Игорь Зимин - Ювелирные сокровища Российского императорского двора
Более эмоциональны и адресны высказывания императрицы Марии Федоровны. 25 марта 1915 г. она писала дочери – великой княгине Ольге Александровне: «Ники, дорогой, послал мне очаровательное яйцо, чего я совсем не ожидала в этом году. Оно покрыто белой эмалью с красным крестом по обеим сторонам и словами апостола Иоанна: „Больше нет любви, как если кто положит душу свою за други своя“. Внутри находятся пять миниатюрных портретов в рамке: твой, Ольгин, Аликс, Татьянин и Марии, все en soeurs de charité! Просто восхитительно, этот Фаберже – просто гений и величайший художник нашего времени. Я очарована»[123].
Телеграмма императрицы Александры Федоровны от 9 апреля 1916 г. с благодарностью за присланное пасхальное яйцо
Пасхальное яйцо «Орден Св. Георгия». 1916 г.
Пасхальное яйцо «Красный Крест». 1915 г.
Сюрприз пасхального яйца «Красный крест»
В этой цитате отметим фразу императрицы – «чего я совсем не ожидала в этом году». Это некое воспоминание о годах Русско-японской войны 1904–1905 гг., когда на два года прервалась традиция поднесения привычных пасхальных подарков. Пасха 1915 г. стала первой военной Пасхой, и императрица по традиции прежних лет полагала, что подарка не будет.
Возвращаясь к дискуссионным вопросам императорской серии, стоит также обратить внимание на то, что несмотря на сохранившиеся архивные документы и само первое пасхальное яйцо, все равно остаются неясными ряд моментов… Так, несмотря на множество описаний, нет ясности с номенклатурой первого пасхального яйца. Например, специалисты утверждают, что в архивных документах за 1885 г. нет упоминаний о золотой курочке. Возможно, она была изготовлена позже…
Но безусловным фактом является то, что уже в 1885 г. были выработаны три незыблемые условия при изготовлении новых императорских пасхальных яиц: во-первых, непременная яйцеобразная форма; во-вторых, неповторимость внешнего облика; в-третьих, обязательный сюрприз внутри пасхального яйца.
Карл Фаберже сразу же оценил значение этого постоянного заказа, который давал ему право раз в году лично встречаться с императором. Соответственно ювелир относился к «долгосрочному проекту» с максимальной серьезностью, планируя работу на годы вперед.
Как правило, работа над императорским яйцом продолжалась около года. Столь длительный срок связан как с трудоемкостью работы, так и со стремлением найти неординарные художественные решения, а это в свою очередь порождало сложные технические проблемы. Ф. Бирбаум писал, что «начатые вскоре после Пасхи, они (яйца. – Авт.) бывали лишь с трудом готовы на Страстной следующего года»[124]. С учетом того, что пасхальные яйца оснащались различными механизмами и, были, по сути, весьма сложными драгоценными игрушками, Фаберже составлял для своих царственных клиентов инструкции «с тем, как следует обращаться с сим замысловатым предметом для извлечения из недр оного скрывающихся в них сокровищ»[125].
Иногда работа над пасхальным яйцом выходила за стандартные календарные рамки. Так, над сюрпризом для «Коронационного» яйца в виде миниатюрной золотой кареты, мастер Георг Штайн работал 15 месяцев. А павлина в пасхальном яйце «Павлин» делали 3 года. Поэтому, чтобы иметь фору по времени и не торопить мастеров, работавших над уникальными проектами, требовавшими тщательной отделки, в некоторые годы Фаберже запускал в производство по три яйца сразу[126].
В силу уникальности и тонкости работы на пасхальные яйца императорской серии клейма фирмы К. Фаберже не ставились. В результате именно пасхальные яйца императорской серии приобрели для К. Фаберже имиджевый характер, став одним из главных символов всей его творческой биографии.
Золотая карета. Сюрприз пасхального яйца «Коронационное». Г. Штайн. 1897 г.
Как создавались эти уникальные пасхальные подарки? Один из главных дизайнеров фирмы Ф. Бирбаум утверждает, что рисунки пасхальных яиц «не предоставлялись на утверждение» в Кабинет Е.И.В. и «Фаберже предоставляли полную свободу в выборе сюжетов и в самой работе». Этот факт следует подчеркнуть особо, поскольку все остальные драгоценные вещи на стадии художественного проектирования обязательно визировались чиновниками Кабинета Е.И.В. Это был жесткий порядок, «по образцу прежних лет».
Можно с уверенностью утверждать, что такой уровень свободы для ювелира санкционировал Александр III, и это было четвертым условием работы над уникальным проектом. Также можно упомянуть и пятое условие: «Само собой разумеется, политические события избегались»[127]. Пасхальное яйцо это глубоко личный подарок не императора, но мужа и сына двум самым близким людям, поэтому царскую работу со всеми сопряженными с ней проблемами старались оставить «за бортом». При этом, конечно, следует иметь в виду, что даже такие глубоко личные события, как рождение ребенка в царской семье, безусловно, являлись событиями политического порядка первого уровня. А что говорить о «Коронационном» яйце, которое стало памятным символом глубоко политического события.
Поскольку Николай II с весны 1895 г. ежегодно дарил жене и матери по одному пасхальному яйцу, дизайнеры испытывали трудности при поиске новых художественных и технических решений для двух очередных ежегодных яиц. Бирбаум подчеркивал, что дабы «не повторяться, приходилось варьировать материалы, внешний вид и содержание яйца»[128].
Пасхальное яйцо «Бутон розы». 1895 г.
Правда, отметим, что творческий диапазон у Фаберже был широк, как ни у кого из петербургских ювелиров. Разнообразие материалов, абсолютная незамкнутость «на караты» и дороговизну камней, виртуозные и отработанные технологии, фактическое лидерство в таком новом направлении, как модерн, оставляли достаточный простор для воплощения самых смелых идей. Собственно такие идеи от Фаберже и ожидались, на них у него был дорого доставшийся карт-бланш со стороны консервативного Императорского двора. Например, на Пасху 1895 г. Александра Федоровна получила свое первое пасхальное яйцо «Бутон розы», которое мастера фирмы Фаберже впервые оснастили механизмом. При нажатии кнопки «сюрприз» – бутон розы – расправлялся. В свою очередь, внутрь бутона поместили императорскую корону, осыпанную бриллиантами, с двумя рубинами-кабошонами. К этому можно добавить, что роза с давних времен символизировала непреходящую любовь.
