В Белолипецкий - Зимние действия пехотного полка в Августовских лесах; 1915 год
Командир 20-го корпуса сумел выказать только в последние минуты существования своего корпуса, что он храбрый и честный солдат.
Противник отдал должное последним усилиям 20-го корпуса прорваться из окружения. "Русские дрались как герои", говорится в VII томе германской официальной истории войны, - "никакую жертву они не считал" большой для спасения чести оружия".
В полуофициальной берлинской газете "Local Anzeiger" вскоре после описываемых событий была помещена статья "Последний бой 20-го русского корпуса", которая заканчивалась следующими словами: "Вся эта попытка прорыва явилась чистым безумием (из описания видно, что это было не так - В. Б.) и в тоже время геройским подвигом; который показывает нам Русского солдата в том освещении, каким он являлся при Скобелеве во время Плевненских атак, в эпоху покорения Кавказа и штурмов Варшавы. Из этого видно, что русский солдат выдерживает потери и дерется даже тогда, когда смерть является для него неизбежной".
10-я русская армия потерпела крупную неудачу, погиб почти целый корпус, но свою задачу - прикрыть сообщения Варшавского фронта с Россией - армия выполнила: 26-й армейский, 3-й Сибирский корпуса вместе с крепостью Осовцом остановили наступление германцев перед болотистой долиной р. Бобр.
Непосредственные, ближайшие причины окружения германцами 20-го арм. корпуса заключаются в неудачных распоряжениях командующего 10-й армией и командира корпуса (они изложены выше), но на создание неблагоприятного общего положения, в котором оказалась 10-я армия и в частности 20-й корпус, повлияла также и деятельность штабов верховного главнокомандующего (Ставки) и Северозападного фронта.
Указав для исполнения очень нехитрый план вторичного вторжения в Восточную Пруссию, предложенный штабом Северо-западного фронта, верховный главнокомандующий лично потерял интерес не только к этому плану, но и вообще к Восточной Пруссии, несмотря на то, что здесь находился совершенно необеспеченный, ни местностью, ни резервами, фланг всего русского фронта, что не ускользнуло от внимания германского командования. Внимание Ставки к этому времени было уже отвлечено на юг, где ген. Иванов, главнокомандующий Юго-западным фронтам, пользуясь расположением к нему царя и влиятельных придворных кругов, начал по своей инициативе операцию прорыва через Карпаты на Венгерскую равнину. Ставка волей или неволей присоединилась к этому плану и, так как наступление в горах встретило сильное сопротивление, то скоро все резервы и пополнения стали направляться на Юго-западный фронт. Для усиления 10-й и 12-й армий, назначенных для наступления в Восточную Пруссию, свежих войск не оказалось. Северо-западному фронту приказано было обходиться своими силами.
Штаб Северо-западного фронта со своей стороны считал положение 10-й армии очень прочным, упирая на то, что против нее стояли меньшие германские силы. Между тем опасность положения 10-й армии определялась не соотношением сил в период затишья, а положением ее открытого и лишенного резервов правого фланга. Как раз к этому флангу вели две мощные германские магистрали (по 40 пар поездов в сутки), которые в три дня подвозили боевой состав целой армии.
Когда начальник штаба 10-й армии 8 или 9 февраля, угадывая значение удара с севера, предложил сразу откинуть правый фланг и центр армии на юго-восток, стать фронтом на север и свести таким образом охват германцев на нет, то из штаба фронта был задан вопрос: "А с фронта Вас атакуют?" - "Нет". - "Тогда зачем же отступать?" После этого и отдан был приказ отвести на уступ только 3-й арм. корпус; центр армии оставался на месте в то время, когда целая германская армия обходила его с тыла.
Задержка под Соколками 2-го арм. корпуса была вызвана, как уже упомянуто, исключительно вмешательством штаба фронта.
Большую роль в неудаче 10-й армии сыграли крайне вредные на войне предвзятые мысли генерала Сиверса. Он считал, что наиболее важный и опасный фланг его армии - левый, сам он располагался ближе к нему в Маргграбово, сюда же он направлял резервы, ослабляя 20-й корпус. Несмотря на то, что уже на второй день наступления германцев от Иоганисбурга выяснилось, что здесь наступают только две новые дивизии, а против правого фланга началось наступление на фронте в 30 км, т. е. 5-6 дивизий, Сивере не отказался от своей мысли и продолжал собирать резервы на юге. Даже когда 3-й арм. корпус был разбит, то и тогда Сивере приписал это не превосходству в силах противника, а плохому поведению войск 3-го арм. корпуса.
В конечном счете 10-я армия, атакованная двумя германскими армиями, ни от кого из высших начальников не получила во-время существенной помощи, правда по телеграфу посылалось много разных советов, указаний и замечаний; помощь пришла в то время, когда армия была разбита и погиб целый корпус.
Конечно, высшие штабы себя виновными, хотя бы отчасти, не признали, всю вину обрушили на командующего 10-й армией, который был смещен с своей должности.
VII. Двенадцать дней в тылу немцев (Схемы 6 и 8)
108-й пехотный Саратовский полк перестал существовать; от него остались небольшие группы, одна из которых с командиром полка решила не сдаваться в плен, а попытаться выбраться из немецкого окружения.
Первой задачей группы было укрыться на поле сражения, чтобы не попасть в руки немцев. Лесок на южном берегу р. Волкушек давал плохое укрытие. В поисках более густого леса группа попала на поляну, где немцы возились около русской батареи. Заметив русских с оружием в руках, немцы знаками показывали бросить ружья и идти к ним. Уклонившись от них в лес, группа нашла наконец несколько более густых групп деревьев и решила здесь остановиться. Теперь командир полка рассказал своим спутникам, каким путем он надеется выбраться к своим войскам. Надо пробраться в Августовские леса и направиться к р. Неман кратчайшей дорогой, на д. Рудавка, Мулы, Кодзи, Моцевичи, к д. Бугеда и у последней деревни переправиться через эту реку. Командир полка рассчитывал, что русские обязательно будут удерживать восточный берег р. Неман, так как в близком расстоянии от него проходила железнодорожная магистраль, соединявшая Петроград с Варшавой, около которой стояла большая часть русской армии.
Опасаясь возможной неудачи своего предприятия, командир полка все боевые документы свои и офицеров группы сложил в клеенчатую сумку, отобранную еще 19 августа 1914 г. начальником связи у пленного немца-кавалериста, и зарыл в землю, заметив это место по отношению к идущей близко дороге{7}. При себе командир полка оставил только то, что было необходимо для руководства в пути, а именно- русскую 2-верстную карту и немецкую карту 1 : 300 000. Для пользования картами в группе имелись два компаса и два электрических фонаря.
