Игорь Муромов - 100 великих любовников
Вскоре Антонио сыграл еще одну блистательную роль – воинственного Зорро для Стивена Спилберга, – которая позволила ему не только вволю поскакать верхом, но и изобразить на экране галантного и благородного испанца.
Сейчас Антонио, похоже, не заботит ни повышенное внимание публики, ни падение ее интереса, которое кое-кто предрекает. «Я не испытываю страха. Я занимаюсь своим делом уже 20 лет и верю только в то, что происходит между командами «мотор» и "стоп". К этому я шел всю жизнь». Бандерас гасит последнюю сигарету, откидываться в кресле и, улыбаясь, говорит: «Ведь я, как любой актер, просто не хочу взрослеть!»
ЛУЧАНО ПАВАРОТТИ
(1935—2007)
Итальянский певец (тенор). Исполнитель партии Рудольфо в «Богеме», Каварадосси в «Тоске», герцога Мантуи в «Риголетто» и Неморино в «Любовном напитке». Он спел в заглавной роли «Отелло» в Чикаго (США, 1991). Многое делал для популяризации оперы. Вместе с Хосе Каррерасом и Пласидо Доминго записал наиболее популярные оперные арии в период проведения в Риме футбольных матчей на Кубок мира (1990).
В детстве Лучано больше всего любил ловить лягушек и ящериц, играть в футбол – ну и, конечно, петь. Впрочем, в Италии, как известно, поют все. Отец Лучано приносил домой пластинки знаменитых теноров – Джильи, Карузо, Мартинелли, и вместе с сыном они слушали их буквально до дыр. Лучано забирался на стол в кухне и голосил во все легкие «Сердце красавицы». В ответ на его истошное пение одновременно из 15 соседних квартир раздавались не менее истошные крики: «Баста! Да замолчи же ты, наконец!!!»
Позже – уже в школе – Лучано начал петь в церковном хоре. Ему было 12 лет, когда на гастроли в местный театр приехал тенор Беньямино Джильи. Лучано пробрался в театр во время репетиции. «Я тоже хочу стать певцом!» – выпалил он Джильи, пытаясь таким образом высказать свое восхищение. Хотя на самом деле хотел стать футболистом.
Футболиста из него, как известно, не вышло. В 1961 году Лучано Паваротти занял первое место на конкурсе вокалистов в Реджо-нель-Эмилия, в том же году состоялся его дебют в «Богеме» Пуччини. А через два года сбывалась заветная мечта молодого певца: он стал солистом всемирно известного оперного театра «Ла Скала» и начинал триумфальное шествие по сценам и концертным залам мира. На одном из своих выступлений в «Метрополитен-опера» Паваротти довел зрителей до состояния полной эйфории, так что занавес пришлось поднимать 160 раз – что и было занесено в Книгу рекордов Гиннесса.
Друзья называли Паваротти «Big P». «Большой» – не в смысле «великий», а в самом что ни на есть буквальном смысле. Правда, при этом близкие Паваротти в один голос говорили, что в нем 150 килограммов чистого обаяния и добродушия. То есть 150 плюс-минус 10. Диетические испытания, выпадавшие на долю Паваротти, регулярно тиражировались в прессе и практически ходили в категории анекдотов. Да, габариты Паваротти – проблема для портных и беда для стульев. Чего стоит хотя бы петь партию Каварадосси в опере Пуччини «Тоска». Во втором акте его героя после пыток приводят в кабинет, и он так измучен, что еле держится на ногах и падает на стул. Уже во время репетиций Паваротти с опаской посматривал на этот стул из резного дерева, затем подошел к режиссеру и тихо, чтобы никто не слышал, сказал: «Думаю, этот стул меня не выдержит». Режиссер заверил его, что волноваться нечего, стул заблаговременно укрепили металлом. Генеральную репетицию стул действительно выдержал. Наступил день премьеры. Второй акт. Стражники вытащили Паваротти под руки и усадили его на стул. Хильдегард Беренс, выступавшая в партии Тоски, должна была подойти к своему возлюбленному и обнять его. Но так вошла в роль, что разбежалась через всю сцену и бросилась ему на шею. Того, что произошло вслед за этим, на сцене «Гранд-опера» не бывало никогда: стул с треском развалился, вместе с ним грохнулся Паваротти—Каварадосси, а сверху приземлилась и Тоска.
«Почему я так много ем? – Лучано на вечный вопрос корреспондентов отвечал. – Во-первых, я итальянец. Во-вторых, я родом из Модены – города обжор». Что поделаешь – это в его стиле: поселить в доме консультанта-диетолога и платить ему бешеные суммы за каждые сутки, а затем, лишь только тот переступит порог, броситься на кухню и опустошить холодильник.
«Я самый тяжеловесный рэппер в мире», – так великий тенор прокомментировал свои выступления вместе с поп– и рок-звездами: Дзуккеро, Стингом, Брайаном Адамсом, ирландской группой «U2». Записи концертов «Паваротти и друзья» разошлись миллионными тиражами по всему миру.
Лучано и Адуа познакомились еще подростками и были семь лет помолвлены до того, как поженились. Свадьба состоялась в 1961 году, когда Лучано получил первый приличный гонорар и, говорят, даже пытался оклеить купюрами стены спальни, но впоследствии употребил их все же на то, чтобы купить свой первый автомобиль.
Кстати, именно Адуа Паваротти обязан тем, что стал певцом, а не учителем в народной школе. В свое время она уговорила его брать уроки вокала. «Немногие женщины могли бы примириться с жизнью оперного певца, как смогла это сделать Адуа», – написал Лучано Паваротти в своей книге. Она не жаловалась ни на то, что их дом был скорее похож на проходной двор, ни на то, что видела своего супруга самое большее 5 дней в месяц. «За все время нашей совместной жизни я больше разговаривала с ним по телефону, – говорила Адуа Паваротти, – чем виделась с мужем. Кстати, именно по телефону он узнал о рождении наших дочерей».
Жизненное кредо своего уже бывшего супруга она определила так: «Спагетти, спагетти, потом – любовь», – а на вопрос корреспондента, как она относится к тому, что во время поездок Паваротти окружает столько красивых женщин, Адуа несколько лет назад ответила: «Ничего страшного, если он посмотрит на хорошенькое личико. Все равно он выберет пиццу».
Увидев растиражированные по всему свету фотографии 61-летнего Паваротти и его 27-летней секретарши Николетты Мантовани, нежащихся в Карибском море, Адуа в этом усомнилась.
Эта Николетта не может не нравиться. Красивое личико с неотразимой улыбкой, как, впрочем, и у ее соблазнителя. И при этом совсем не глупа. В Болонье она изучала науки, стала хорошим психологом. Ведь она оказалась единственным человеком, утешившим Лучано, когда итальянская команда проиграла матч на Кубок мира по футболу. Разве это не так важно? А может ли кто-нибудь усомниться в ее подвиге, когда она прогнала эту ужасную змею, незаметно пробравшуюся в комнату божественного тенора в Бали?
Кто же устоит перед столь могущественной Венерой? Конечно, это не первая пощечина, нанесенная мягкотелым героем семейному миру и благополучию. Он постоянно пел дифирамбы своей законной и прямо-таки незаменимой супруге, умело правившей империей Паваротти. Сейчас перед этим вечным странником открылось свободное поле деятельности.
