Юрий Сушко - Я убил Степана Бандеру
После сентября 1939 года националистические организации решили выждать и уйти в глубокое подполье. Нужно было присмотреться к новым, советским порядкам. Руководство Краковского провода приказало активистам не проявлять открытой враждебности к красноармейцам, беречь своих людей, больше заниматься подготовкой боевиков к будущим боевым действиям. Используя разложение польской армии, оуновцы пополняли собственные арсеналы. Любыми путями пытались внедряться в местные органы власти, партийные комитеты. Только в Станиславском районе чекистам удалось выявить 156 членов ОУН, работавших в сельских советах. Хотя, несомненно, под прикрытием борьбы с замаскированными оуновцами можно было расправляться с кем угодно.
Германское руководство требовало от лидеров ОУН большей активности по подготовке вооружённого восстания на западноукраинских землях, которое бы могло стать поводом для вторжения на территорию СССР. Отвечавший за его организацию полковник абвера Эрвин Штольце утверждал, что связь с Бандерой он поддерживал через своего агента Рихарда Ярого.
10 марта 1940 года в Кракове на заседании Провода ОУН был принят следующий план действий: 1) подготовить и в кратчайшие сроки перебросить на территорию УССР руководящие кадры ОУН для создания на Волыни и во Львове штабов по организации вооружённого восстания; 2) в двухмесячный срок изучить территорию, иметь чёткое представление о наличии повстанческих сил, вооружении, снабжении, настроениях населения, наличии и расположении советских войск.
На финансирование подполья Бандера получил от абвера солидную сумму. Но, по сетованию всё того же полковника Штольце, «он попытался её присвоить и перевёл деньги в один из швейцарских банков, откуда они нами были изъяты… Подобный факт имел место и с Андреем Мельником…».
В апреле 1941 года Степан Бандера издаёт формуляр, одобренный Великим сбором ОУН:
«Только полноценная Украинская Самостоятельная Соборная Держава может обеспечить украинскому народу свободную жизнь и полное, всестороннее развитие всех его сил. Только путём революционной борьбы с захватчиками обретёт украинский народ своё государство. ОУН призывает к единению в одном освободительном фронте Украинской Национальной Революции, организует и создает политико-милитаристскую и освободительную силу, способную провести вооружённое восстание, обрести Украинскую Державу и возглавить её.
ОУН считает союзниками Украины все государства, политические группы и силы, которые заинтересованы в разгроме СССР и в создании независимой Украинской Суверенной Соборной Державы».
Ещё через месяц Бандера утвердил программу «Борьба и деятельность ОУН во время войны». Особое внимание он уделил работе с некоренным населением:
«Национальные меньшинства подразделяются на: а) дружественные нам, то есть члены всех порабощённых народов; б) враждебные нам москали, поляки, жиды.
а) имеют одинковые права с украинцами, они могут возвратиться на свою родину; б) уничтожаются в борьбе, кроме тех, кто защищает наш режим…
Следует помнить, что активисты, как главная опора сил НКВД и советской власти на Украине, должны быть при создании нового революционного порядка на Украине обезврежены. Таковыми являются:
москали, посланные на украинские земли для закрепления власти Москвы на Украине;
жиды, индивидуально и как национальная группа;
чужинцы, преимущественно разные азиаты, которыми Москва колонизирует Украину с намерением создания на Украине национальной чересполосицы;
поляки на западноукраинских землях, которые не отказались от мечты о Великой Польше…»
Советские карательные органы избирали иные объекты повышенного внимания. Тотальные репрессии коснулись и семьи Бандеры. Отца арестовали под утро 23 мая 1941 года. На допросах Андрей Михайлович был стоек: «По своим убеждениям я украинский националист, но не шовинист. Единственно правильным государственным устройством для украинцев считаю единую соборную и независимую Украину». Военный трибунал в Киеве вынес ему смертный приговор. 10 июля Бандеру-старшего расстреляли (в приговоре значилось: «…Без конфискации имущества ввиду отсутствия такового»).
Сестёр Степана Марту Марию и Оксану тогда же отправили по этапу в Красноярский край на поселение. В Сибири с места на место их переводили каждые 2–3 месяца вплоть до амнистии, объявленной только в 1953 году. Тогда же им, доставленным в Москву, пообещали свободу в обмен на публичное отречение от своего брата и осуждение его деятельности. Сёстры отказались от «индульгенции» и получили «обратный билет» – в бессрочную ссылку. Через семь лет им выдали паспорта и разрешили уезжать, предупредив: на Украине им места нет, не пропишут. Остались сёстры в Сибири. После смерти Марты Оксана, отбыв почти полувековую ссылку, в 1989 году вернулась в родные края.
Младшую сестру Степана Владимиру, мать пятерых детей, арестовали уже после войны, в 1946 году, отправили в красноярские, затем в казахстанские лагеря, а через десять лет определили на поселение в Караганду…Ой, Караганда ты, Караганда!
Ты уголёк даёшь на-гора года!
Дала двадцать лет, дала тридцать лет,
А что с чужим живу, так своего-то нет!
Кара-ган-да… [13]
«Красный день календаря…»
Я, конечно, презираю отечество моё с головы до ног – но мне досадно, если иностранцы разделяют со мной это чувство…
A.C. Пушкин. Письмо П.А. Вяземскому от 27 мая 1827 г.
«Вряд ли кто в мире так жаждал войны, как украинцы в 1941 году, – откровенничал в своих мемуарах видный деятель ОУН Зиновий Кныш. – Для украинцев под большевистским режимом это была единственная надежда зажить свободной жизнью, для тех же, кто находился за пределами СССР, – единственным шансом в истории видеть Украину свободной, суверенной державой…»
Но, увы, триумфа не получилось. Если первые дни после нападения гитлеровской Германии на Советский Союз для украинских националистов и были «красными», то исключительно с траурным окаймлением. Заниматься эвакуацией тысяч арестованных оуновцев на восток у НКВД не было ни возможностей, ни времени, ни желания. Стремительный натиск немцев вынудил пойти на крайние меры – началась повальная зачистка тюрем. Гремели ружейные залпы, подвалы и камеры, под завязку забитые арестантами, порой просто забрасывались гранатами. По информации начальника тюремного управления НКВД УССР Филиппова, в Львовской области было уничтожено 2446 заключенных, в Дрогобычской – 1101, Станиславской – тысяча, в Луцке – вдвое больше, в Перемышле – 267, Дубне – 260… В секретных донесениях они проходили как «убывшие по 1-й категории».
