Леонид Сандалов - Трудные рубежи
- Чем это вы занимаетесь? - спросил я его, удивленный столь странным занятием командарма.
Владимир Петрович на конец увидел нас и, пожимая руку, ответил:
- Пристреливаемся по целям, чтобы завтра бить без промаха.
- А сами еще не попали в "вилку"? - указал я на взметнувшийся неподалеку фонтан земли.
Свиридов отмахнулся. Он принадлежал к числу тех людей, которые если что делают, то с хорошим азартом. Владимир Петрович любил все потрогать собственными руками, все проверить лично. И не из-за недоверия к подчиненным. А именно потому, что загорался.
Пока мы беседовали с ним, земля под нами еще несколько раз содрогнулась от взрывов. Один из снарядов рванул прямо у сарая. Нас куда-то швырнуло. Очнулись лежащими на земле. В ушах у меня гудело. Свиридов чертыхался, потирая ушибленный затылок: сорвавшаяся доска ударила его по голове. А в общем, все оказались целыми. Неприятельский огонь стал плотнее, и мы поспешили покинуть сарай.
В саду, прилегавшем к дому, нас опять тряхнуло. Богаткин упал. Мы бросились к нему, перетащили в укрытие, вызвали врача. Оказалось, что нашего члена Военного совета задел осколок. Он попал в спину. Спас Логаткнна кожаный корсет, который он носил после травмы позвоночника. Стальной кусочек величиной с наперсток, пробив этот своеобразный панцирь, потерял силу и застрял под кожей.
- Ничего опасного, - заключил представитель медицины.
Все повеселели.
До вечера мне удалось побывать еще в 15-м и 7-м гвардейских корпусах.
Вернувшись на фронтовой командный пункт, я позвонил в Генеральный штаб и доложил, что все соединения и части готовы к наступлению. Генерал армии Антонов сказал:
- Противник перебрасывает значительные силы из-под Риги к Клайпеде. Если вы и ваш правый сосед нанесете завтра удар на рижском направлении, то этим окажете существенную помощь Первому Прибалтийскому фронту. Враг будет лишен возможности маневрировать войсками.
Пока же немецкое командование снимало стоявшие против нас соединения. Наши люди - Жиров, Вильман и другие - донесли, что две танковые и одна пехотная дивизии отведены с участка, расположенного северо-западнее Елгава - Добеле. Авиаразведка и партизаны также подтвердили сведения о начавшемся интенсивном передвижении гитлеровских частей по железной дороге, на машинах и пешим порядком в сторону Риги и далее на юго-запад. Перебежчики по казали, что две пехотные дивизии ушли с рубежа река Даугава - Сунтажи.
Примерно то же наблюдалось и перед 3-м Прибалтийским фронтом.
Пришлось срочно вносить изменения в разработанный план. А. И. Еременко приказал командующим армиями уже этой ночью провести на нескольких участках разведку боем. Если выяснится, что неприятель начал отход, немедленно перейти в наступление.
Авиация поднялась на поиски и бомбежку вражеских эшелонов и колонн. В Генштаб была послана заявка на удар силами дальней авиации по рижскому порту.
Поздно вечером из армий стали поступать сведения о том, что в глубине обороны гитлеровцев раздаются сильные взрывы и полыхают большие пожары.
В полночь мне позвонил маршал Говоров, находившийся на командном пункте 3-го Прибалтийского фронта. Судя по его вопросам, я понял, что он уже разговаривал с Еременко и обстановку перед нашим передним краем знает.
- Могу вас порадовать, - сказал Говоров, - первая ударная армия сдает свой участок шестьдесят седьмой и передислоцируется ближе к вашему правому флангу.
Седьмой и передислоцируется ближе к вашему правому флангу.
- Какого она состава и будет ли нам подчинена? - спросил я.
- Трехкорпусного. А в чье распоряжение поступит, пока не решено, так как в новый район прибудет не раньше чем через трое суток. За это время ситуация может сильно измениться...
- В общем, даете, но из рук не выпускаете, - засмеялся я.
- Не исключено, что вы и без нее обойдетесь. Не упустите только момент.
- Ждем его с нетерпением.
На рассвете 6 октября, обнаружив, что боевые порядки немцев поредели, две наши и две армии 3-го Прибалтийского фронта перешли в наступление.
Они относительно легко преодолели первую позицию сразу в нескольких местах. Однако дальнейшее их продвижение задержали сильно укрепленные узлы и участки, оказавшиеся на флангах. Взять их с ходу не удалось.
Из района севернее Озолмуйжи противник плотно перекрыл путь некоторым частям и соединениям 42-й армии, нанося им ощутимые потери. Генерал-лейтенант В. П. Свиридов распорядился направить туда огонь артиллерийской дивизии и двух отдельных артиллерийских бригад. Сломив сопротивление неприятеля, армия завязала бои за крупный населенный пункт Сунтажи и к вечеру овладела им.
В 10-й гвардейской армии вперед вырвался 15-й гвардейский стрелковый корпус. При поддержке 5-го танкового корпуса он преодолевал одну позицию за другой. Зато соединения, наступавшие справа и слева от него, основательно подзастряли. Командарм М. И. Казаков вызвал авиацию. После бомбового удара 19-й гвардейский стрелковый корпус пошел быстрее. Его 22-я гвардейская стрелковая дивизия ворвалась в траншеи и завязала рукопашную схватку. Вместе с 56-й гвардейской стрелковой дивизией она разгромила два полка, захватила всю артиллерию 24-й пехотной дивизии, один немецкий батальон вынудила целиком сдаться в плен.
Несколько позже наша 15-я воздушная армия помогла сдвинуться с места 7-му гвардейскому корпусу. Он пошел вдоль северного берега Огре.
Когда была освобождена деревня Глажушкюнис, командир корпуса генерал А. Д. Кулешов переправил А. Д. Кулешов и А. Г. Евсеев через реку сильный отряд. Он ударил по тылам вражеских частей, оборонявших междуречье Даугавы и Огре. При его поддержке подразделения 118-го укрепрайона ворвались в Лиелварде и овладели этим важным населенным пунктом и железнодорожной станцией.
Во второй половине дня командир 118-го укрепрайона полковник Виктор Александрович Перфирьев несколько своих подразделений переправил на левый берег Даугавы. Они атаковали с тыла немцев, которые вели бои с правофланговыми частями нашей 22-й армии. У противника произошло замешательство. Этим воспользовались наступающие. Решительным ударом они сбили гитлеровцев с позиций и, преследуя их, прошли от 8 до 10 километров.
К вечеру 10-я гвардейская и 42-я армии продвинулись на 10, а кое-где и на 12 километров.
О результатах первого дня операции я доложил заместителю начальника Генерального штаба генерал-полковнику С. М. Штеменко. Выслушав меня, он сказал:
- Мы рассчитывали, что ваш фронт, наступая против ослабленного и начавшего отходить противника, выйдет по крайней мере к городу Огре. Вы знаете, что Баграмян сегодня не только продолжал блестяще развивать удар на Клайпеду и Лиепаю, но и вместе с левым соседом нацелился на Тильзит? Ожидаем, что и ваши войска завтра возьмут более высокий темп.
