Владимир Фланкин - Гвардейские залпы
- Грозное название...
- Вот и надо проверить эту голову на живучесть залпом "катюш"! - весело вскричал лейтенант. Он опять схватил свою гармонь и, заиграв, пропел: "...выходила на берег Катюша!"
Заверив гармониста, что гитлеровцам недолго удастся безнаказанно играть, мы отправились к себе.
Всю дорогу обратно Ефанов возбужденно говорил о футболистах. Рад был и я. Надо сказать, что почти все мои разведчики уже имели каждый на своем счету по нескольку выявленных крупных целей. А Виктору Ефанову как-то не везло в этом, хотя, пожалуй, он был чуть ли не самым усидчивым и внимательным наблюдателем.
И вот теперь фашистские футболисты будут считаться его целью. Но предстояло еще обстоятельно все изучить и накрыть "стадион", когда там побольше соберется врагов.
Очень трудно наблюдать с высоких деревьев в ветреную погоду. Порывы ветра качали тонкую вершину сосны во все стороны, когда мы с Виктором забрались на площадку и начали наблюдение за футболистами эсэсовского соединения. С непривычки сразу закружились головы и пришлось слезть, потом снова залезть. Постепенно привыкли. Установили, что "спортсмены" выходят играть часов в 6 - 7 вечера и собирается их на лужайке иногда очень порядочно - больше сотни.
Доложили по команде, и командир полка разрешил произвести залп. Постепенно в журнале наблюдений появились такие записи:
"18 часов 15 минут. Квадрат 32 - 12. Из-за крайних домов деревни вышли на поляну, что северо-восточнее Залучья, пять человек с мячом. Играли в одни ворота до 19 часов 20 минут".
Во второй день запись повторилась, но тут уже разведчики не вытерпели и приписали: "выделялись двое игроков: один высокий брюнет, другой среднего роста - рыжий. Чувствуется, что классные игроки".
На третий день записи в журнале стали еще интереснее:
"17 часов 50 минут. Квадрат 32 - 12. Все из-за тех же крайних домов Залучья одна за другой вышли несколько групп немецких солдат. Всего пятьдесят четыре человека.
17 часов 55 минут. Квадрат 32 - 13. Из рощи, где расположена минометная батарея, к лужайке у Залучья вдоль опушки леса прошли мелкими группами по 2 3 человека 19 человек".
Очевидно, должна была состояться очередная футбольная встреча между подразделениями фашистской дивизии. Запись в журнале продолжалась:
"Игра началась в 18 часов 10 минут. Закончилась в 20.00 часов". Не принимавшие участия в игре сидели вдоль лужайки и болели за свои команды. Выиграли хозяева поля 4:1. По два гола забили черный и рыжий".
Можно было бы и стрелять в этот день, но решили мы подождать следующей такой встречи, усыпить бдительность футболистов.
В один из дней уже по голосу дежурного наблюдателя я понял, что у фашистов опять соревнование.
- Скорее сюда, товарищ лейтенант! - кричал с дерева Ефанов.
Я торопливо заперебирал руками и ногами по узенькой, сколоченной из тонких сосенок лесенке.
Да, надо было стрелять. Все больше и больше солдат вылезало из ходов сообщений и блиндажей. Они неторопливо рассаживались вокруг лужайки, закуривали, о чем-то болтали... Пришли и минометчики из рощи. Только в этот день они были зрителями, а играло какое-то другое подразделение.
Началась игра. Снова выделялись черный и рыжий. Мастера!
А под сосной стояла вся разведка.
- Товарищ гвардии лейтенант! - все время доносилось снизу. - А черный и рыжий играют?
- Играют!..
- Забили они чего-нибудь?
- Черный один гол забил...
Пора было кончать эту забаву. Я взял телефонную трубку и вызвал Комарова. Телефон-то вообще установили на сосне сначала просто так, для пущей важности, а вот вдруг он и пригодился.
- Ну? Что ты говоришь? - обрадовался Иван. - Вылезли прохвосты. И сколько же их? Много?
- Да не меньше сотни.
- Зер гут! - От радости он выкрикнул единственные немецкие слова, которые еще помнил после школы. - Давай! Надо пробить штрафной! Ведь это они явно в офсайд забрались.
- Ты готов?
- Конечно!
- Сейчас доложу начальству... Не клади трубку. Я еще глянул на "стадион". Что ж, поиграли и хватит.
- Огонь!..
Первый снаряд разорвался прямо в центре "стадиона", за ним второй, третий... Повскакали зрители, кинулись было вместе с игроками к траншеям, но было поздно. Десятки разрывов взметнулись над лужайкой и смели гитлеровцев.
"Огневой налет "футбол" - так написал в очередном донесении гвардии старший лейтенант Бурундуков. Больше гитлеровцы на лужайку играть не выходили. То ли потому, что она была вся в воронках, то ли не находилось больше охотников, и напрасно разведчики наводили стереотрубу на это место. Там никто не появлялся.
Очень покойно нам жилось на этом НП. Может быть, гитлеровцы считали, что в этом районе войск немного, и потому почти его не обстреливали. Утром поднимались на физзарядку, умывались, раздевшись до пояса, в маленькой холодной речушке Робье. Завтракали. Правда, с едой на этом участке было куда хуже, чем на Юго-Западном. Подводила эта единственная бревенчатая дорога. Начали ходить на охоту, подстрелили несколько зайцев.
После гибели Будкина и его людей взвод управления дивизиона укомплектовали заново, но должность одного разведчика еще пустовала. Я несколько раз обращался с просьбами о человеке к Бурундукову - тот отделывался обещаниями. Я почти смирился с этим положением.
Мы только что закончили завтракать, когда в блиндаже появился длинный белесый парень и, чуть шепелявя, представился:
- Новый разведчик, гвардии рядовой Федотов прибыл в ваше распоряжение.
Новый боевой товарищ! Все головы живо повернулись к вошедшему. Видно было, что он волнуется, даже губы и брови как-то подергивались. Внешний вид в порядке:
подшит чистый подворотничок, начищены сапоги.
Все радостно смотрели на новичка.
- Постой-ка!.. Да ведь это старый знакомый! - Рымарь подскочил поближе к прибывшему. - Помните, товарищ гвардии лейтенант, как он тогда подбегал при формировании?
Я тоже его узнал - ухаря в тельняшке.
- Мы же тебе тогда отказали. Чего же ты снова пришел?
Федотов облизал пересохшие губы:
- Я рапорт командиру полка подавал, чтобы к вам в разведку. У вас место есть...
Светлые глаза парня блеснули отвагой, улыбка смягчила лицо.
- И про место узнал! А какое у тебя образование?
- Семь классов...
- Неплохо!.. Какого года рождения? Комсомолец? Оказалось, что одногодок почти всем разведчикам. Родился в 1924 году. С тридцать девятого - комсомолец.
- Рымарь! - приказал я. - Зачислить на все виды довольствия. Через неделю буду принимать у него экзамен на знание дела. Виктор, пошли...
Мы ушли за новостями в стрелковый батальон.
- Значит, фашистов уничтожать собрался? - ребята насмешливо смотрели на новичка. - А на сосне тебе по четыре часа каруселить не приходилось?
