кто не принял обычных мер предосторожности и не связал себя веревкой со своими спутниками, прежде чем прокладывать себе дорогу по этой ослепительно белой, почти бархатистой снеговой поверхности. Если, приняв все предосторожности, путник продолжает идти по снеговой равнине в надежде, что кажущаяся ровной снеговая поверхность представит хорошую дорогу, по которой можно совершать большие дневные переходы, он скоро бывает разочарован. Дело в том, что скоро приходишь в места, где лед повсюду перекрещивается узкими расселинами, иной раз очень опасными, так как глубина их доходит до 15 метров и они окаймлены отвесными стенами. Вдоль таких расселин приходится иногда долго скитаться, пока не дойдешь до места, засыпанного снегом и потому проходимого. Летом же, когда снега стаяли, ледяная пустыня имеет совсем другой вид. Снег исчез, поверхность состоит теперь из голубого льда, но не чистого, а повсюду загрязненного серой глинистой пылью, вероятно занесенной на поверхность ледника с далеких горных высот ветром и дождем. В этой глине или даже непосредственно на самом льду находятся простейшие растительные организмы. Ледяные пустыни полярных стран дают, таким образом, убежище своеобразной флоре, которая, как бы ни казалась незначительна, представляет все же важный фактор для исхода борьбы между солнцем и льдом, происходящей здесь из года в год, столетие за столетием. Дело в том, что темная глина и темные части растительности поглощают тепловые лучи солнца скорее, чем лед, и таким образом сильно способствуют его таянию. В результате действия солнечных лучей во льду появляются отвесные цилиндрические дыры от 30 до 60 сантиметров глубиной и от нескольких миллиметров до целого метра в поперечнике. Поверхность льда вследствие этого разъедается и разрушается.
Когда снега растают, появляется множество других неровностей, и провалы, прежде прикрытые хрупкими снежными мостами, зияют теперь перед путником своими сине-черными пропастями, бездонными, насколько можно довериться глазу. Кроме того, в некоторых местах во льду встречаются широкие, но неглубокие впадины, в которых бесчисленные стремительные потоки несутся по ложу лазорево-синего льда, иногда такие многоводные, что образуют настоящие реки. Они вливаются обычно в расположенное в середине впадин озеро, имеющее большею частью подземный выход под ледяными сводами пещер толщиной в тысячи футов. В другом месте видишь реку, просверлившую себе отверстие в ледяном покрове, в котором она неожиданно исчезает с ревом и грохотом, слышным на далекое расстояние; а немного поодаль вырывается из-под льда водяной столб, брызжущий высоко в воздух сильной непрерывной струей.
Время от времени в глубине льда раздается гул, похожий на пушечный выстрел. Это в леднике образуется новая трещина или, – если находишься вблизи края ледяной пустыни, – это, быть может, падает в море ледяной обломок. Подобно обычным потокам, и льды имеют сток в море. Известны три рода ледяных потоков: стремительные ледопады, когда мощный ледник расколот и раздроблен, прокладывает себе путь по тесной, с крутыми стенами долине, причем одна ледяная глыба с грохотом низвергается за другой, давая начало сотням и тысячам настоящих айсбергов гигантских размеров; широкие, медленно ползущие ледники, оканчивающиеся у моря ледяной равниной с отвесным обрывом, от которого время от времени откалываются ледяные глыбы, не представляющие собою все же настоящих айсбергов; наконец, иссякающие ледники имеют такое медленное поступательное движение, что лед у их краев стаивает почти с такою же скоростью, с какой движется ледник; эти ледники не образуют у берега отвесных обрывов, но оканчиваются возвышением, покрытым глиной, песком и щебнем.
Ледники Новой земли
Внутренний ледниковый покров Новой Земли занимает слишком незначительное пространство, чтобы давать начало большим айсбергам. Поэтому такие айсберги и не встречаются в Карском море,[166] редко попадаются там и более или менее крупные обломки ледников.
