Петр Григоренко - Мысли сумасшедшего
Он начинает искать ответ. Ищет его в трудах классиков марксизма-ленинизма, в литературе, в общении с людьми, в среду которых попал в мордовских политических лагерях. Марксизм-ленинизм он осваивает просто варварским методом: берет полное собрание сочинений Ленина и изучает том за томом. Пусть каждый, кто прочтет это, вообразит сей воистину "сизифов труд". Человеку, политически почти неграмотному, пришлось вести раскопки в тех 55-ти толстых томах, куда спрятали подлинного Ленина. Но он освоил это наследие. И не только его. Таким же методом работал он и над собранием сочинений Маркса и Энгельса.
Когда я встретился с Марченко в 1967 году, это был глубоко эрудированный в марксизме-ленинизме человек. Людей со столь глубокой эрудицией я не встречал с тех пор, как было покончено с оппозиционерами "всех мастей". Это был высокообразованный, вдумчивый, сознательный, твердый и мужественный политический боец. Книга, которую он написал и теперь отдавал нам на суд, потрясала не только своей правдивостью, документальностью, но и литературными качествами. В ней виделся настоящий, большой художник. Не скрою, некоторые из нас, впоследствии ставшие его самыми близкими друзьями, остерегали от распространения книги, предупреждали, что ему это может грозить большими бедами. Но он был непоколебим. "Мои друзья находятся еще там, ежедневно ходят под угрозой смерти. Как же я могу молчать! - всклицал он. - Пусть будет, что будет, но молчать я не стану. Это позор, что до сих пор молчали об этом!"
В предисловии к своей книге он написал: "Я хотел бежать за границу. Теперь вижу, что это была ошибка. Для меня и на родине очень много дел!" Свое предисловие он заключает словами: "Оперативник в лагере неоднократно говорил мне: - Вот вы, Марченко, постоянно всем недовольны. А вы сами что полезного сделали для своей страны? - Отвечая сегодня на этот вопрос, я говорю: - Да, действительно до сегодняшнего дня мало что сделал, но этой книгой я начинаю действительно полезную для моей родины работу".
Если мы сравним дело Ирины Белогородской с "уголовным" делом Марченко или, тем более, с другими политическими процессами, то увидим, что последний суд слишком невыразителен, обыденен, зауряден. Перед судом стоял не политический борец, а самый простой человек, только с душой чувствительной и сострадательной, человек, желавший только одного - помочь в беде ближнему. "Рядовое дело. Обычная судебная ошибка" - можно сказать об этом процессе. Но нет, это далеко не так! И никто этой судебной ошибки исправлять не будет. Суд выполнил свою будничную работу. Выполнил так, как ему и положено выполнять в данной судебно-правовой системе. И именно на таком "рядовом" процессе глубже всего просматривается эта система, ее пороки, ее антигуманистическая суть.
Посудите сами - зачем потребовалось применять такую меру пресечения, как арест, в отношении человека, вина которого, мягко говоря, проблематична? Неизвестно даже, являются ли изъятые документы криминальными, т. к. вопрос об этом в суде еще не рассматривался. Но ее арестовали и, убедившись, что она сама на себя наговаривать не собирается, начали вести дело "с искусственным созданием доказательств обвинения". Когда не вышло и это, процесс повели, доказывая обвинение с помощью казуистических ухищрений. И суд этого "не заметил". Он пошел на вынесение явно неправосудного приговора. И все это только для того, чтобы "покрыть незаконное содержание человека под арестом", для того, чтобы "доказать", что органы госбезопасности "напрасно не сажают".
В общем, старый - сталинских времен - принцип: "Органы государственного принуждения ошибок не делают". Очень хорошо об этом сказал в своем последнем слове Александр Гинзбург на январском (1968 год) процессе: "Я невиновен. И это очень убедительно доказал мой защитник. Но так как в практике советского судопроизводства не было случая, чтобы оправдали человека, арестованного органами КГБ, то я об оправдании не прошу. Прошу дать мне не меньше, чем Юре Галанскову, который тоже невиновен"*. Но просьбу Гинзбурга не уважили. Ему дали 5 лет лагеря строгого, режима - на два года меньше, чем Галанскову. Но не в том главное. Суть в том, что суды осуждают всех, кого им поставляет КГБ. Разница в этом отношении между нынешними и сталинскими временами состоит лишь в том, что тогда осуждали десятками миллионов, а теперь десятками человек. Тогда за такое "преступление", как у Ирины, могли дать десятку, а теперь дали всего один год. Суть же одна и та же: "Невиновных среди арестованных КГБ нет".
* По-видимому, это - свободный пересказ. - Ред.
Процесс Белогородской характерен еще и тем, что он очень четко обнажает ту истину, о которой передовая демократическая общественность нашей страны говорит очень давно: - В нашем обществе запрещено вступаться за людей, на которых обрушивается - справедливо или нет - государственная машина. За простую подпись под обращением в защиту невинно осужденного или против национальной дискриминации, например, крымских татар, людей подвергают беззаконным репрессиям. Это тоже отрыжка сталинских времен, но только тогда за такое "преступление", выраженное даже словесно, сажали в тюрьму, а у нас до сих пор ограничивались увольнением с работы, исключением из партии и комсомола, изгнанием из высшего учебного заведения. И. Белогородская - первая, кого отдали за это под суд. Она женщина твердого характера, здравого ума, чувствительной и чистой души, поэтому не сможет не понять и не почувствовать, что осудили ее несправедливо. А поняв это, не сможет смириться. Следовательно, машина произвола может записать в свой актив еще одного сознательного политического борца. На скамью подсудимых здесь, как и в случае с Марченко, сел честный рядовой труженик, человек с врожденным чувством гражданственности. Верю, что из зала суда вышел политический борец. Не сомневаюсь, что Ирина правильную дорогу найдет. Но и мы, ее друзья, после этого процесса должны многое переосмыслить. Мне представляется, что борьба против неправосудных приговоров в нынешних условиях должна стать более настойчивой. Если прежде мы эту борьбу доводили до кассационной коллегии, то теперь этого недостаточно. Чтобы остановить судебный произвол, надо бороться против таких приговоров до самой их отмены. Бороться, сколько бы это дело ни продолжалось. Надо добиваться отмены неправосудного приговора и наказания виновных в его вынесении и подготовке даже после того как заключенные по таким приговорам отбудут свой срок
25 февраля 1969 г. П. Григоренко
Москва, Г-21, Комсомольский проспект,
14/1, кв. 96. Тел 2-46-27-37
В РАЙОННУЮ УЧАСТКОВУЮ ИЗБИРАТЕЛЬНУЮ КОМИССИЮ
Членам участковой избирательной комиссии Ленинского района г. Москвы
