Николай Японский - Дневники св. Николая Японского. Том ΙV
Вечером мы с Накаем кончили приготовление к печати «Страстной Службы». Слава Богу!
2/15 сентября 1902. Понедельник.
Так как Накаю нужен день на поверку знаков и отметки для печати в переводе «Страстной службы», то я отправился сегодня в Иокохаму в банк. Из Хозяйственного управления в первый раз прислали сумму прямо переводом на Русско—Китайский банк — небольшая сумма, всего три тысячи рублей, но и на ней рублей пятьдесят по крайней мере потеряно. Надо написать, чтобы присылали по–прежнему векселем на фунты стерлинги, каковой вексель можно показать в разных банках и разменять, где лучше скажут размен.
О. Сергий Судзуки и катихизатор в Вакаяма Тимофей Ирино, оба просят назначить пенсию отставному катихизатору Моисею Мори. У обоих, значит, ни малейшего радения о Церкви. Мори физически здоров как бык, трудом может зарабатывать себе и сыну–младенцу содержание; церковных заслуг у него нет; служить Церкви не может по слабости головы: как за умственное занятие, так с ума сходит. Церковь была милостива принять его вторично на службу после первого сумасшествия; была великодушна издерживаться на него при его ровно ничегонеделаньи для Церкви несколько лет. И теперь еще пенсию дай человеку средних лет, для физического труда весьма годному, дай только потому, что он числился на церковной службе! Отказано с запрещением впредь просить о сем.
О. Роман Фукуи пишет, что «дорогой к месту службы посетил Сиракава, где прежде был катихизатором; что Церковь сия в расстройстве ныне, что хорошо бы о. Павлу Савабе посетить ее и исправить». Я обрадовался сему предлогу посоветовать о. Павлу развеяться. Послал секретаря Сергия Нумабе показать письмо о. Романа о. Павлу, и сказать: «Для блага Церкви Сиракава, взлелеянной вами, не побудете ли ныне в ней, и не поправите ли течение тамошних дел, пока прибудет о. Игнатий Мукояма, которому бы вы рассказали все подробно о Церкви и передали бы ее с рук на руки?» Если о. Павел Савабе благодушно примет это, то и для него (для успокоения ныне мятущегося его духа) будет хорошо, и для Церкви Сиракава будет некоторая польза. Если разом о. Павел зарычит, как давеча на меня, то Господь с ним, пусть не думает о Сиракава.
3/16 сентября 1902. Вторник.
Перевод «Страстной Седмицы» послал в типографию для сметы за напечатание.
Мы с Павлом Накаем принялись за продолжение перевода Пентикостария — со службы на Вознесенье.
Из Коодзимаци Фома Оота с другим немирным приходил сетовать, что я отдал им вторичное прошение, со ста двенадцатью печатями против оо. Савабе, Матфею Нива, что он–де грубо обращается с ними, зазывая прикладывать печати именем Епископа, — «он–де приказал», и прочее; и просят они отобрать это прошение от Матфея Нива. Я ответил через Давида Фудзисава, что я с тем и отдал их прошение Матфею Нива, чтобы проверить, действительно ли все, приложившие печати, против отцов Савабе; злоупотреблять же Матфей Нива ничем не может, так как у него на бумаге, за моей печатью, значится, что я предлагаю всем желающим оо. Савабе, приложить печати; приказания же моего тут нет и нигде его на этот случай не дано.
(Но Боже, что за скверное расположение духа эти последние дни! Редко это бывает, но крайне тягостно. От утомления ли душевного? Вечно одно и то же, скучное, беспросветное! Боже, дай бодрость!)
4/17 сентября 1902. Среда.
Условие заключено на напечатание «Страстной Службы» по конец ноября.
Матфей Нива кончил собирание печатей в пользу оо. Савабе; всего набралось девяносто восемь, в том числе восемнадцать — перешедших со стороны противников, у которых таким образом осталось всего девяносто четыре подписи и печати, на четыре меньше, чем у оо. Савабе. Теперь надо будет собрать здешних священников и учинить совет, что дальше делать.
О. Павел Савабе не захотел отправиться в Сиракава, не убедил его Сергий Нумабе; раскис и проржавел он совсем; ничего не поделаешь с человеком, коли резонов не хочет слушать.
5/18 сентября 1902. Четверг.
Утром возмутила статья в сегодняшнем номере «The Japan Daily Mail» под заглавием «Russia in Manchuria», в которой говорится: «Hochi Shinbun» объявляет, что в прибавление к шестидесяти миссионерам, прибывшим недавно из России для пропаганды в Манчжурии, прибыло вновь сто сорок русских миссионеров для Манчжурии, что уже составлены и напечатаны пятьсот разных книг для этого широкого прозелитизма и прочее. Издатель «Japan Mail» присоединяет к этой нелепице свои соображения, злостные для России, по обычаю. — Я написал к нему письмо с кратким объяснением, сколько членов ныне в нашей Китайской Миссии — всего–то восемь, с Епископом Иннокентием и двумя диаконами в том числе (иеромонахов пять; новые: Неофит, Симеон и Пимен; прежние Аврамий и Николай в Ханькоу).
В «Japan Mail» сегодня также извещалось, что Mr. Geil будет в три часа в доме «Общества молодых людей» говорить «о новейшем духовном возбуждении в Австралии», которого он же был одним из главных виновников. Так как недавно в «Japan Mail» уж очень расхвалены были его ораторские способности, то пошел послушать. Действительно, говорит хорошо — свободно, оживленно, с умеренной жестикуляцией, с мелькающей на лице улыбкой, но предмет–то был совсем не одушевляющий и мало интересный; только и слышались цифры — сколько когда собиралось слушать его и других с ним — так и сыпал тысячами, с добавлениями в конце, столько–то было «converted», как будто он ораторствовал в Мельбурне и других там городах не христианам, а язычникам. Начал он лекцию и кончил ее молитвой, которую пели и присутствующие. В конце не обошлось без сбора денег, в шляпы здесь же назначенных для того. На собрании было человек полтораста, почти все — миссионеры и миссионерки. Geil говорил, видимо, щадя свой голос, так как ему приходится говорить лекции ежедневно два или три раза в разных местах — сегодня он до трех часов где–то уже ораторствовал, в три часа здесь, а с семи опять здесь же, для большой аудитории японцев, с переводом его речи с английского на японский. — И человек этот, не духовный, а светский, послан на свое дело (исследовать состояние Миссий по всему свету) не какою–нибудь духовною корпорациею, а «деловыми людьми» (business men). Господи, скоро ли православие воспитает в своих чадах такую ревность к вере?
Посланник Александр Петрович Извольский был сказать, что Петербургский Митрополит прислал свое благословение ему вынести Церковь из дома наружу отдельной постройкой и в то же время выразил сожаление, что строят Церковь — уже стены возвели — без освящения основания: «Я–де был на даче, архитектор не знал, что надо освятить, так вас никто не известил, что постройка начата».