Название «ледяной погреб» дано Карскому морю знаменитым русским исследователем[167] не за обилие в нем айсбергов,[168] а вследствие того, что его ледяной покров по причине сильных морозов и опресненности верхних слоев воды достигает большой толщины, причем, взламываясь рано, льды не выносятся из моря течениями и могут рассеиваться по морю, которое, может быть, не замерзает и зимой.[169] Большая часть льда, образующегося зимой в Карском море, а быть может, и часть льда, попадающего сюда из Полярного бассейна,[170] приносится морскими течениями к восточному побережью Новой Земли, где в начале лета запирает все три пролива, соединяющие Карское море с Атлантическим океаном. Именно это-то обстоятельство было причиной всех неудач прежних мореплавателей на северо-восток, а также дурной славы Карского моря и его названия «ледник». Теперь мы знаем, что опасность не так велика, как думали прежде, что большая часть льда в Карском море тает и что поэтому в конце лета плавание по этому морю становится вполне возможным.
Вообще наши сведения о Карском море были еще несколько десятков лет тому назад не только не полны, но и ложны. Думали, что фауна его очень бедна и что морских растений там вовсе нет; измерения глубины производились лишь непосредственно у берегов; много сомнений, и вполне справедливо, вызывала верность карт и т. д. В настоящее время все это существенно изменилось. Берега, ограничивающие море, положены на карту; известны состояние льдов, течения, глубины в различных частях моря,[171] а также известно, что прежнее представление о бедности его животной и растительной жизни совершенно неверно.
В отношении глубины Карское море отличается замечательной равномерностью и тем, что там не встречается резких переходов от одной глубины к другой.[172] Вдоль восточного побережья Новой Земли и острова Вайгач тянется желоб глубиною до 500 метров, наполненный соленой холодной водой (–2°,7) и дающий приют животной жизни, богатой не только количественно, но и качественно, так как здесь было встречено множество замечательных и редких форм, как, например, Umbellula, Elpidia, Alecto, различные виды морских звезд и т. д. К востоку морское дно мало-помалу повышается и образует затем на глубине 30–90 метров подводную равнину, почти такую же гладкую, как поверхность лежащего над ней моря. Дно в южной и западной частях моря состоит из глины, в районе Белого острова – из песка, далее к северу – из гальки. Раковины и камешки нередко покрыты бурым железняком.[173] На обширном пространстве к северо-востоку от гавани Диксона они встречаются в таком количестве, что их с успехом можно было бы использовать для нужд железодобывающей промышленности, если бы места эти были более доступны.
В мелких частях Карского моря вода у дна почти такая же соленая, как в Атлантическом океане, и имеет круглый год температуру от –2° до –2,7°.[174] Свойства воды у поверхности моря, напротив, очень изменчивы, временами в некоторых местах вода почти пригодна для питья и летом часто сильно нагрета. Тут наблюдается замечательное явление: вода на поверхности вследствие малого содержания соли превращается в лед, как только подвергается действию температуры, господствующей в богатых солью придонных слоях воды, и она является смертельным ядом для многих ракообразных, червей, моллюсков и морских звезд, копошащихся в глине и песке морского дна.
Во многих местах сыпучесть грунта, образующего морское дно, не позволяет произрастать водорослям, но у Белого острова Иоганнесен нашел обширные мели, поросшие «морской травой» (водорослями), а у восточного побережья Новой Земли д-р Чельман собрал в 1875 году немалое количество водорослей,[175] на основании чего он был в состоянии опровергнуть прежнее неверное представление о морской флоре этих мест. Я приведу далее описание д-ром Чельманом местной морской растительности. Возвращаюсь к рассказу о нашем плавании по Карскому морю и привожу содержание моего дневника.
2 августа. Продолжается прекрасная погода, льдов не видно. «Лена» отделяется от остальных судов и не замечает флага, поднятого как условный знак, чтобы капитан ее прибыл на «Вегу» или по крайней мере приблизился со своим маленьким судном на такое расстояние, чтобы можно было переговариваться. Поэтому «Фразер» посылается за «Леной», которую к ночи и приводит.
