Евгений Соловьев - Осип Сенковский. Его жизнь и литературная деятельность в связи с историей современной ему журналистики
Впоследствии Е. Ахматова приехала в Петербург, у Сенковских она бывала каждый день, так что их жизнь была известна ей хорошо. Правда, она застала уже Сенковского в период упадка его славы и богатства. Давно прекратились лукулловские обеды, жизнь без расчета, равнодушное бросание тысяч направо и налево, но все же Сенковский еще держался.
Приведем кое-какие отрывки из воспоминаний Ахматовой, особенно те, которые относятся к семейной жизни Сенковских.
“Начать с того, что Адель Александровна никогда не знала самой важной тайны в жизни мужа, а именно, что он женился на ней из любви к другой. Он любил не Адель Александровну, а ее подругу, которая, зная любовь Адели Александровны к нему и сама не любя его, пожелала этого брака, чтобы составить счастие Адели Александровны, с которою была очень дружна. Осип Иванович не только исполнил желание любимой женщины, но дал ей слово, что Адель Александровна будет считать себя самою счастливою на свете женою. Этому обещанию он никогда не изменял.
Адель Александровна унесла с собою в могилу уверенность, что не только счастливее ее не было жены на свете, но что она и любима была так, как никто. Раз взяв на себя роль обожающего свою жену мужа, Осип Иванович не имел настолько твердости характера, чтобы сбросить с себя эту роль, когда впоследствии она пришлась для него слишком тяжелой.
Первое время он увлекся ею, потому что Адель Александровна была страстно влюблена в него и умела льстить его тщеславию, восхищаясь им; но когда та, которая пожелала этого брака, вскоре умерла, Осип Иванович сам опасно занемог и чуть не умер: так велика была его привязанность к женщине, которой он необдуманно принес жертву, испортившую его жизнь. Отсюда начинается его лихорадочная деятельность по устройству разных квартир, дач и проч., о чем говорит его жена в своих “Воспоминаниях”. Он просто тяготился домашнею жизнью и желал как можно менее времени проводить со своей женою, но, исполняя данное слово, тешил ее всячески, изобретая всякие развлечения, что она принимала за любовь.
Будь у Адели Александровны другой характер и другой склад ума, она не только приобрела бы любовь мужа, но и его литературная деятельность приняла бы иной вид. Но Адель Александровна, дочь банкира Ралля, известного своим гостеприимством к приезжавшим из чужих краев артистам, которые даже жили в его доме и на его счет, была иностранка по своему воспитанию и по складу своего ума. Русскою литературою она совсем не интересовалась, а когда, уже в пожилых летах, вздумала писать повести, то писала их на французском языке. Главною ее страстью была музыка, и в доме Осипа Ивановича музыка, а не литература, играла главную роль.
Осип Иванович был уступчив, мягок и податлив, и через это Адель Александровна привыкла преимущественно думать о себе. Она не только не скрывала этого, она этим гордилась и на основании беспрерывных угождений мужа считала себя вправе так поступать.
Сойдясь с Сенковскими коротко и видя, как безжалостно приносится в жертву спокойствие Осипа Ивановича из-за пустых прихотей и капризов, признаюсь, я осуждала его в душе, приписывая его несчастную семейную жизнь, раздираемую запальчивыми придирками из-за разного вздора, непростительной слабости с его стороны; но потом я удостоверилась, что бывают такие характеры, с которыми поделать ничего нельзя. Адель Александровна забрала себе в голову нелепое убеждение, положительно мешавшее Осипу Ивановичу заниматься настоящим делом, что у ее мужа нет большего счастия, как все терпеть, все переносить, только бы ей было хорошо.
Он помнил, что она была дочь богатого банкира, привыкла к роскоши; и хотя она не получила от отца приданого, потому что барон Ралль уже разорился, когда Адель Александровна выходила замуж, Осип Иванович исполнял ее малейшие прихоти, не жалея для этого ни денег, ни стараний, ни забот.
Как он мог думать о сближении с литераторами, когда его жена, перед которою все преклонялось в доме, начиная с него самого, была исключительно настроена на музыкальный лад. Она ровно ничего не понимала в русской литературе, не читала ничего по-русски, кроме “Библиотеки для чтения” и сочинений своего мужа, и безусловно восхищалась тем и другим. Будь на ее месте женщина с таким же умом и с таким влиянием на мужа, но с меньшим тщеславием и из русского семейства, “Библиотеку для чтения” не постигла бы такая участь и Осип Иванович имел бы круг преданных ему друзей. Она сама хвалилась мне, что Осип Иванович без ее разрешения не может никого пригласить к себе и что когда на дачу к ним летом должен был приехать знаменитый виолончелист Серве, приглашенный по ее желанию, она, встав в то утро не в духе, объявила мужу, что если Серве приедет, то она выгонит его. Опасаясь скандала, потому что Адель Александровна была вполне способна сдержать свое слово, Осип Иванович должен был чуть не на коленях упрашивать ее.
Для человека, который не хочет разойтись с женой, а напротив – заботится о ее счастии, ничего более не оставалось, как потакать ей во всем. Имея дело с таким необузданным характером, не стеснявшим себя ни в чем, Осип Иванович мог принимать у себя только тех, кого хотела принять его жена, да и то, как видно, не всегда. Мог ли он думать о сближении с литераторами, когда в русской литературе одни его сочинения интересовали его жену? Она спохватилась, когда “Библиотека для чтения” пришла в упадок, но было уже поздно, и ее усилия ни к чему не привели”.
Одинаково любя и музыку, и литературу, Осип Иванович, в угоду жене, окружил себя музыкантами, изобретал инструменты, занимаясь литературой как дилетант. Даже отношение Адели Александровны ко всему, что писал Осип Иванович, по-моему, только сбивало его с толку, потому что, не щадя ни в чем спокойствия своего мужа, не пожертвовав для него никогда ни малейшею своею прихотью, и не только своею, но и своих музыкальных друзей, в угоду которым удобства Осина Ивановича как хозяина дома считались ни во что, Адель Александровна постоянно льстила его самолюбию, восхищалась каждою его строчкою и пела ему восторженные похвалы. Ей казалось, что ее муж – первый гений на свете, а она – его обожаемая жена.
Но особенно трудно стало Сенковскому, когда Адель Александровна восчувствовала страсть к писанию романов и повестей. Не угодить ей в этом случае было никак невозможно. Первая повесть супруги была поднесена Осипу Ивановичу в качестве сюрприза, и волей-неволей пришлось напечатать ее. Однако печатать в том виде, как она была написана, было нельзя. Сенковский переделал ее всю. То же самое повторялось постоянно. Получив листки от Адели Александровны, Сенковский аккуратно вычеркивал каждую строчку от первой до последней и вместо вычеркнутого писал свое собственное. Адель Александровна приходила в восторг и только удивлялась, как это Осип Иванович так хорошо угадал именно то, что она хотела сказать.
